Подойдя вместе с Жаком к клетке, Ганн и еще двое бандитов направили дула «винчестеров» на пленников. Увидев это, Коул и Элайна переглянулись, а Саул поспешно встал на ноги, предвидя, что вскоре начнется кровопролитие.
Неожиданно Тамара протиснулась между мужчинами и отперла замок.
— Давай сюда девочку, — потребовала она и протянула руку к Глинис. В отчаянии Элайна прижала к себе ребенка с такой силой, что девочка проснулась и расплакалась.
С досадой отступив, Тамара приказала Ганну:
— Если миссис Латимер не подчинится, застрели его. — Она указала на Коула. — Сначала стреляй в ноги, чтобы его жена могла получить как можно больше удовольствия. Его смерть должна быть медленной. — Помолчав минуту, Тамара задумчиво добавила: — А если доктор Латимер или чернокожий посмеют шевельнуться, стреляй в эту шлюху, понял? Убей ее. — Заметив жгучую ненависть в глазах Элайны, Тамара грязно выругалась, а затем подвела итог: — Как видишь, милочка, незаменимых людей не бывает. Мне нужен только ребенок, так что о нем можешь не беспокоиться. Ну же, давай его сюда.
Губы Элайны задрожали, она осторожно положила Глинис на протянутые руки своей мучительницы, и та быстро отошла, а на ее место встал Жак.
— Она получила то, чего добивалась, — он кивнул в сторону матери, — и теперь я возьму то, что по праву принадлежит мне.
Элайна прижалась к мужу, с вызовом глядя в горящие похотью глаза врага.
— Разве ты уже забыла, что я сказал только что? — Жак довольно усмехнулся. — Если ты не подчинишься, месье доктор погибнет немедленно.
— Иди к черту! — выкрикнул Коул. — Так просто ты ее не получишь. Сначала тебе придется пристрелить меня!
В ответ Жак равнодушно пожал плечами:
— Тогда, дорогая моя Элайна, прикажи своему чернокожему ублюдку придержать твоего мужа, чтобы он смог прожить еще одну ночь. А если ты сейчас же не выйдешь отсюда, я и в самом деле пристрелю их обоих.
У Элайны вырвался стон отчаяния: она уже давно поняла, что Дюбонне не постесняется привести свою угрозу в исполнение. Двое его сообщников продолжали держать под прицелом обитателей клетки, бдительно следя за каждым их движением. Но если ради спасения Коула требовалось подчиниться воле насильника, Элайна была готова и на это. К тому же она прекрасно понимала, что важнее всего сейчас выиграть время.
Дрожа, она высвободилась из объятий Коула, а когда он вновь сделал попытку привлечь ее к себе, спряталась за спиной чернокожего слуги.
— Держи его, Саул! — приказала она, глотая слезы. — Прошу тебя, сделай это, если не хочешь, чтобы он погиб.
Пальцы Саула схватили Коула за руки так, словно их сжали стальные клещи.
— Простите, хозяин, я сделаю то, что сказала мисс Элайна.
Жак снова поманил Элайну к себе:
— Сюда, сюда, миссис Латимер.
— Нет! — Коул попытался высвободиться. — Попробуй только прикоснуться к ней, и я убью тебя, мерзавец!
Взглянув на мужа сквозь пелену слез, Элайна повернулась и медленно вышла из клетки.
— Элайна, не смей!
Ключ в железной двери повернулся со зловещим скрежетом. Только теперь Саул отпустил своего пленника, и Коул, бросившись к решетке, принялся яростно трясти ее.
— Элайна! Господи, Элайна! — Он с силой рванул дверь клетки, осыпая Жака яростными проклятиями, но тот лишь ухмылялся, равнодушно глядя на мучения своего врага.
— Вы свободны. — Дюбонне махнул рукой в сторону охраны. — Надеюсь, теперь он отсюда никуда не денется, а если понадобится, я вас позову. Итак, миссис Латимер…
Элайна растерянно застыла посреди пещеры. Слезы текли по ее щекам, капая на платье и оставляя на нем влажные пятна. Ей было невыносимо слышать мучительные стоны мужа, в отчаянии пытавшегося разжать прутья. Если бы усилием воли можно было убивать своих врагов, Коул, несомненно, сделал бы это.
Тем временем Жак грубо схватил пленницу за руку и притянул к себе, а затем, рванув ей волосы на затылке, заставил заглянуть ему в глаза.
— Мерзавец, ненавижу тебя! — прошипела Элайна сквозь зубы. — Если я согласилась покинуть клетку, то лишь потому, что ты угрожал моему мужу. Однако знай: мое мнение о тебе не изменилось — ты мне отвратителен!
Вспыхнув, Жак замахнулся и ударил Элайну по щеке с такой силой, что она чуть не упала.
— Будь ты проклят, ублюдок! — взревел Коул, побагровев от ярости.
Поняв всю бесполезность сопротивления, Элайна медленно выпрямилась, ощущая привкус крови во рту, и Жак, стиснув ей руку, потащил ее за собой в маленькую нишу, скрытую в глубине пещеры, где, освещенный висящим на стене фонарем, лежал соломенный тюфяк. Толкнув на него свою жертву, Дюбонне начал с ухмылкой развязывать галстук.
С силой обезумевшего зверя Коул вцепился в прутья. Мгновение чернокожий слуга следил за ним с благоговением, изумленный свирепостью этого человека: лицо его хозяина пылало гневом и неукротимой решимостью. Саул даже подумал, что сейчас Коул, пожалуй, способен сдвинуть с места землю.
Не тратя больше времени на раздумья, гигант поспешил на помощь Коулу. Он видел, что прутья решетки уже чуть-чуть разошлись после мощных усилий Ганна и, возможно, еще не все было потеряно.
Металл застонал, когда оба — хозяин и слуга — крепче взялись за прутья и налегли на них, при этом громадные мышцы на обнаженных руках Саула вздулись, точно узлы на стволе старого дерева.
Наконец один прут, не выдержав, с жалобным стоном согнулся и выскочил из гнезда, чуть не сбив пленников с ног, и Коул мгновенно принялся протискиваться в образовавшуюся щель. Если Саул не сможет последовать его примеру, значит, он вернется за ним после того, как Элайна будет спасена.
Неожиданно внимание Коула привлек тихий шорох у дверей, и из темноты выскользнула Минди. Пленник с удивлением увидел, что крохотная девочка держит в руке его «ремингтон».
— А где Оли? — быстро нагнувшись, прошептал он.
— У еки. Там много юдей — Ои, Пите — все. Они деутся…
Коул передал пистолет Саулу и бросился в глубь пещеры. Насколько он мог понять из слов девочки, слуги, находившиеся в доме, спустились к реке и теперь сражались с сообщниками Жака. Исход схватки оставался неясным, но похоже, никто из злоумышленников внутри пещеры пока даже не подозревал о нападении.
Когда впереди забрезжил слабый свет, Коул прибавил шагу, а потом побежал: треск ткани и приглушенные крики жены пробудили в нем холодную, безжалостную ярость, проникшую во все поры его тела. Заметив Жака Дюбонне, с трудом удерживавшего вырывавшуюся из его рук Элайну, Коул в один гигантский прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Дюбонне вскрикнул, выпустив из рук свою жертву, испуганно попятился, но все же сумел уклониться от удара.