Такими раздавленными я магов никогда не видела. Противоречивые эмоции выворачивали их наизнанку. Прожить столько лет и вдруг узнать, что ни о какой свободе выбора и речи не было — тяжкое потрясение для зрелых и гордых мужчин. А каково чувствовать себя куклой, понимать и всё равно лезть из кожи вон, теперь представят и Хегельг с Аирелем. Первым в себя пришёл отец, и даже смог поразмышлять о кукловоде, сопоставив вновь открывшиеся обстоятельства.
— Если кукловод решился на общение, то он хочет, чтобы у тебя всё получилось, Паулина. Не знаю, почему он не вмешается лично и не остановит игру. У сущностей подобной мощи свои высшие соображения и он видит картину в общем, а быть может, ему что-то мешает. Но логично предположить, что он оставляет тебе некие знаки и подсказки. И теперь главное вовремя их заметить, догадаться, что та или иная деталь ведёт к ответу.
— Высшие соображения? Логика? Да, у кукловода есть своя извращённая, больная и жестокая логика, как бы угробить нас позатейливей. Точнее, мы сами убьём себя ему на потеху ради великой цели, — зло бросила я.
Как отец мог додуматься до того, что кукловод станет мне помогать? Гнев придавал сил и даже притупил страх. За стенами дома собирались первые вечерние тени, опускались сумерки, а значит, скоро снова проснётся савия и продолжит пир на живом доноре. Когда я застыну на постели распятой мушкой, в эту комнату войдёт Аяна. Её приближение чувствовали все и заметно нервничали.
— Вам пора, — сухо сказала я, показывая глазами на дверь. — Наш разговор окончен.
— Дочь, ты играешь в опасную игру с единорогом. Она становится безумной, после ночей с тобой. Я слышу отголоски её мыслей, точнее звериных желаний, потому что ничего разумного в оборотне к утру не остаётся.
— Знаю, папа. Но кто из нас её остановит?
Глава 25
Утро ворвалось в мир ярким, жизнерадостным светом, голубым небом и птичьими трелями. Громкий щебет проснувшихся птах доносился из полуоткрытых окон. Редкий теперь гость в моей мрачной комнате — напоённый прохладой и влажностью ветерок, трепал прозрачные занавески и надувал парусами тяжёлые портьеры. Солнечные лучики игрались в ажурных плетениях штор, прыгали по широкому подоконнику, брызгались искрами на спартанскую обстановку в спальне. Они разогнали плотный сумрак из пустых углов, но не смогли осветить царящий в душах тёмный водоворот эмоций.
Миру нет никакого дела до нас, а жизнь течёт своим чередом и спешит искупаться в рассвете. На дворе бурлит пробуждение и свежее умытое утро кажется мне насмешкой после девятой безумной ночи. Савия свернула нити ростков и уснула до следующей ночи, о которой не хотелось даже думать. Вокруг дома чувствовалось всеобщее движение. Ну а в моей комнате никто не решался пошевелиться, а тем, кто заперся в соседних спальнях, я запретила это делать. Маги затаились, но ослушаться не посмели.
На кровати, опутанной тёмно-красным коконом, застыли два странных существа. Чтобы в них узнать меня и Аяну нужно обладать действительно крепкими нервами и большой фантазией. Сегодня ночью мучитель из тонкого мира постарался особенно хорошо и завершил превращение некогда прекрасной девушки в живой труп, скользкий от крови и слизи скелет с облезлой кожей и впавшими глазами. Я сама настояла оставить зеркало в комнате, и с извращённым интересом наблюдала за переменами во внешности. Смотрела и флегматично отмечала, что чувствую себя ещё хуже, чем выгляжу. Но непостижимым образом я всё ещё жива и в полном сознании. Магический источник цепко держался за тело до последнего, заставлял сердце биться, а голову работать. Очень часто приходила мечта забыться хоть на несколько минут, но и такой малости меня лишили. Я сполна прожила и прочувствовала каждый миг этого кошмара, который и не собирается заканчиваться. Зато подходила к концу выносливость и живучесть жрицы магов.
Неузнаваемо изменилась не только я. Надо мной нависло не менее экзотическое существо. Оно, точнее она могла бы без особых усилий раздавить, размазать меня по постели, перекусить тоненькую шейку, да и просто сделать всё что захочется. Но вместо этого могучий зверь, не мигая, смотрел вниз, и в больших кошачьих глазах я видела своё отражение. Это пугало до оторопи, сковывало волю цепями панического страха, отнимало былую глупую надежду, потому что в шоколадных зрачках нет даже проблеска сознания. Больше всего я боялась однажды заглянуть в тёмные глаза и не увидеть за ними Аяну. А когда этот миг настал, что-то в глубине души мешало поверить в реальность происходящего, оно не давало полностью осознать и принять, что Аяны больше нет. Высшая магия единорогов оказалась не по силам дочери Первейших, и её неумолимо поглотил зверь. Как смириться, что подруга исчезла бесследно? Но непреклонная истина разбивала надежды, глядя хищными глазами чёрной кошки.
— Аяна! — кричала я мысленно, пытаясь достучаться до подруги, — Аяна, вернись ко мне!
Мощные лапы поймали в плен, когти изодрали простыни у моей груди, слишком близко от свисающей лохмотьями кожи. Гибкое тело гигантской кошки по-своему изящно и красиво смертельной грацией, оно излучало жар и опасность. Остатки контроля оборотня рассыпались пеплом, но животное что-то сдерживало изнутри. Последний барьер ещё не рухнул, пока чёрная кошка остаётся неподвижной. Это заметно раздражало хищницу, уши нервно прижались к голове, а внушительные клыки обнажились. Если сейчас она сумеет вырваться, то Аяна будет потеряна навсегда. Эта мысль прошила позвоночник иглами холода, но заставила не удариться в панику, а собрать остатки сил. Дрожа от невероятного напряжения, я сумела приподнять руки и положить их на крупную кошачью голову.
— Аяна, не оставляй меня, подруга! Ну, пожалуйста!
Всё во мне кричало от горя, родное существо уходило, фактически умирало на глазах. Можно сто раз повторить, что я предупреждала, что этим должно было закончиться, только какой в этом смысл? Не верю, что древнее и сильное существо могло до конца раствориться в звериной сущности. Должно что-то сохраниться, хоть разрозненные обрывки личности. Даже Акир, после веков плена смог уберечь маленький хрупкий островок в море безумия. Значит и Аяна сможет. А я должна достучаться к ней, должна верить, даже когда надежда разлеталась призрачными лохмотьями.
— Аяна, — я смогла разлепить запекшиеся губы и прохрипеть.
От звука голоса кошка вздрогнула и навострила уши. Она шумно втягивала воздух, из глубины раздался низкий рык. Настанет момент, когда животное буйство уже никто не остановит, последняя преграда рухнет. И я решилась на безумие. Страх проникнуть внутрь зверя отступил перед решимостью найти за ним Аяну. Осторожно моё сознание прикоснулось к звериным ощущениям, и по спине пополз мороз от того, что я почувствовала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});