Ребенок этот помахал Кающемуся и исчез в вышине. Свет растаял, и бескрайняя равнина вновь погрузилась в привычный полумрак.
Подобное происходило уже не первый раз. Во время их прошлой беседы, когда Лариэс мучился от головной боли, Древний точно также направил куда-то душу ребенка.
«Не куда-то… На Небеса!»
Лариэс мрачно воззрился на учителя, рассчитывая на этот раз получить наконец-таки ответы.
«Хватит, надоело!»
— Помнится, несколько дней назад вы помогли уже другой заблудшей душе.
Ридгар отложил удочку и задумчиво потер переносицу.
— Душ много, а я — один. Всем не помочь, делаю, что могу.
— Но почему так происходит? Почему духи детей блуждают на Грани?
— Им бывает сложно найти дорогу. Без моей помощи этот малыш плутал бы в реке не один год, прежде чем отыскал правильный путь. Со взрослыми проще, когда Она, — это слово было выделено особо, — приходит за ними, те знают, что их ждет, что предстоит.
— Эти два раза… Вы действительно направили в посмертие детские души?
— Да, конкретно этот умер от голода.
— А выглядел он вполне упитанным и здоровым.
— Астральная оболочка не обязана повторять материальную. Кажется, Корвус читал тебе лекцию на сей счет, не забыл? Дети, особенно такие маленькие, еще не привыкли жить, и не знают, как правильно умирать. К тому же, он явно был похоронен без соответствующих обрядов, возможно даже, что его не приобщили ни к одному из таинств.
Ридгар излагал все с таким ужасающим спокойствием, что у Лариэса затряслись руки.
— А я думал, что, когда ребенок умирает, ангелы сразу же слетаются, чтобы забрать его в рай.
— Да? Надо же. Обязательно расскажи им об этом, когда повстречаешь.
Лариэс обиделся.
— А вот сарказм тут неуместен.
Древний ничего не ответил и Лариэс уточнил с надеждой в голосе:
— Но ведь ангелы существуют, правда?
— Сказал христианин, — покачал головой Древний. — Конечно же, существуют. Правда, они — немного не то, что вы думаете. Впрочем — да — их можно назвать слугами вашего бога и в их обязанности также входит поиск и водворение праведных душ в райские кущи.
— Так рай существует? — восхищенно спросил Лариэс.
Ридгар вздохнул.
— Ты задаешь слишком сложные вопросы и подбираешься к темам, опасным для простых смертных. Давай лучше вернемся к тому, с чего начинался этот странный разговор: что с тобой произошло?
— Ну уж нет, сперва мы обсудим происходящее, — решительно возразил Лариэс. — Правду за правду. Мне надоело бродить в неведении, осточертели эти секреты. Каждый, буквально каждый, с кем я разговариваю, хранит какие-то тайны, многозначительно поглядывает на меня и отпускает двусмысленные комментарии! Я хочу знать, чем заинтересовал вас всех. Не бывает так, чтобы сильные мира сего без причины интересовались простыми телохранителями, даже если они способны выходить на Грань и открывать врата в чужие сны.
— Ты и правда хочешь этого? Уверен?
— Слишком много всего случилось, и я совершенно запутался, — честно признался Лариэс. — Думаю, правда поможет хоть что-нибудь прояснить.
— Если, конечно, я тебе не совру.
— Думаю, не соврете, наставник.
Тень улыбки промелькнула на лице Ридгара и исчезла.
— Что ж, хорошо, сыграем в игру под названием «правда за правду». На один твой вопрос я задам свой собственный, затем — спрошу тебя сам и рассчитываю получить исчерпывающий правдивый ответ. Согласен?
На мгновение Лариэс захотел пойти на попятный, однако вместо этого он проговорил:
— Согласен.
— Спрашивай.
— Чем я так вам всем интересен?
— Ты — сноходец, а это — очень редкий и полезный дар, о котором, скорее всего, твои нынешние господа даже и не догадываются. Разве что, первая Тень может что-то подозревать.
— Только из-за этого? Не верю.
Ридгар мрачно посмотрел на него.
— Есть в тебе что-то еще, — признался он, наконец. — Моя интуиция при взгляде на тебя не говорит — орет благим матом: «вербуй его, это важно». А я за сотни лет жизни привык доверять внутреннему голосу. Думаю, Орелия считает также, а может, она что-то сумела разглядеть — взор Целительницы острее моего. Что насчет Корвуса… Ты ведь в последние дни не общался с ним?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, — подтвердил Лариэс.
— Не удивительно. Он сейчас слегка занят, даже у меня выходит переброситься лишь парой слов. Так вот, к чему я веду: думаю, в следующий раз, когда вы встретитесь, тебе нужно будет задать ему прямой вопрос, возможно, он даст объяснения.
Щит принца уставился на собеседника. С одной стороны, сказанное очень уж походило на увиливание от ответа, но с другой — звучало прямо и искренне. Врал ли Древний? Или все-таки говорил то, что думал? Слишком уж расплывчатое объяснение для того, чтобы поверить, да и эта отсылка к Вороньему Королю, поговорить с которым в ближайшие дни, судя по всему, не получится… Но ложь обычно рядится в красивые одежды… Стало быть — обычное смутное ощущение, и все? Так просто?
— Моя очередь, — Ридгар хрустнул костяшками пальцев. — Итак…
На его лице вдруг появилась нехорошая ухмылка, от вида которой у Лариэса по спине побежали мурашки.
— Какие чувства ты испытываешь к Игнис?
Этот вопрос прогремел в мозгу Лариэса, точно набат, и юноша подался назад, непроизвольно используя знания, полученные за время их встреч в Тени. Он ощутил, как меняется окружающее пространство, как берег реки уступает место бескрайному полю…
— Ну уж нет, — глаза Ридгара блеснули, и в один миг все закончилось, — ты не убежишь от меня, маленький лункс, только не тогда, когда согласился сыграть в «правду за правду». Итак, каков будет ответ виконта Венатского?
— Я… — слова застряли в горле у Лариэса, не желая вылезать наружу, — я… кажется… я кажется…
— Ну, смелее, смелее.
— Кажется, я люблю ее! — выпалил юноша, ощущая, как пылают щеки. — Влюбился, сам того не заметив, не имея никакого права на такие чувства! И я молю вас, господин, не говорите принцессе ничего! Скоро наше путешествие окончится, и мы больше никогда не встретимся!
Ридгар задумчиво посмотрел на собеседника и во взгляде Древнего Лариэс прочитал нечто, напоминающее жалость. Он покачал головой, но сказал лишь:
— Мне кажется, ты хочешь спросить что-то еще.
Лариэс сглотнул. Он понял — да, действительно, хочет.
— Господин мой, скажите, верите ли вы его высочеству?
Ответ последовал незамедлительно:
— Я не верил Таривасу ни единой секунды и согласился отправиться в этот поход не только ради спасения невинных.
— А для чего еще?
— Для того, чтобы приглядывать за ним и уничтожить, если твой хозяин попытается сотворить какую-нибудь глупость. Он ведь не собирается делать глупости, правда?
Эти шутливые слова заставили Лариэса поежится и забыть даже о вырванном секундой назад признании. Перед его мысленным взором опять встала ужасающая картина — Ридгар, вытянувший вперед левую руку, и оседающий на каменные плиты стены жирный пепел, который еще мгновение назад был изначальными.
«В моих ладонях смерть», — вспомнил он слова древнего произнесенные, казалось бы, в другой жизни.
Он не врал.
— Нет, — так уверенно, как только мог, произнес юноша. — Теперь мой вопрос?
— Слушаю.
— У меня возникает ощущение, что его высочество был уверен в том, что сумеет влюбить в себя Игнис. Целительница также намекала на нечто подобное. И вы явно знаете, почему. Объясните?
Кающийся задумчиво пожевал губу, затем дернул удочку, но на сей раз на крючке не было ничего. Пожав плечами, он опустил поплавок на воду и, не оборачиваясь, сказал:
— Игнис влюбилась в Тариваса с первого взгляда — еще в Кастэллуме. Из-за вспыхнувшего чувства она выкрала Звериный Амулет и тайком отправилась вместе с нами. Такие вещи хороши, когда происходят в балладах, реальность же, увы, не столь романтичное место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но совпадение возможно, — Лариэс и сам-то не слишком верил сказанному, а потому слова его звучали неубедительно.