Казалось, что все мои мечты сбываются, а с планами провернуть ограбление века сегодня в канун Нового Года в доме страшной задницы Верховного Советника Лайонела Акрукса, этот год должен был стать официально лучшим в моей жизни. И если это правда, то следующий год должен был стать еще лучше. К следующему Новому Году, возможно, мы впятером будем жить в одном доме, делить одну кровать, и мы будем по-братски трястись над дрожащим после оргазма телом Элис.
Лев может помечтать.
Не в моем обычном стиле было затевать ограбление такого уровня, имея на его планирование меньше месяца, но поскольку Данте пригласили провести Новый Год в поместье старого Акрукса, это была идеальная возможность для нас. Так что мы просто не могли ее упустить. Семья Драконов отвлечется на гостей, а я тем временем проскользну через черный ход и украду подзорную трубу прямо из-под носа у Лайонела. Точнее, мы с Роари. Я дулся целый день, когда Данте предложил моему брату тоже приехать, но в итоге проглотил свою гордость, когда увидел беспокойство в глазах Элис. Дело было не во мне. Речь шла о том, чтобы уничтожить Короля. И чтобы иметь шанс сделать это, Габриэль заверил нас, что мы должны узнать, что было в той книге. Мне нужна была помощь, чтобы все прошло гладко. Поэтому Роари взялся за эту работу — первую, над которой мы работали вместе с тех пор, как отец перестал обучать нас этому ремеслу, когда мы были детьми. Тогда мы так соперничали, что совместная работа никогда не приходила мне в голову. Но теперь я понял, что это гарантировало шансы провернуть дело. И это преступление будет чертовски печально известным. Мы позаботимся об этом.
Переодевшись в черные джинсы и черный свитер с длинными рукавами и капюшоном, с пустой сумкой на плечах и ухмылкой на губах, я спустился по лестнице в своем доме. Волосы были завязаны в тугой узел, чтобы не мешали.
Ступив в прихожую, я распрямился, готовясь к этой работе, готовый заставить гордиться свой Прайд. Там собралась вся моя семья, и Роари полностью отражал мой внешний вид, вплоть до ухмылки.
Элис была одета в сексуальное маленькое платье, зеленое, как ее глаза, и я подался вперед, чтобы прижать ее к себе и поцеловать, чтобы убрать беспокойство в ее чертах. Но это, очевидно, не сработало, так как когда я ослабил хватку, чтобы она могла посмотреть на меня, я обнаружил, что ее лицо все еще хмурится.
— Просто войди и выйди, Леон, без театральности, — прорычала она, и я провел большим пальцем по ее щеке. Она собиралась на вечеринку в качестве спутницы Данте, так что я должен был уйти раньше нее.
— Театральности будет процентов на десять, — пообещал я.
— Нет. Никакой. Не валяй дурака, этот засранец Дракон правит королевством вместе со своими дружками. Он уничтожит тебя, если поймает, — она выпятила челюсть, ее глаза вспыхнули страстью.
Я вздохнул. — Хорошо, хорошо, — согласился я и снова поцеловал ее. — Пять процентов, — прошептал я, затем повернулся к маме и папе, которые с восторгом смотрели на меня, и Элис пропустила это мимо ушей, несмотря на надутые губы.
— Мои сыновья работают вместе над самой большой работой в их жизни. Это делает меня таким счастливым, — глаза отца наполнились настоящими слезами, и он двинулся вперед, чтобы заключить нас с Роари в крепкие объятия. Я превратился в львенка в его руках, прижался к нему, глубоко мурлыча, и Роари вторил мне.
— Заставьте Найтов гордиться вами, мальчики, — сказал он, переходя от меня к Роари с эмоциональной улыбкой.
Мы по очереди обнялись с мамами, затем бок о бок вышли за дверь и направились к дороге. Роари похлопал меня по плечу, когда мы повернулись лицом друг к другу. Отец на сегодня снял защиту от звездной пыли, и мы могли сразу же отправиться в путь, но когда я достал из кармана мешочек, Роари обнял меня.
— Люблю тебя, братишка, — сказал он глубоким тоном.
— Я тоже люблю тебя, Роари, — вздохнул я, чувствуя, как с меня спадает тяжесть. Может быть, нам не нужно было постоянно соперничать друг с другом. Если мы действительно справимся с этим сегодня, возможно, это будет началом чего-то нового, чего-то большего и лучшего, чем мы когда-либо могли достичь сами по себе.
Он отпустил меня, и я улыбнулся ему косой улыбкой. На мгновение он показался мне тем длинноволосым мальчишкой с грязными коленками, на которого я всегда равнялся. В детстве мы были близки, но со временем соперничество вбило клин между нами. Возможно, пришло время положить этому конец.
— Давай набьем морду большому человеку, а? — я ухмыльнулся, и золотые глаза Роари заблестели темным озорством, от которого у меня заколотился пульс, когда он кивнул.
Я достал звездную пыль, сосредоточился на нашем месте назначения и набросил ее на нас, магический порошок увлек нас в ночь.
Через секунду мои сапоги стукнулись о землю, и я натолкнулся на Роари, который поддержал меня, пока я рассматривал окружающую обстановку.
Мы находились в лесу к востоку от поместья Акрукс, где планировали встретиться с остальными. Данте и Роза вышли из магической тени впереди нас, и я усмехнулся. С помощью Ориона — несмотря на то, что он сто раз предостерегал нас от этой затеи — мы составили карту дома, которая позволила бы нам ориентироваться в нем. Главной проблемой было попасть в кабинет Лайонела, который, несомненно, охранялся, но после того, как Орион провел часть каникул у Акруксов, он прислал нам несколько фотографий коридора, где он находился, и мы определили вентиляционную шахту, через которую мы могли попасть туда. Единственная проблема в том, что я и Роари были в три раза больше, чем нужно, чтобы пролезть в шахту. Поэтому Роза была здесь. Она подслушала наш разговор в доме Оскура и решила, что она — идеальная фейри для этой работы. И не только по этой причине. Отсутствие магической подписи означало, что она может проскользнуть мимо сигнализации гораздо лучше, чем мы. Потребовалось четыре часа споров, чтобы убедить Данте разрешить ей пойти с нами, но теперь у нас на борту был наш особенный напарник — маленький волчий щенок, и мы ни за что не рискнули бы позволить ей попасться сегодня.
Данте был одет в элегантный пуговичный костюм и серые брюки, на его черном галстуке была изображена серебряная эмблема Клана Оскура в знак маленького «пошел ты на хуй» для говнюка Акрукса, который хотел его преданности. Я улыбнулся, когда он поправил