— Они в темноте будут крутить педали? — спросил я у Пурпурного.
— А как же! Все время, пока держится ветер. Кто-то должен продолжать крутить педали. Видишь ли, Лэнт, ветер дует на северо-восток. Если мы будем держать курс на запад, то компенсируем восток и нацелимся точно на север. Но ветер не прекращается, и, следовательно, мы тоже не должны прекращать крутить педали. Единственной альтернативой является приземление, то тогда необходимо выпустить газ из баллонов.
— А ты не хочешь этого делать, верно?
— Верно. Ты знаешь, лодка может плыть и по воде, но я не хотел бы этим воспользоваться. К тому же, даже если мы спустимся на море, ветер все равно будет сносить нас. Поэтому нам придется оставаться в воздухе и крутить педали всю ночь. Выдержать направление мальчики смогут и сами. Пока мы остаемся над этой полоской земли, беспокоиться не о чем.
Песня и поскрипывание педалей производили в темноте жутковатое впечатление. Звуки, приходящие ниоткуда. К счастью, до голубого рассвета было немногим меньше часа — в это время года тьма долго не длится. За ней следовали семнадцать часов голубого дня, час двойного солнечного света и еще семнадцать часов красного дня. И опять темнота. Темнота постепенно будет расти, как и интервал света двух солнц. Дни одиночных солнц станут сокращаться, и светила все ближе станут подкрадываться друг к другу на небе, — к неизбежному красному соединению.
Мы летели по погруженному во тьму небу.
Глава 35
Далеко на востоке горизонт озарился голубым сиянием. Позади нас поднимался голубой Суэло, чтобы вскоре выпрыгнуть из-за горизонта и залить мир ярким светом. Под нами чернела равнина моря, мрачная и морщинистая.
Вокруг завывал холодный ветер. Я поплотнее завернулся в одеяло. Лодка мягко покачивалась. Раздутые баллоны над головами казались неподвижными, морское пространство под нами — неподвижным и плоским.
Мои сыновья упорно крутили педали. Я представил, как позади нас остаются потоки взбаламученного воздуха. Их работа сопровождалась ровным звуком, скорее ощутимым, чем слышным — постоянная вибрация наполняла лодку.
А затем настало утро — пронзительное и голубое. Яркая точка Суэло появилась на краю мира. Пока Пурпурный отыскивал полосу земли под водой, Вилвил и Орбур отдыхали. Ориентиром была цепь невысоких холмов, на фоне поднявшейся воды они должны были выделяться более светлой линией.
Сперва Пурпурный решил, что мы сбились с курса, но потом заметил холмы слева от нас. Должно быть, во тьме ветер чуть-чуть стих. Мальчики не знали этого и продолжали крутить педали, и в результате мы отклонились немного к востоку. К счастью, ветер продолжал дуть на северо-восток, поэтому Пурпурный разрешил ребятам отдохнуть, пока мы опять не окажемся над нашим ориентиром.
Мальчики перебрались в лодку, но не отказались от своих страховочных ремней, пока не оказались в безопасности. Они жадно выпили пузырь пива, передавая его друг другу. А потом растянулись на обтянутых тканью рамах, заменявших на «Ястребе» койки. Через минуту они уже спали.
Я пробрался вперед между пакетов с припасами. Шуга только что улегся и зевал. Он приветствовал меня угрюмым ворчанием.
— Не спишь? — поинтересовался я.
— Конечно, нет, Лэнт. В нашем распоряжении только час темноты. Я наблюдаю за лунами. Луны, — он раздраженно оскалил зубы, — мне нужны луны!
— Шуга, — сказал я. — Тебе не нужны луны…
— Да ну, ты, видимо, хочешь, чтобы я проиграл дуэль?
Я понял, что его не переубедишь.
— Иди на корму, — сказал я. — Иди на корму и поспи немного.
Шуга пошарил у себя в рукаве, но нашел только отсыревший чесоточный шар.
— Проклятье, — пробормотал он. — Они его испортили. Детишки твои испортили мой шар! Я надеялся, что он высохнет, но…
Шуга пожал плечами и швырнул промокшую массу за борт.
— Я собираюсь спать, Лэнт, — буркнул он и поковылял прочь.
Я пробрался на самый нос лодки и выглянул. Вид отсюда не загораживали ни баллоны, ни снасти. Я летел над серебристо-голубым морем. Казалось, я плыву в тишине. Спокойствие было подавляющим, оглушающим. Воздух был свежим и в то же время теплым. Голубой Суэло уже разогревал воздух.
— Красиво, не правда ли?
Я оглянулся. Сзади ко мне подошел Пурпурный. Он положил руки на перила и разглядывал голубой океан.
— Мне кажется, что все меняется, — сказал он, — изменяется свет солнца, меняется и цвет воды.
Я кивнул.
Я еще не чувствовал себя расположенным к разговору. Кости все ныли от ночного холода, солнце еще только начинало изгонять его.
— Лэнт, — попросил Пурпурный, — расскажи еще раз о своем путешествии. Я пытаюсь подсчитать, как далеко вы ушли и сколько мне понадобится времени, чтобы преодолеть это расстояние на летающей машине.
Я вздохнул. Мы говорил об этом уже много раз. Именно на основании рассказа о нашем переселении Пурпурный подсчитал количество баллонов и необходимых припасов.
— Мы шли сто пятьдесят дней, Пурпурный. Мы двигались по той цепочке холмов, потому что море очень быстро поднималось.
Он кивнул.
— Хорошо, хорошо, — затем замолчал и углубился в свои мысли, точно производил в голове подсчеты. Немного погодя он снова принес свою измерительную шкуру и снова начал глядеть на солнце.
— Мы опять уклонились от нашего курса, — сказал он озабоченно. — Лучше разбудить мальчиков.
Вскоре я почувствовал вибрацию от возобновивших свое вращение велосипедов. Я пробрался на корму, чтобы разделить с Пурпурным завтрак — мое первое принятие пищи на борту воздушного корабля. Шуга громко храпел на своей койке. Пурпурный откусил от кислой дыни, а потом сказал:
— Иногда я удивляюсь, Лэнт, почему вы зовете меня Пурпурным?
— Как? Разве это не твое имя?
Он поднял голову.
— Что ты имеешь в виду? Я знаю, это слово означает мое имя на вашем языке, но когда мое говорящее устройство оказалось уничтоженным, я обнаружил, что это же слово обозначает на вашем языке яркий пурпурный цвет.
— Но ты же сам давным-давно сказал мне, что это твое имя…
— Не говорил я такого. Это не так.
— Как же не так? Но… я подумал, что это твое имя.
— А-а! — протянул он, — говорящее устройство…
Как будто этим все объяснялось.
— Да, Лэнт, иногда у нас бывают неприятности из-за говорящих устройств.
— Я тоже так подумал, — согласился я, — иногда приходилось сомневаться, правильно ли оно работает. Порой оно говорило очень глупые вещи…
— И что же оно говорило?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});