был наивен…
…Тогда я был возвышен…
…Тогда я был прекрасен…
…Тогда я был не этим,
а был совсем другим…
Но что об этом? «Тогда» – звучит печально, а есть ТЕПЕРЬ, и это совсем другое существование, измерение, ощущение. «Другое волненье, другая печаль…» (опять Самойлов).
Пишу ныне мало и тяжело, вот никак не закончу 4-й том дневников-воспоминаний. Все время отвлекаюсь. Вот сегодня случайно натолкнулся на листки, посвященные Михаилу Зощенко (это эссе вошло в книгу «Опасная профессия: писатель»; ЭКСМО, 2013). Концовка:
Писатель, спускающийся в «сырой подвал подсознательного». Ну, а уж когда вышло постановление ЦК партии «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», то тут жизнь Михаила Зощенко и вовсе подкосилась. Он был обречен на гибель. Лидия Чуковская записала в августе 1955 года свои впечатления о писателе: «Михаил Михайлович неузнаваемо худ, все на нем висит. Самое разительное – у него нет возраста, он – тень самого себя, а у теней возраста не бывает… Старик? На старика не похож: ни седины, ни морщин, ни сутулости. Но померкший, беззвучный, замороженный, замедленный – предсмертный…»
Все это Лидия Чуковская рассказала Анне Ахматовой, и та всплеснула руками: «Бедный Мишенька!»
Жизнь раздавила Зощенко, а точнее, не жизнь, а власть. Все к одному – и выбранная женщина оказалась совсем не той, какая была ему нужна. Загубленный талант! И Исчезнувший солнечный зайчик! И остались только «Страдания молодого Вертера» (рассказ Зощенко, 1933 год):
«Рисуется замечательная жизнь. Милые, понимающие люди. Уважение к личности. И мягкость нравов. И любовь к близким. И отсутствие брани и грубости…»
Где этот рисунок? В нежных и воспаленных грезах и мечтаниях? А так – «лежит, знаете, на полу скучный. И кровь кругом».
Вы догадались? Это цитата из рассказа Михаила Зощенко.
«И кровь кругом» – это ведь про наше сегодняшнее газово-нефтяное время. Выходит, Михаил Михайлович никак не устаревает. В сумерках эпохи он четко видел суть.
* * *
2 июня. От Зощенко в наши дни. Ничего не меняется в нашей прекрасной стране. Несвобода, давящая власть, террор, ну, не 37-й год, но в другом формате. Перед сентябрьскими выборами в Думу тотально зачищают политическую поляну от оппозиционеров всех мастей: обыски, аресты, штрафы, ощущение какого-то полицейского безумия: историческая слепота и нравственная глухота чиновников, и, как утверждает Евгений Ямбург, заслуженный учитель России, «косноязычие людей во власти, и отсюда мутность духовных помыслов» («Новая», З1 мая). Реформ нет, туманные планы, экономика в пролете, «картошка уже по 50, дальше – больше?» – вопрошает «МК» от 1 июня.
Господи, опять меня понесло, ну, пусть нажрутся до отвала своею властью. Как пел в одной из песен Булат Окуджава:
Пока Земля еще вертится, Господи, – твоя власть!
Дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть.
Дай передышку щедрому хоть до исхода дня,
Каину дай раскаянье… И не забудь про меня…
Все давно написано, сказано и пропето. Только ничего не меняется, властвующие властвуют и не хотят уходить. Что делать нам? Копать свою картошку на огороде да что-то сочинять в тетрадке, утирая падающие слезы…
С Ще собирались поехать на Тверскую, в магазин «Москва» и посмотреть, как продается первый том «О СССР – без ностальгии», а вчера позвонил Костя и радостно сообщил, что были с Ириной в магазине и купили последний экземпляр (наверное, в магазин отвезли 10–15 книг, не более) – 720 р. за 740 стр., по рублику за страницу. Образно говоря, моя жизнь пошла в читающий народ… И снова вспомнился Окуджава:
Счастлив дом, где звуки скрипки наставляют нас на путь
И вселяют в нас надежды… Остальное как-нибудь…
6 июня – день рождения Пушкина. По новому стилю – 1799 год. У Пушкина можно найти все: и о юности с ее желаньями, которые «истлели быстрой чередой, как листья осенью гнилой». И о зрелости:
О нет, мне жизнь не надоела…
Еще хранятся наслажденья
Для любопытства моего,
Для милых снов воображенья…
И это: «Есть упоение в бою, / И бездны мрачной на краю…»
И совет друзьям-поэтам:
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум…
Ну и т. д. Пушкин – это наше все. Но, увы, есть и еще кое-что, что не в силах помочь и посоветовать Александр Сергеевич: это жуткий быт. Течет ванна, нужно менять устаревшую газовую плиту, Ще донимают анализы по обследованию раз в год, у меня всякие проблемки и навалившаяся усталость от жизни, хотя пушкинское любопытство не исчерпалось… На Тверской порция «О СССР – без ностальгии» закончилась, а в Доме книги на Арбате еще есть, а там по 760 (на 40 ре дороже, я подорожал?!). В «Библио-Глобус» не дозвонюсь никак.
Продолжаются уходы: два одноклассника из 554-й школы, класс «Б»: Коля Алексеев с задней парты и Юра Кочеврин с первой. Не друзья: но все равно жалко… Ушел из жизни один из знаковых журналистов советского времени – Мэлор Стуруа, ему шел 94-й год. Он говорил: «Смерти не боюсь, боюсь не узнать, что будет дальше». Странное имя Мэлор составлено из революционных понятий: Маркс-Ленин-Октябрьская революция… У меня сразу побочная ассоциация на нашего главного, соединить партию «Единая Россия» с фамилией, и получилось Ерпут, великий плут, злодей и шут. Все эти ухмылочки, противные словечки. Если Ерпут, то в детстве могли звать Ерпутиша, а позднейших потомков: Ерпутята, то есть несмышленые цыплята…
Есть оскорбительное слово «быдло» о биомассе, которая мычит, жует траву и принимают на веру все, что ей внушают сверху, о Разине и Пугачеве она даже не знает, что были такие дерзкие герои. Ну, а средний класс, в него иногда заносят граждан с доходами не ниже 20 тысяч ре. Гонтмахер в «Новой» 4 июня написал, что нынешняя экономическая политика похоронит стабильность, уничтожив социальную опору власти. Гонтмахер стратифицирует все население на 4 группы: богатые, средний класс, класс ниже среднего, малообеспеченные, вплоть до маргиналов из социального дна.
Оставим в покое экономику, с ней все ясно: деградирует и успешно. Поговорим лучше о театре (мы, кажется, с Ще уже года два не были в театре, а ТВ редко балует телеспектаклями), но вчера это «баловство» произошло: в честь 80-летия Алексея Бородина, главного режиссера РАМТа, показали по каналу «Культура» бессмертную для России комедию Грибоедова «Горе от ума». Осталось двойственное впечатление: стихотворный текст Грибоедова отменный и не стареющий, на злобу дня: