Читать интересную книгу Директива Джэнсона - Роберт Ладлэм

Он предложил человеку, известному всему миру как Петер Новак, выйти первому.

Генерального секретаря не переставали терзать сомнения: прав ли был Джэнсон? Или напряжение все же сломило американского оперативника, человека, на чьи плечи обстоятельства взвалили такую ответственность, равную которой не испытывал никто из живущих на земле?

— Прошу простить нас — почти все сотрудники в настоящий момент находятся в здании Генеральной Ассамблеи. Или где-то совсем в другом месте. Ежегодное заседание Генеральной Ассамблеи для нас что-то вроде предрождественской лихорадки для американских банков.

— Да, понимаю, — безжизненным голосом произнес его спутник.

Открыв дверь своего кабинета, Зинсу вздрогнул, увидев на фоне окна силуэт человека, сидящего за его собственным столом.

Черт побери, что здесь происходит?

Он повернулся к своему спутнику.

— Даже не знаю, что сказать. Похоже, у нас нежданный гость.

Человек, сидевший за столом, встал и шагнул навстречу генеральному секретарю. Зинсу изумленно застыл на месте.

Копна густых черных волос, лишь чуточку тронутая сединой, широкие азиатские скулы. Лицо человека, известного всему миру как Петер Новак.

Зинсу повернулся к тому, кто стоял рядом с ним.

То же самое лицо. Практически неотличимое.

И тем не менее отличия были.Не физические. Скорее, что-то в поведении, манерах. В человеке, стоявшем рядом с Зинсу, было что-то осторожное и неуверенное: тот же, кто поднялся из-за стола, излучал неумолимую решительность. Марионетка и кукловод. Нарастающее головокружение, которое испытал Зинсу, смягчилось только сознанием того, что Джэнсон был прав.

Человек, стоявший рядом с Зинсу, протянул своему зеркальному отражению конверт.

Едва заметный кивок.

— Спасибо, Ласло, — сказал тот, кто ждал в кабинете. — Ты можешь быть свободен.

Двойник развернулся и вышел, не сказав ни слова.

— Mon cher Матье, — произнес тот, кто остался, протягивая руку. — Mon tres cher fre![74]

Глава сорок вторая

Джэнсон отчетливо услышал в наушнике голос Зинсу: «О господи!» В то же мгновение он увидел, как Петер Новак, который не был Петером Новаком, нажал кнопку, вызывая лифт.

Сейчас двери кабины закроются.

В наушнике Джэнсона прозвучал другой голос: «Я должен извиниться за небольшой обман».

Подбежав к лифту, Джэнсон шагнул в закрывающиеся двери. Человек, не бывший Петером Новаком, был удивлен — но он не узнал своего неожиданного попутчика.

— Кто ты такой? — грубо спросил его Джэнсон. Голос двойника был полон ледяного высокомерия:

— Разве мы с вами знакомы?

* * *

— Я просто ничего не понимаю, — сказал генеральный секретарь.

Его собеседник был совершенно спокоен, полностью расслаблен, уверен в себе.

— Вы должны простить меня за то, что я предпринял кое-какие меры предосторожности. Это был мой двойник, как вы, наверное, уже догадались.

— Вы прислали вместо себя двойника?

— Вам ведь известна роль, которую играл «утренний Сталин», не так ли? Советский диктатор присылал на определенные публичные мероприятия своего двойника — это держало его врагов в постоянном напряжении. Видите ли, до меня дошли слухи о готовящемся покушении на меня. Точнее, не слухи, а заслуживающие доверия донесения моей службы безопасности. Так что я не мог рисковать.

— Понимаю, — сказал Зинсу. — Но вам, конечно, известно, что у российского президента, премьера госсовета Китая и многих других также есть враги. Но они личнообращались к Генеральной Ассамблее. Сам президент Соединенных Штатов почтил нас сегодня своим присутствием. Наша организация славится своей репутацией обеспечения абсолютной безопасности — по крайней мере, на этом пятачке земли на берегу Ист-Ривер.

— Я все понимаю, mon cher. Но мои враги иного порядка. Те главы государств, о которых вы упомянули, по крайней мере могут надеяться на то, что в заговоре против них не замешан лично генеральный секретарь ООН. От моего внимания не укрылось, что человек, первым занимавший вашу должность и этот кабинет, носил фамилию Ли[75].

Зинсу почувствовал, что у него по жилам разливается леденящий холод.

— Сожалею, что у вас могли возникнуть такие подозрения.

Потрепав генерального секретаря по плечу, Петер Новак снисходительно улыбнулся.

— Вы меня неправильно поняли. Больше я так уже не думаю. Просто мне нужно было убедиться наверняка.

Лоб Зинсу покрылся испариной. Происходящее не было предусмотрено планом.

— Не желаете кофе? — предложил он.

— Нет,благодарю вас.

— Ну а я не откажусь от чашечки, — сказал Зинсу, протягивая руку к переговорному устройству на столе.

— Мне бы этого не хотелось.

— Ну хорошо, — согласился Зинсу, продолжая смотреть в глаза своему собеседнику. — Тогда, может быть, чаю? Давайте я сейчас свяжусь с Хельгой и попрошу ее...

— Знаете, я бы предпочел, чтобы вы сейчас никуда не звонили. Не корректировали распорядок дня, ни с кем не советовались. Можете считать меня параноиком, но у нас нет времени. Через несколько минут я покину это здание с вертолетной площадки на крыше: все надлежащие распоряжения уже сделаны.

— Понятно, — сказал Зинсу, который ничего не понимал.

— Так что давайте перейдем к делу, — предложил элегантный мужчина с блестящими черными волосами. — Вот инструкции относительно того, как держать со мной связь. — Он протянул генеральному секретарю визитную карточку из белого картона. — Если вы позвоните по этому номеру, я перезвоню вам в течение часа. Для успешного осуществления нашего плана нам придется регулярно держать связь друг с другом. Вы узнаете, что ваш счет в швейцарском банке недавно получил небольшое пополнение — простой аванс в счет того пакета выплат, который нам с вами еще предстоит обсудить. Разумеется, затем последуют регулярные ежемесячные выплаты, которые будут продолжаться до тех пор, пока наши взаимоотношения будут оставаться на прочной основе. Зинсу сглотнул подступивший к горлу клубок.

— Весьма предусмотрительно.

— Но все это только для того, чтобы вас успокоить, потому что вы должны полностью сосредоточиться на том, что действительно имеет значение, и не совершать никаких ошибок.

— Понимаю.

— Это очень важно. В своих речах вы постоянно повторяете, что цивилизацию и дикость разделяет очень тонкая линия. Давайте не будем проверять на деле это утверждение.

* * *

Джэнсон оставил ногу в дверях лифта, перекрыв световой луч и не позволяя им закрыться.

— Отдай конверт, — сказал он.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил мужчина. Его голос сохранил венгерский акцент. Однако, хотя слова были вызывающими, произнесены они были растерянным тоном.

Сложив пальцы правой руки вместе, Джэнсон нанес мужчине сокрушительный удар в горло. Тот, закашляв, беспомощно повалился на пол. Джэнсон вытащил его из кабины лифта. Мужчина попытался ударить его в челюсть, но у него не было ни силы, ни умения. Увернувшись от кулака, Джэнсон с силой обрушил рукоятку «рюгера» на висок своего противника. Лже-Новак без сознания растянулся на полу. Быстро обыскав его, Джэнсон убедился, что конверта у него нет.

Бесшумно вернувшись к кабинету Зинсу, Джэнсон остановился у самой двери. Голоса доносились как через наушник, так и через деревянную перегородку.

Отчетливый, звонкий голос в наушнике:

— Все это так неожиданно.

Голос Зинсу.

Повернув ручку, Джэнсон толкнул дверь и ворвался в кабинет, сжимая в правой руке «рюгер». Реакция Демареста на это неожиданное вторжение была мгновенной и искусной: он встал прямо за Зинсу. Джэнсон не мог стрелять, не рискуя задеть генерального секретаря.

И все же Джэнсон открыл огонь — казалось, совершенно наобум: три выстрела высоко над головами, три пули, разбившие окно, разлетевшееся дождем блестящих осколков.

Наступила тишина.

— Алан Демарест, — сказал Джэнсон. — Мне нравится то, что ты сделал со своими волосами.

— Стрелок из тебя отвратительный, Пол. Ты позоришь своего учителя.

Голос Демареста, сочный и вяжущий, наполнил комнату, как он столько лет наполнял сны Джэнсона.

Порыв прохладного ветра поднял со стола генерального секретаря лист желтой бумаги: подчеркнув странную реальность выбитых стекол на высоте тридцать восьмого этажа, когда от асфальта далеко внизу людей отделяла лишь невысокая алюминиевая решетка. Шум дорожного движения по шоссе Рузвельта смешивался с криками чаек, круживших в небе на уровне глаз. Над головой сгущались тучи; скоро должен был начаться дождь.

Джэнсон посмотрел на Алана Демареста, осторожно выглядывающего из-за Зинсу. Было видно, что генеральный секретарь прилагает все силы, чтобы держать себя в руках, и это удается ему лучше, чем многим. Под черными омутами глаз Демареста показалось дуло револьвера «смит-вессон» 45-го калибра.