Илайас начал было возражать, но Раин уже спешил от фургона к фургону, колотя в двери там, где еще никто не проснулся. К тому времени, когда один Лудильщик привел Белу, весь лагерь уже был на ногах, все переоделись в самые нарядные и яркие одежды; на их фоне красно-желтый фургон Раина и Илы казался невзрачным. В толпе сновали большие собаки с высунутыми из пастей языками — искали, кто бы почесал у них за ушами, пока Перрин и его спутники терпеливо сносили одно крепкое рукопожатие за другим, одно крепкое объятие за другим. Те девушки, которые танцевали каждый вечер, не удовольствовались рукопожатиями, и от их крепких объятий Перрину вдруг совсем расхотелось уходить, — пока он не вспомнил, как много других странников смотрели на него со стороны, и вот уже его лицо почти можно было сравнить по цвету с фургоном Ищущего.
Айрам оттащил Эгвейн немного в сторону. Из-за слов прощаний вокруг него Перрин не слышал, что тот ей говорил, но девушка постоянно качала головой, сначала вяло, затем, когда молодой Туата'ан начал умоляюще жестикулировать, более твердо. Мольба на лице Айрама сменилась настойчивостью, но девушка продолжала упрямо мотать головой, пока ее не выручила Ила, сказав несколько резких слов внуку. Помрачневший Айрам протолкался через толпу, не желая больше участвовать в прощаниях. Ила смотрела, как он уходит, собираясь окликнуть его, но так и не решилась. Она тоже успокоилась, подумал Перрин. Успокоилась, что он не хочет идти с ними, с Эгвейн.
Когда Перрин пожал каждую руку в лагере Лудильщиков по меньшей мере раз и обнял каждую девушку по меньшей мере дважды, толпа подалась назад, оставив небольшое пространство вокруг Раина, Илы и троих гостей.
— Вы пришли с миром, — произнес нараспев Раин, церемонно кланяясь, приложив руки к груди. — Теперь ступайте с миром. У наших костров вас всегда примут радушно, с миром. Путь Листа есть мир.
— Пусть мир всегда пребудет с вами, — ответствовал Илайас, — и со всем Народом. — Он поколебался, потом добавил: — Я ли найду песню, или найдет ее кто другой, но песня вновь зазвучит, в этом году или в году грядущем. Как было когда-то, так будет и вновь, и нет миру конца!
Раин изумленно моргнул, а Ила выглядела совершенно ошеломленной, но остальные Туата'ан пробормотали в ответ: «Нет миру конца. Нет миру и времени конца». Раин и его жена поспешно повторили эти слова вслед за другими.
Затем пришло время отправляться в путь. Несколько последних слов прощания, несколько последних напутственных пожеланий быть осторожными, несколько последних улыбок и подмигиваний, и трое путников вышли из лагеря. Раин проводил их до опушки, пара псов, резвясь, прыгала рядом с ним.
— Поистине, мой старый друг, вы должны быть очень-очень осторожными. Этот день... Боюсь, в мир вырвалось нечто злобное и опасное, и как бы вы ни притворялись, вы не столь свирепы, чтобы оно не смогло схватить вас.
— Да пребудет с тобою мир, — сказал Илайас.
— И с вами, — печально ответил Райн.
Когда Раин ушел, Илайас нахмурился, увидев, как на него смотрят оба спутника.
— Ну, в их глупую песню я не верю, — проворчал он. — Ну а какой смысл портить им церемонию и обижать их, а? Я же говорил вам, иногда они придают церемониям очень большое значение.
— Конечно, — мягко сказала Эгвейн. — Совсем никакого смысла.
Илайас, что-то ворча, отвернулся.
Навстречу Илайасу вышли Пестрая, Ветер и Прыгун, — не резвясь, как собаки, а с чувством собственного достоинства, точно на встречу равных. Перрин уловил, что пронеслось между волками и Илайасом. Огненные глаза. Боль. Клык Душ. Смерть. Клык Душ. Перрин знал, что они имели в виду. Темного. Волки рассказывали о его сне. Об их сне.
Юноша внутренне затрепетал, когда волки рассыпались в цепь впереди, разведывая путь. Был черед Эгвейн ехать верхом на Беле, и он шагал рядом с нею, Илайас, как обычно, шел впереди ровным, уверенным шагом.
О своем сне Перрину думать не хотелось. Он полагал, что с волками они в безопасности. Не совсем. Прими. Всей душой. Всем разумом. Ты по-прежнему сопротивляешься. Но полностью — когда ты примешь.
Перрин вытеснил волков из своих мыслей и удивленно заморгал. Он и не знал, что может так делать. Он решил для себя больше не позволять им возвращаться. Даже в сны? Но вот чья это была мысль — его или волков, он понять не мог.
На шее Эгвейн по-прежнему висела низка голубых бус, подаренных Айрамом, а в волосах у нее виднелась маленькая веточка какого-то деревца с мелкими ярко-красными листочками — еще один подарок молодого Туата'ан. Перрин был уверен: этот Айрам пытался уговорить девушку остаться со Странствующим Народом. Юноша радовался, что она не поддалась уговорам, но ему еще хотелось бы, чтоб она не перебирала бусы пальцами с такой нежностью.
В конце концов Перрин сказал:
— О чем это ты так часто разговаривала с Илой? Если ты не танцевала с этим длинноногим, то беседовала с ней с таким видом, будто вы говорили о каких-то тайнах.
— Ила давала мне советы, как быть женщиной, — рассеянно ответила Эгвейн.
Перрин рассмеялся, а она глянула на него из-под капюшона таким грозным взглядом, которого он уже и забыл, когда в последний раз удостаивался.
— Советы! Нам никто не рассказывает, как быть мужчинами. Мы просто они и есть.
— Вот, — заметила Эгвейн, — вероятно, именно потому-то с этим у тебя выходит так плохо.
Идущий впереди них Илайас громко хохотнул.
Глава 28
СЛЕДЫ В ВОЗДУХЕ
Найнив широко раскрытыми глазами удивленно смотрела на то, что открылось ее взору дальше по реке: под солнечными лучами молочным светом сиял Белый Мост. Еще одна легенда, подумала она, бросив взгляд на скачущих впереди нее Стража и Айз Седай. Еще одна легенда, а они, казалось, того даже и не замечают. Найнив решила, что не будет таращить глаза у них на виду. Они будут смеяться, если увидят меня глазеющей по сторонам, разинув рот, будто какая-то неотесанная деревенщина. Три человека молча скакали верхом к легендарному Белому Мосту.
С того утра, после бегства из Шадар Логота, когда она нашла Морейн и Лана на берегу Аринелле, настоящего — хоть в какой-то мере — разговора между нею и Айз Седай не получалось. Разумеется, разговоры были, но не по существу — так, как это понимала Найнив. Например, продолжались попытки Морейн уговорить ее отправиться в Тар Валон. Тар Валон. Если будет нужно, она туда поедет и пройдет там обучение, но отнюдь не по тем причинам, о которых думает Айз Седай. Но если Морейн причинит хоть какое-то зло Эгвейн и мальчикам...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});