Читать интересную книгу Отыгрывать эльфа непросто (сборник) (СИ) - Кондратьев Леонид Владимирович

Но мало кто знал причину столь устремленных занятий… причину, из-за которой Сю часто мучили ночные кошмары, после которых она, стиснув зубы, вновь принималась грызть бесчисленные гранитные утесы науки. Бесценные воспоминания детства — теплый, расплывчатый овал лица матери, дрожащая, увитая вспухшими сосудами рука деда и его тихий успокаивающий шепоток, пытающийся кому-то объяснить, что-то доказать… Проклятое заклятие, высасывающее остатки магии из этого мира, медленно убивающее волшебных существ. Именно оно было виновато… Именно оно отобрало у Сю мать… Отдалило отца… И продолжало медленно убивать деда…

Основатель клана был давно и неизлечимо болен, изуродованные, порванные каналы Ци не оставляли ни малейшей надежды на исцеление, и только усилия лекарей немного оттягивали его конец. Слишком часто Ва Инь находился в области безмагии, слишком много раз он полностью опустошал свою ауру, колдуя во внешнем мире.

Хоть поселение кицуне и было построено на месте, отмеченном небесами, уровень магии продолжал медленно, но неумолимо уменьшаться. Размещенная во внутреннем святилище жемчужина Небесного дракона, воспроизводящая тонкий ручеек магии, только оттягивала конец собравшихся в этом недоступном окружающему миру месте. Выкупленная за совершенно сумасшедшие деньги у императора, она обошлась старому Ва не только в несколько возов презренного металла. Именно эта сделка заставила клан кицуне присягнуть на верность империи и стать ее надежной опорой. Но… Именно осознание неизбежности конца… Многочисленные, доселе неизвестные болезни, начавшиеся из-за магического голодания… И знание того, что возведенные вокруг кланового гнезда барьеры рано или поздно падут, — вот что убивало надежнее хладного железа, безжалостней клыков… Отчаянье…

Именно поэтому, просыпаясь в слезах и вспоминая увитые вспухшими сосудами дрожащие руки деда, Сю с каким-то внутренним голодом, с яростью, порой пугающей умудренных сединами преподавателей, бралась за науку. Не бежала, подобно своим старшим сестрам, веселиться, а день за днем пыталась… Пыталась придумать хоть что-то… Ведь она обещала… Еще когда ей было пять лет, сидя на коленях у старого Ва, детским тонким голоском Сю попросила дедушку наклониться и рассказала ему свое самое главное и секретное желание. Обхватив шею деда тонкими ручками и уткнувшись носиком в побелевшее от времени и порванное в нескольких местах ухо, Сю быстрым, чуточку заикающимся шепотом, именно тем шепотом, которым дети рассказывают родителям свое самое сокровенное, произнесла: «Я обязательно вылечу тебя, деда!»

Дед чрезвычайно любил и берег Сю, но, видя столь нездоровый интерес к науке, и особенно к магии, по достижении возраста «первой крови» сосватал Сю за Лю, сына первого министра Сяо, в надежде породниться и исправить характер младшей внучки, но жених еще до брака умер, и, как говорят, «клич феникса к милой подруге» бедной Сю так и не был услышан…

Продолжая занятия наукой, нелюбимая дочь своего отца мало-помалу доказала незаменимость и уровень знаний. Так уж получилось, что уже через каких-то несколько десятков лет практически все амулеты, применяемые членами клана, и большинство самых мощных заклятий были созданы руками Ва Сю. Бросив все силы на изучение остатков доступной магии, она добилась таких результатов, о которых не слышали даже в древности. И это было не просто заучивание древних списков заклинаний и копирование уже существующих амулетов. Нет, Сю создавала свое, она творила. Еще не достигшая совершеннолетия, которое наступало в среде кицуне после второй сотни лет, Сю стала самым ценным имуществом клана — собственным Танцором с небесной кистью. Так что вскоре разговоры о женитьбе и уходе «этой бесполезной замарашки» на сторону, чего очень хотели старшие сестры и отец, быстро прекратились. Сю стала слишком ценна…

А потом случилась беда…

Несмотря на все усилия лекарей, несмотря на десятки бессонных ночей, проведенных Сю у постели деда, старый патриарх Ва одним сумрачным и сырым утром не открыл глаза. Казалось, само небо плакало в этот день, наполненные влагой темные тучи прижимались к склонам горы, окутывая строение промозглым туманом. И в этом тумане раздавался вой — тоскливый, обреченный вой потерявшего близкого человека существа…

Еще раньше из-за постоянной болезни старого Ва кланом фактически правил отец Сю, отдавая некоторые аспекты деятельности на рассмотрение ее старших, уже достигших совершеннолетия сестер. Именно поэтому смерть старого патриарха прошла для клана тихо и незаметно. По истечении положенного траура новый глава клана отправился ко двору императора засвидетельствовать свое почтение и нерушимость древних договоров. Но беда никогда не приходит одна, и эта поездка была этому доказательством…

После скоропостижной смерти отца, похороненного лавиной в ущелье Ста шагов, старшие сестры, почуявшие сладкий, дурманящий запах власти, недолго оставались дружны и по давнишней привычке правителей принялись подчищать хвосты, как бы двусмысленно это ни звучало в среде кицуне… Тихое противостояние длилось чуть больше недели, и одной душной летней ночью, когда, казалось, сам воздух был наполнен тяжким ожиданием и даже вездесущие цикады затихли…

— Молодая госпожа, молодая госпожа! Проснитесь! — Взволнованный голос раздался из-за двери, как будто в насмешку украшенной танцующими журавлями. Звук нескрываемого страха в голосе служанки мгновенно вымел скомканные остатки сна.

— Цинфен?

Перегородка с тихим шелестом сдвинулась, и маленькая девчушка, низко поклонившись, быстро зашептала взволнованным голосом:

— Госпожа, беда, госпожа!

В голове мелькнуло обреченное: «Началось!» Вскочила, откинула циновку, загораживающую люк, и, подхватив покоящийся в оголовье сверток, быстро метнула служанке.

— За мной. Молча. Если хочешь жить.

Узкие коридоры подземного хода, заполняющиеся дымом, многократное эхо доносящихся до чуткого слуха криков и треска рушащихся строений, бьющиеся подобно птицам мысли: «Все к этому шло. Ну что ж, пятьдесят лян серебра, несколько свитков и служанка — разве что-то еще необходимо ученому?» Рекомендательное письмо, подготовленное для недостойной уже покойным министром Сяо, несколько выполненных для императора поручений — вот и все, на что можно было рассчитывать. Сдавленный кашель бредущей сзади служанки временно отвлек от нелегких мыслей о своей дальнейшей судьбе.

— Быстрее, Цинфен, нам нужно успеть пробраться к лодке, пока стражники не начали прочесывать окрестности.

— Да, госпожа.

Обернувшись и схватив служанку за руку, чуть ли не бегом потащила ее за собой. Коридоры… Отблески багровых языков пламени, виднеющиеся из вентиляционных продушин, искусно замаскированных на местности. Шлепанье сандалий по скопившейся лужами влаге.

Внезапно откуда-то издалека раздался не слышимый человеческим ухом звук, в нем было все — скрежет, треск и шипение… Боль… Так мог бы стонать неодушевленный предмет… И сразу за этим невидимая волна прокатилась по каменным стенам, к Сю пришло понимание — осознание того, что в этом месте все уже кончено…

— Быстрее! Огонь добрался до храма!

Шелест просыпающегося грунта и потрескивание сдвигающихся с места камней коготками мороза пробежали по коже и заставили еще больше ускорить панический бег по заполненным тьмой коридорам. Шаг… Еще шаг, практически не касаясь пола в стремительном беге… Упавшая на плечи тяжесть провалившегося потолка выбила остатки воздуха вместе с сознанием из тела.

26.08.1941 г. Раннее утро. Пуща. Лагерь

Тихое потрескивание костерка, в мерцающие глубины которого устремился взгляд стоящей на коленях девушки. Ее плечи все еще вздрагивали от воспоминаний, больше похожих на битое стекло — такое красивое, но вместе с тем приносящее боль при прикосновении. Именно вал воспоминаний, пришедший в виде сна, поднял ее с ложа, и именно поэтому она сейчас в одиночестве смотрела на костер. Вопреки обрывистости полученных знаний многое теперь становилось понятно…

Служение исчезнувшему из-за обрушения магических щитов клану кицуне уже не давило на ее плечи. Теперь у нее имелся свой собственный Дом с его чуточку сумасшедшим, но таким интересным Главой и с извечными проблемами с императорским домом. Стоило только вспомнить такого осторожного и вместе с тем опасного императорского чиновника, еще недавно вынюхивавшего сведения о делах клана. Все становилось на свои места… Старшина — доверенное лицо, фактически министр двора. Находящиеся вокруг люди — остатки какого-то слабого клана, уничтоженного противником, взятые под руку, но еще не удостоенные чести быть принятыми в Дом. Дух Чащи, так похожий на ее покойного деда, — умудренный патриарх клана, с улыбкой взирающий на происходящее и всегда готовый помочь. Становились практически понятными меры ее ответственности и власти. Конечно же после возвращения Главы предстоял не один разговор, но основное уже было ясно.