Читать интересную книгу Метро 2033: Под-Московье (сборник) - Анна Калинкина

Кошка с сомнением отнеслась к этой сказке, и все же ей стало не по себе. Она еще раз прислушалась, но впереди все было спокойно. Понемногу Босс отдышался, и они снова тронулись вперед, причем теперь челноки старались держаться на почтительном расстоянии сзади нее, не теряя при этом друг друга из виду.

«Нервы ни к черту, а туда же!» – с досадой подумала Кошка.

Уже на подходах к Ленинскому проспекту челноки поняли – на станции что-то происходит. Оттуда доносился шум и гомон. Кошка почуяла неладное раньше всех, но возвращаться было уже поздно.

Часовой, мельком глянув в документы, пропустил их со словами: «Не вовремя вы явились». Они и сами уже видели – не вовремя: станция гудела, как потревоженный муравейник.

«Удивительно, – подумала Кошка, – сколько здесь помещается народу!» Впрочем, по сравнению с Октябрьской радиальной, на Ленинском было как будто просторнее. Там колонны были низкими и массивными, а здесь – высокими, далеко отстоящими друг от друга. Она уже не раз замечала – чем дальше от центра, тем проще и просторнее становятся станции. В середине зала вверх уходили ступеньки – совсем как на Парке Культуры. В данный момент их использовали как трибуну. Какой-то человек, стоя наверху, держал гневную речь, а небольшая толпа, собравшаяся внизу, внимательно слушала. В толпе преобладали немолодые женщины, одетые в поношенное тряпье и накрашенные сверх меры. Они активно обменивались впечатлениями, подбадривали оратора криками, визгом и неприличными жестами.

Многие из здешних обитателей, казалось, бесцельно слонялись по станции из конца в конец, но каждый исподтишка следил за другими, а в воздухе чувствовалось напряжение. Тут и там мелькали стриженые затылки и кожаные куртки «братков», но много было и обычных обывателей, одетых, кто во что горазд. Рядом с Кошкой один человек в военной форме спросил другого: «Ну как? Не нашли еще?» – и, не дослушав ответа, побежал дальше. В одном конце станции тоже шел митинг – оборванец, встав на ящик, держал речь к народу:

– До каких пор терпеть будем, братцы? Жрать нечего, вода гнилая. На хрена нам такая власть?!

Как ни странно, люди в военной форме, деловито сновавшие туда-сюда среди толпы, его не останавливали. Толпа одобрительно гудела: «Долой! Долой Кораблева!»

Тут Кошка заметила подозрительно знакомую физиономию. И точно – то был Витька Подкова, неизвестно как попавший сюда с Китай-города. Еще не хватало! Надо было уходить, да поживее. Она попятилась, но Босс схватил ее за локоть:

– Ты куда? А обратно кто нас поведет?

Ей это было неинтересно – нужно было побыстрее уносить ноги. Пробормотав что-то невнятное, вроде «Сейчас вернусь», Кошка вильнула в сторону, надеясь затеряться в толпе женщин, но те вытолкнули ее прямо на ступеньки, ведущие наверх. Босс заторопился за ней. Кошка подбежала к оратору, который нервно от нее отшатнулся, и за его спиной увидела серую железную дверь, как ей показалось, в подсобное помещение. На двери были нарисованы череп и скрещенные кости.

Кошка дернула за ручку, дверь подалась, и она, после недолгих колебаний, нырнула внутрь. С другой стороны на двери оказалась задвижка. Мигом загнав ее в пазы, Кошка огляделась. Она оказалась в темном коридоре. Снаружи в дверь ударили, но Кошка лишь фыркнула. Пробежав еще немного, она оказалась перед следующей неплотно прикрытой дверью. Толкнула ее – и вошла в длинное помещение.

* * *

Судя по всему, это тоже была станция, но совсем не похожая на метро, хотя были здесь и платформа, и рельсы внизу. Но эта станция ничем не была украшена, если не считать повязанных на металлические прутья ограждения черных лент. Тут и там попадались длинные деревянные ящики, также обвязанные лентами черной и белой ткани. На каждом были надписи белой масляной краской. На ближайшем Кошка прочла «Виталий Отчаянный». На другом – «Ларион Хромой». Ей стало интересно, поэтому она с трудом приподняла крышку одного из них. Внутри обнаружился скелет. Видно, жители станции хоронили здесь своих покойников – но, судя по тому, что их было не так уж много, не всех подряд, а только особо отличившихся.

И тут Кошка почувствовала движение неподалеку от себя. Держа нож наготове, осторожно подошла поближе и увидела человека, который сидел на полу, обхватив колени руками. В этот момент она как раз споткнулась об очередной ящик, и человек, привлеченный шумом, вскрикнул:

– Нет, не сейчас, пожалуйста!

Он дышал судорожно, хрипло, словно каждый его вдох мог стать последним.

– Я не хотела тебе мешать. Просто мне нужно было уйти со станции. Там такой шум, все кого-то ищут…

– Да, – произнес он. – Они ищут меня. И наверное, скоро найдут.

Это был совсем еще мальчик – на вид ему можно было дать лет пятнацать. Осунувшееся лицо, светлые спутанные пряди свисают на лоб. В серых глазах незнакомца плескалась тоска.

– А зачем ты им? – удивилась Кошка. – Они, кажется, ищут главного. Какого-то Кораблева…

– Это я и есть, – устало сказал он. – Начальник станции Ленинский проспект Егор Кораблев.

– Ты?! – не поверила Кошка. – А ты не слишком молод? Разве можно детям быть начальниками?

Егор вздохнул:

– Какая разница? Управляет все равно совет. А начальник станции нужен, чтоб все на него свалить, если что-то пойдет не так.

– Что не так?

– Ну, понимаешь, всегда наступает момент, когда что-то идет не так. И появляются недовольные. Иногда они начинают особенно сильно буянить, и тогда им нужно найти какой-то выход своей злобе. Ну, например, свалить все на кого-нибудь и убить его. После этого они на какое-то время утихомириваются.

– А разве нельзя им дать то, что они просят? Может, тогда и убивать никого не придется? – предложила Кошка. Мальчик устало покачал головой:

– Это невозможно. Они недовольны тем, что живут впроголодь и что вода плохая. Да и тем, что живут под землей, – тоже. Дать им то, что они хотят, не может никто. Но если их недовольство найдет выход, то потом опять наступит мир – на какое-то время. Так проще и быстрее – найти виноватого. Отведав крови, они снова успокаиваются. Вон, видишь – тут лежат все наши начальники, – он обвел станцию рукой. – А вон тот ящик, пока пустой, – для меня.

Кошка ужаснулась:

– Ты собираешься ждать, пока тебя убьют?

– Это мой долг, – сказал Егор. – Нас так приучают.

– Долг перед кем? – уточнила она.

– Перед народом.

– Но если тебя убьют, разве еды станет больше, а вода – чище?

Он молча покачал головой.

– Тогда я на твоем месте свалила бы отсюда, пока не поздно, – посоветовала она.

– И куда я денусь?

– Куда угодно. Метро большое. Найдутся места, где люди нужны.

Егор уставился на нее с надеждой, но потом помотал головой:

– Бесполезно. Мне не уйти. Они схватят меня. Посторонним сюда нельзя, но за мной скоро придут свои. Те, кого я знал с детства. И отдадут меня на растерзание этим озверевшим, которые сейчас так орут на станции.

– А здесь есть другой выход? – деловито спросила она.

– Вообще-то, если идти по туннелю в ту сторону, можно вскоре выбраться на поверхность, – сказал он. – А еще где-то здесь недалеко протекает в коллекторе река Кровянка, но туда лучше не соваться – по слухам, там такое водится… особенно ближе к кладбищу. Некоторые говорят, потому речку так и назвали – вода в ней иной раз бурая от крови. Впрочем, один старик рассказывал, что когда-то в незапамятные времена в этих местах располагались городские живодерни, – оттого и название…

Мальчик говорил отстраненно и равнодушно, как будто и в самом деле смирился со своей судьбой. Чем-то он в этот момент напомнил ей Сергея. Тот тоже способен был хладнокровно рассуждать обо всякой ерунде, не желая замечать грозящей опасности.

– Все это байки, – сказала Кошка, хотя по коже у нее прошел озноб.

– Я все равно не знаю, как попасть в коллектор, – успокоил ее Егор.

– Так, говоришь, в ту сторону идти? – спросила она. – Тогда я, пожалуй, попытаю счастья. Хочешь, пошли вместе? Или так и будешь тут сидеть, смерти ждать?

– Я должен, – неуверенно сказал он.

– Никто никому ничего не должен. Тебе просто вбили это в голову те, кому так удобнее! – буркнула она, удивляясь, что тратит на него столько времени. На кой он ей сдался? Просто жалко – симпатичный мальчик, а так его убьют и не успеет своих детей завести… Вот же привязались эти дети! Может, и хорошо, что не успеет, – кто знает, что бы из этих детей в такой обстановке выросло? Может, очередные уроды вроде тех, что ее изувечили. И вообще, чего она его уговаривает? У него ведь ни оружия, ни снаряжения, ни еды. Пойдет с нею – станет обузой. Почему в последнее время ее все тянет кого-то спасать? Почему она стала такой чувствительной? Это все ученый со своими разговорами – разбередил ей душу, а потом дал себя убить, и теперь некому поговорить с ней, разрешить ее сомнения. Может, она просто пытается доказать, что она вовсе не потерянная? А доказывать-то все равно уже некому…