Читать интересную книгу Сорок пять - Александр Дюма

— Нет, брат мой, спасибо. Но месяц — это так долго!

— А до тех пор, брат, станем развлекаться, и для начала не согласишься ли ты позавтракать со мной? У меня сегодня утром приятное общество.

И прелат улыбнулся с таким видом, которому позавидовал бы любой светский кавалер.

— Брат… — пролепетал дю Бушаж.

— Никаких отказов не принимаю: из родственников твоих я тут один.

С этими словами кардинал отдернул портьеру, за которой находился роскошно обставленный просторный кабинет.

— Графиня, помогите мне уговорить графа дю Бушажа остаться с нами.

— Анри увидел полулежащего на подушках пажа, который недавно вместе с неизвестным дворянином вошел в Калитку у реки, и узнал в этом паже женщину.

Им овладел внезапный страх, чувство неодолимого ужаса, и в то время, как кардинал предлагал прекрасному пажу руку, Анри дю Бушаж обратился в бегство. Когда Франсуа вернулся в сопровождении дамы, улыбающейся при мысли, что она вернет в мир чье-то сердце, комната была пуста.

Франсуа нахмурился; он сел за стол, заваленный письмами и бумагами, и поспешно написал несколько строк.

— Будьте так добры, позвоните, дорогая графиня, — сказал он.

Паж повиновался.

Вошел доверенный камердинер.

— Пусть курьер тотчас же сядет на коня, — сказал Франсуа, — и отвезет это письмо господину главному адмиралу в Шато-Тьерри.

XXII. Сведения о д'Орильи

На следующий день королю сообщили, что господин де Жуаез-старший только что приехал из Шато-Тьерри и ожидает его в кабинете для аудиенций с поручением от монсеньера герцога Анжуйского.

Король тотчас же бросил дела и устремился навстречу своему любимцу.

В кабинете луврского дворца находилось немало офицеров и придворных. В тот вечер явилась сама королева-мать в сопровождении фрейлин, а эти веселые барышни были как бы солнцами, вокруг которых постоянно кружились спутники.

Король протянул Жуаезу руку для поцелуя и довольным взглядом окинул собравшихся.

У входной двери стоял, как обычно, Анри дю Бушаж, строго выполнявший свои обязанности.

— Государь, — сказал Жуаез, — я послан к вашему величеству монсеньером герцогом Анжуйским, только что вернувшимся из Фландрского похода.

— Брат мой здоров, господин адмирал? — спросил король.

— Настолько, государь, насколько позволяет ему душевное состояние.

— Ему необходимо развлечься после постигшего его несчастья, — сказал король, очень довольный тем, что может упомянуть вслух о неудаче брата.

— Думаю, что да, ваше величество.

— Нам говорили, что поражение было жестокое, но благодаря вам значительная часть войска уцелела. Благодарю вас, господин адмирал, благодарю. А бедняга Анжу хотел бы нас видеть?

— Он пламенно желает этого, государь.

— Отлично, мы с ним увидимся. Вы согласны, государыня? — спросил Генрих, оборачиваясь к Екатерине, чье лицо упорно скрывало терзания сердца.

— Государь, — ответила она, — я бы одна отправилась навстречу сыну. Но раз ваше величество готовы присоединиться ко мне, путешествие станет для меня приятной прогулкой.

— Вы отправитесь с нами, господа, — обратился король к придворным. — Мы выедем завтра, ночевать я буду в Мо.

— Итак, я могу вернуться к монсеньеру с этой радостной вестью?

— Чтобы вы так скоро покинули меня? Нет, нет. Я вполне понимаю, что брат чувствует симпатию к Жуаезу и хочет видеть его у себя, но ведь Жуаезов у нас два… Слава богу! Дю Бушаж, поезжайте в Шато-Тьерри.

— Государь, — спросил Анри, — позволено ли мне будет тотчас же возвратиться в Париж?

— Вы поступите, как вам заблагорассудится, дю Бушаж, — сказал король.

Анри поклонился и направился к выходу. К счастью, Жуаез все время следил за ним.

— Разрешите мне, государь, сказать несколько слов брату? — спросил он.

— Конечно, — ответил король.

Анн побежал за братом и нагнал его в прихожей.

— Ты очень торопишься вернуться, Анри? — спросил Жуаез.

— Ну конечно, брат.

— Значит, ты думаешь пробыть в Шато-Тьерри самое короткое время?

— Да, там, где развлекаются, мне не место.

— Как раз наоборот, Анри, именно потому, что герцог Анжуйский будет устраивать празднества для двора, тебе бы и следовало остаться в Шато-Тьерри.

— Анн, умоляю тебя, не настаивай.

— Хорошо, успокойся, не стану. Но давай же поговорим начистоту. Ты едешь в Шато-Тьерри. Так вот, вместо того чтобы спешно возвратиться обратно, подожди меня там. Мы давно уже не жили вместе. Мне надо побыть с тобой вдвоем.

— Брат, ты едешь развлекаться. А если я останусь в Шато-Тьерри, то все тебе отравлю.

— Позвольте, граф, — властно сказал адмирал, — я представляю здесь вашего отца и требую, чтобы вы ждали меня в Шато-Тьерри. Там у меня есть квартира, где выбудете как у себя дома. Она расположена в первом этаже и выходит прямо в парк.

— Подчиняюсь вашей воле, брат.

— Уверен, что ты не будешь на меня в обиде, — добавил Жуаез и обнял юношу.

Тот не без раздражения уклонился от объятий брата, велел подавать лошадей и немедленно уехал в Шато-Тьерри.

В тот же вечер, еще засветло, юноша поднялся на холм Шато-Тьерри, у подножия которого течет Марна.

Имя дю Бушажа открыло перед ним ворота замка, где жил герцог Анжуйский. Что касается аудиенции, то ее пришлось дожидаться.

Прошло полчаса, сумерки все больше сгущались.

В галерее послышались тяжелые, шаркающие шаги герцога Анжуйского. Анри узнал их и приготовился выполнить положенный церемониал.

Но принц, который, видимо, очень торопился, сразу же избавил посланца от всяких формальностей — он взял его за руку и поцеловал.

— Здравствуйте, граф, — сказал он, — зачем это вас потревожили и заставили ехать к бедняге побежденному?

— Меня прислал король, ваше высочество. Горя желанием видеть вас, монсеньер, его величество явится в Шато-Тьерри не позже чем завтра.

— Король приедет завтра? — вскричал Франциск, не будучи в состоянии скрыть досаду. Но он тотчас же спохватился: — Завтра! Завтра! Но ведь ни в замке, ни в городе ничего не будет готово для встречи его величества!

Дю Бушаж поклонился, как человек, передающий поручение, но отнюдь не призванный о нем рассуждать.

— У вашего высочества не будет никаких приказаний? — почтительно спросил он.

— Никаких. Ложитесь спать. Ужин вам принесут в комнату, граф. Я сегодня не ужинаю: мне нездоровится, да и на душе неспокойно. Кстати, слышали новость?

— Нет, монсеньер. Какую новость?