Читать интересную книгу Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013 - Сборник

Все его поддержали и так же бросились в атаку.

Сарацины даже не дрогнули, они только смеялись.

Тех двоих бедолаг сразу насадили на копья, Павел прорвался в ряды врагов и убил троих арабов или турков. И не разобрать — всё смешалось в этой кровавой бойне. После чего его схватили, повалили на пол и изрубили мечами. Пётр же не смог пройти ряды врага. Какой-то здоровый сарацин заехал ему кулаком в живот. Манфреди упал на колени, негромко выругался и свалился на бок. После чего тут же получил ещё один удар нагой по затылку. Раздался противный смех. Манфреди потянулся за мечом. Ещё удар, ещё смех. И так несколько раз.

Пётр был ещё в сознании и видел, как арабы добивают раненых на корабле и выбрасывают их тела за борт. Какой-то особо щепетильный воин срывал с мёртвых распятия и засовывал их себе в маленьких кожаный мешочек. Лицо его было раздосадованным…

Глава вторая

Мир и покой

Май 1089 годадеревня Борджюг Франции

Эх, фермерская жизнь. Пожалуй, самая светлая и счастливая из всех жизней на этой грешной земле. Вокруг цветущие поля, зелёные леса, мелкие и очень холодные речушки. Куда не посмотри, всюду мир, спокойствие и благодать. Низко летают птички, наверное, к дождю. Дети выселяться, прыгают вокруг повозки, спешащей в город, и что-то напевают. Возница не удерживается и тоже начинает подпевать. Из немногочисленных хлипких домиков с соломенными крышами струится лёгкий дымок — недавно кончился обед. Молодые барышни, только что освободившиеся от работы, спешат к своим половинкам. Деревенский кузнец монотонно отстукивает очередной металлический шедевр. Кони не спеша махают хвостами, чтоб отогнать назойливых мух, правда назвать их по-настоящему назойливыми язык не повернётся. Они, как и все вокруг, спокойны и, как сказал бы какой-нибудь художник, умиротворенны. День за днём, месяц за месяцем, год за годом всегда одно и то же. Люди приходят, люди уходят, что-то меняется, но что-то остаётся неизменным, а в частности дух этого места. Добрый, нетронутый алчностью и злобой край, как будто застыл во времени, и ничто не могло вывести его из этого божьего места. Ничто и никто! По крайне мере в этом была уверена Элизабет Розаль, дочь Августа и Миранды.

Она была красивой, молодой девушкой с длинными коричневыми волосами, зелёными глазами и прекрасной фигурой. Из-за чего друзей у неё было не много. Нет, от парней проходу не было! Вот только с подругами была беда. Обычные, немного глупенькие, деревенские девушки её не любили. И на это были свои, на их взгляд, объективные причины. Она была красивее их, умнее, правда не на много, а главное — она как будто светилась счастьем и добротой. Не подумайте, с кожей у неё всё было нормально. Этот свет скорее исходил из её души, из глаз, больших зелёных глаз, а не из тела. Ну и, как уже упоминалось, за ней ходила толпа местных парней, что, безусловно, злило остальных представительниц женского пола.

Шёл 1089 год, недавно ей исполнилось одиннадцать лет, была весна, довольно тёплая весна, даже слишком. Последнюю неделю жара стояла невыносимая. Отец Элизабет перемешался по соседним фермам и торговался с их хозяевами. Мама, уже не молодая, но ещё привлекательная женщина, сидела у дома и как всегда шила ей с братом одежду. Брат Юлий был старше её на пять лет. Он должен был стать будущим кормильцем семьи. В это время он обычно уходил охотиться на несколько дней, но в этом году решил остаться и помочь отцу — тому в последнее время нездоровилось. Юлий ходил по полю, вспахивая его, с помощью двух старых лошадей. В этом ему помогали другие крестьяне, но, из-за проклятой жары, работа продвигалась так медленно, что казалось ещё чуть медленнее и она встанет окончательно, как упрямый ослик на подъёме.

Элизабет сидела под старым, раскидистым клёном и с любопытством наблюдала за лошадьми. Ей хотелось покататься на них, но разве есть кому-то дело до желаний деревенской девчушки?

— Лошади и так вымотались, а ты ещё хочешь залезть на них. Пожалей скотинку! — Отгонял её брат от замученных животных, а она лишь надувала губки и убегала обратно под дерево, в спасительную тень.

Деревенька Бордж находилась недалеко от пограничной заставы. Но это никак не влияло на жизнь местных фермеров и их семей. Времена были неспокойные, но так было везде. Никто не мог сказать, что короля Франции не атакуют на выезде из Парижа. На месте жертвы мог оказаться и не король, а в полнее земное существо. Дворянин, крестьянин, горожанин, бедняк, всех их могли оградить и там и тут, а то, что рядом есть застава, так это даже хорошо. Солдаты близко, значит, разбойники буду ввести себя, попиши.

Она почти задремала, когда вдали показался небольшой комок пыли. Через какое-то время стало видно, что это всадник. Ещё совсем юный парень, лет семнадцати, одетый в лёгкую кольчугу, промчался мимо неё в сторону площади, так же служившей и рынком, и местом собраний, и много чем ещё.

— Юлий, Юлий, ты это видел?! — Подбежала возбуждённая Элизабет к своему брату. Гости были не частым явлением в их деревушки, поэтому появление каждого нового лица считалось праздником. Обычно считалось…

— Сестрёнка беги к отцу. Пусть он идёт сюда, а я пока схожу, послушаю, что такого принёс нам этот парнишка.

Эли ужасно захотелось ослушаться брата и незаметно, чтобы он не увидел, прошмыгнуть к площади и посмотреть на новенького. Но это было не в её привычках, поэтому, скрепя зубами от любопытства, она побежала к мельнице.

Одной дороги до цели не было. Каждая тропинка петляла, уходила куда-то в сторону, пересекалась с другими, сверху это выглядело, как настоящий лабиринт. Чтоб не тратить время Элизабет решила пойти напрямик, через заросшее поле. Свежая зелёная трава щекотала ей ступни, от чего на её лице появилась глупая улыбка.

Добежав до мельницы и обнаружив отца торгующего с двумя незнакомыми людьми, она сообщила ему о госте. Август скептически осмотрел свою дочурку, её странный вид смущал его. Глупая улыбка, красные щёки, трясущиеся руки говорили ему, что девочка очень возбуждена и, возможно, врёт. Эли, конечно, не была любительницей розыгрышей, но вдруг. Заранее смерившись с тем, что он теряет выгодную сделку просто так, от желания дочки побыть с папой, он попрощался с незнакомыми господами. Потом обернулся, сказал что-то в воздух и жестом приказал Элизабет оставаться здесь. Сам же он побежал домой. Конечно, полноценным бегом это было назвать нельзя — возраст давал своё, но всё же, он двигался довольно быстро для своих лет.

Прошло около часа, прежде чем отец вернулся. По его поведению было видно, что он чем-то встревожен. Снова поговорив с торговцами, которые до сих пор ждали его, о какой-то атаке, он отправил дочь домой. Хотя она этого не хотела и желала остаться здесь, вместе с Пьером и… Второго торговца она так и не разговорила за это время. Очень странные типы, сразу видно, не местные.

Она послушно пошла домой, медленно, чтоб хоть кусочком услышать разговор взрослых. Пьер сказал:

— И вы всё равно нам не отдадите предметы?! Даже если они идут сюда?

— Нет, простите, но это мне решить. А ваш кодекс, показывайте кому-нибудь другому.

— Август, подумайте, я вас умоляю!

Отец Элизабет что-то ответил, после чего оба человека, ещё час назад совершенно не знакомые девочке, развернулись и не спеша ушли.

Обед как всегда был не богат, Эли поела и отправилась на улицу. С минуты на минуту должен был прийти один очень милый парень. Она украдкой посмотрела на отца — обычно он её не отпускал, но Август был занят. Он что-то искал в чулане, за домом. Парочка знакомых фермеров подошли к нему и предложили свою помощь. Отец задумался и что-то ответил, после чего один из мужчин отправился в конюшни. Но Элизабет это уже не волновало, она опаздывала.

Темнело, Элизабет вернулась с не очень удачного свидания в подавленных чувствах. Парень оказался не плохим, умным, красивым, по деревенским меркам, но уж слишком застенчивым. Всё молчит и молчит, а Элизабет не очень от него отличалась. В итоге она получила два часа почти полной тишины. Мама продемонстрировала плоды своих трудов — мило, впрочем, как и всегда. Папа, немного успокоился и лёг спать. Все, кроме брата, последовали его примеру. Юлий решил вымыть лошадей.

Элизабет Розаль заснула очень быстро. Ей снилось зерно. Тонны зерна, которые надо было перебрать — именно такое у неё было занятия по утрам. Каждый день, уже на протяжении трёх лет, она перебирала зерно. Не слишком пыльная работёнка, но и не весёлая. Невольно проскользнула мысль о том, что надо найти какое-то другое занятие, а то уже и во сне это зерно, зерно, зерно… О! как оно ей надоело!

Она проснулась от сильно толчка в бок. Это была мама. Вид у неё был встревоженный, она сунула ей в руки кусок сухого хлеба, фляжку с водой и сказала: