— Вот дерьмо!
— Да уж, что есть, то есть. Но Марти никогда ничего просто так не говорит. Он утверждает, что местные радиостанции и киностудии точно так же разыгрывают по телефону.
— Боже мой, он разве не понимает, что таким образом отрезает ее от нас?
— Ну и что бы ты сделал на ее месте? Заявился бы прямо сюда?
— Послушай, Блэр, у меня есть домик в Кармеле. О нем никто, абсолютно никто не знает, кроме Джи-Джи и Белинды. Она вполне может отправиться туда, по крайней мере, чтобы отоспаться и составить план действий. Но если я или Джи-Джи сейчас туда поедем, то эти хренососы в штатском увяжутся за нами…
— Давай адрес, — сказал Блэр.
И я вкратце описал место и улицу, объяснил, где сворачивать и что дома без номеров.
— Положись на меня, Рембрандт. Конечно, в Кармеле «Миднайт минк» будет слишком бросаться в глаза. Но есть у меня на примете один парень, которого вполне можно послать туда. Причем он даже не будет знать, что к чему. Он мой должник. В свое время я лично доставил ему к Рождеству норковое манто для одной потасканной старой королевы экрана, которая живет в разваливающемся уединенном жилище к северу от Кармела, в Пеббл-Бич. Так что благодаря этому сукину сыну сочельник я провел на высоте тридцать восемь тысяч футов над уровнем моря. Он теперь сделает все, что я скажу. Который час? Час тридцать? Позвони мне по тому же номеру в четыре, и я тебе доложу, что удалось узнать.
Когда я уже подходил к дому, Дэн и Дэвид Александер как раз вылезали из такси, так что внутрь мы вошли вместе.
— Они хотят, чтобы вы сдались властям в шесть вечера, — сообщил Александер. — В Новом Орлеане Дэрил Бланшар только что выпустил заявление для прессы. По его словам, после разговора с вашей экономкой и офицерами полиции он не сомневается, что его племянница мертва. С аналогичным заявлением выступила после выхода из больницы и Бонни в Лос-Анджелесе. Но мы все еще можем прийти к соглашению по поводу предъявления вам менее тяжких обвинений. Как только вы окажетесь в изоляции, общественность сразу успокоится. Ведь им только этого и надо, а разницы условий содержания они даже не заметят.
— А теперь послушайте лучше меня. Она сейчас, возможно, направляется именно сюда. — И я пересказал им все, что узнал от Блэра, а еще о домике в Кармеле и телефонных розыгрышах.
Дэвид Александер присел прямо на кухонный стол и, сложив руки домиком, поднес их к поджатым губам. Прямо над его головой кружили пылинки, которые были отчетливо видны в лучах солнца, пробивавшихся сквозь кружевные занавески. И мне показалось, что Дэвид молится про себя.
— А я говорю, они блефуют, — нахмурился Дэн. — Им потребуется время, чтобы собрать большое жюри и затребовать ее письмо.
— Но тогда мы не сможем заключить с ними сделку, чтобы обвинение предъявили по более легким статьям.
— Вы не должны позволить им засадить меня. Сперва мне необходимо с ней связаться.
— Но как вы собираетесь это сделать и на что рассчитываете?
— Послушай, — начал Дэн. — Джереми просто просит нас оттянуть, насколько возможно, его арест.
— Спасибо тебе, Дэн, — кивнул я.
Александер сидел с каменным лицом, и понять, о чем он сейчас думает, было невозможно. Но потом выражение его лица слегка изменилось, словно он наконец принял решение.
— Ладно, — сказал он. — Мы сообщим помощнику окружного прокурора, что у нас появилась новая информация о местонахождении Белинды. И нам необходимо время для проведения расследования. Мы оспорим ордер на арест Белинды, поскольку его можно расценить как запугивание и давление на девочку, что отрицательно сказывается на положении нашего клиента. Мы попытаемся, насколько возможно, отсрочить дату сдачи властям.
В три часа в дверь позвонил посыльный из «Стэнфорд-корта». Он принес новый номер телефона для связи с Блэром. Блэр просил меня при первой же возможности позвонить ему из телефонной будки.
— Ты только послушай! Она была в доме в Кармеле. Сегодня!
— Откуда вы знаете?
— Все улики налицо. Раскрытая газета, причем сегодняшняя, на кухонном столе. Недопитая чашка кофе и пепельница, полная окурков необычных импортных сигарет!
— Это она. Это Белинда!
— Но никакого багажа и никакой одежды. И угадай с трех раз, что мой человек нашел в ванной? Две пустые бутылочки из-под «Клэрол лавинг кеар»!
— Черт, а что такое «Клэрол лавинг кеар»?
— Оттеночная краска для волос, Рембрандт! Оттеночная краска. Цвет темно-каштановый.
— Так держать, Белинда! Это просто здорово.
Мои вопли услышали репортеры, поджидавшие на углу, и тут же кинулись ко мне со всех ног. Но я махнул им рукой, чтобы стояли на месте.
— Еще как здорово, Рембрандт! Ведь краска-то оттеночная. Значит, легко смывается. А то как же я буду делать ваше свадебное фото для «Миднайт минк», если ее прекрасные волосы навсегда останутся каштановыми?!
Блэр был таким забавным, что я даже невольно рассмеялся. Да и вообще, я был так счастлив, что готов был обнять весь мир! Между тем Блэр продолжил:
— Послушай, мой человек оставил где только можно записки. Но она, похоже, уже смоталась оттуда. А моя телефонная линия прослушивается. Телефон Джи-Джи в «Клифте» тоже. И тогда что может ей помешать позвонить в твою дверь и, независимо от цвета ее волос, сразу угодить в лапы к копам?
— Не так она проста. Только не Белинда. Хотя вы и сами знаете. А теперь, что касается Алекса и Джи-Джи, то мне необходимо сообщить им новости. Они в кафе в двух кварталах отсюда. Когда вернусь, позвоню вам в отель.
Положив трубку, я с трудом протолкался через толпу репортеров. Нет, не могу сказать, почему вопил и почему улыбался. Так что, ребята, прочь с дороги, мне сейчас не до вас! Я дружески помахал парням в штатском и поспешил в сторону Кастро-стрит.
Только когда я перешел Хартфорд, до меня дошло, что репортеры буквально наступают мне на пятки. Человек шесть шли за мной на расстоянии менее трех футов, а за ними — парни в штатском.
Это меня так взбесило, что я ходов уже не писал.
— Оставьте меня в покое! Отстаньте от меня! — орал я на репортеров.
А они сбились в кучку и смотрели на меня так, словно говорили: «А здесь и нет никого. Ой, боимся! Ой, боимся!» Я понял, что у меня уже крыша едет от всех этих дел. Кто-то сфотографировал меня маленьким автоматическим фотоаппаратом. Наконец я поднял руки вверх в знак того, что сдаюсь, и пошагал вперед.
Завернув за угол, я сразу же увидел Алекса в фетровой шляпе и плаще и Джи-Джи в джинсовом пиджаке. Оба выглядели точь-в-точь как манекенщики из журнала «Эсквайр». Они стояли перед кинотеатром «Кастро» и внимательно изучали афиши.