Кинг слышал, что лорд Льюис Маунтбеттен, британский дальневосточный командующий, полагал, что союзники подчиняются Макартуру как верховному командующему. Адмирал решил, что эта возможность так встревожит генерала, что он был бы счастлив обсудить ее. Поэтому он послал генералу приглашение присоединиться к нему в Перл-Харбор. Макартур снова ответил сожалениями, снова сказав, что он слишком занят.
Генерал Маршалл, который был а курсе приглашения и сожалений генерала, принял меры. Он приказал Макартуру вылететь на Гавайи, чтобы встретить «мистера Бига».
Во время нахождения в Перл-Харборе адмирал Кинг произвел некоторый осмотр. Он посетил субмарину, собирающуюся выйти в море, и некоторые другие, недавно вернувшиеся с военного патрулирования, и провел длительное совещание с адмиралом Локвудом. Он четко знал, что немецкие субмарины почти победили островное королевство Великобритании, пуская ко дну суда снабжения, и полагал, что американские субмарины, которые теперь уничтожали огромные количества вражеских танкеров и грузовых судов, могли внести основной вклад в поражение Японии.
14 июля Кинг и Нимиц вылетели на Кваджалейн, где они осмотрели новые сооружения и провели ночь. Потеряв 15 июля — они пересекли линию перемены дат, — они прибыли в Эниветок 16-го числа. Атолл был переполнен самолетами и запасами, потому что он был не только американским перевалочным пунктом, ближайшим к Марианским островам, но также и базой бомбардировщиков, бомбящих Трук. Путешественники после осмотра, пообедали и провели ночь на борту «Кертисса» как гости адмирала Гувера.
Утром 17 июля группа офицеров во главе с Кингом и Нимицем вылетела с Эниветока и совершила шестичасовой перелет на Сайпан. Их самолет сопровождался несколькими гидросамолетами и, по приближении к Сайпану, эскадрильей истребителей. Это была необходимая предосторожность, так как японцы все еще удерживали остальную часть Марианских островов. На аэродроме делегацию встречали адмирал Спрюэнс, адмирал Тернер, генерал Холланд Смит и несколько других офицеров. Первые слова Кинга, когда он вышел из самолета, были обращены к командующему Пятым флотом:
— Спрюэнс, вы провели чертовски прекрасную работу там. Независимо от того, что другие люди говорят вам, ваше решение было правильным.
Хозяева и гости перебрались на различных транспортных средствах к разбитой деревне Чаран-Каноа на Западном побережье, где у генерала Смита был грубо сколоченный штаб корпуса, в котором можно было устроить завтрак. Завтракая, посетители слушали из первых уст рассказы о яростной заключительной битве, в которой сотни японцев жертвовали жизнями в надежде унести с собой нескольких американцев. Американские потери не были окончательно оценены, но, по-видимому, превышали 16 000 убитыми и ранеными.
После завтрака офицеры отправились на западное побережье, чтобы осмотреть берега, где высадились морские пехотинцы. Холланд Смит, красноречиво повествовавший о боевой эффективности его морских пехотинцев, внезапно сказал Кингу:
— Дайте меня три дивизии морских пехотинцев, и я возьму Лусон.
— Каким мясом вы объелись? — проворчал главнокомандующий.
— Тем же самым, что Вы ели в течение последних сорока лет, — ответил Смит.
Позже Кинг заметил: «Проблема с Холландом Смитом та же, что и со Стиуэллом в Китае. Все, что он хочет, — драться».
Кинг и Нимиц предложили взойти в вершину горы Тапочау, откуда они смогут увидеть весь остров и изучить проблемы, с которыми столкнулись при его захвате. В этой операции Холланду Смиту пришлось проявить огромное упорство. Он объяснил, что, хотя остров был объявлен безопасным и 12 июля был поднят американский флаг, сделать надо было еще много. Японские солдаты были повсюду, скрываясь в пещерах, ущельях и тростниковых полях, и были готовы стрелять при любой возможности. Гора Тапочау просто кишела ими. Нимиц и Кинг согласились миновать гору, но настаивали на обходе всего острова. Смит возразил, что это также было чрезвычайно опасно, но гости были непреклонны.
Позже Смит заметил: «Никто никогда не смог бы обвинить Эрни Кинга или Честера Нимица в недостатке мужества или уравновешенности».
Остров объехали на джипах. В одном были Кинг, Нимиц, Спрюэнс и Смит. В других были морские пехотинцы, с винтовками наизготовку. Процессия остановилась на мысе Марпи Пойнт, северной оконечности острова, где сотни японских гражданских жителей бросились с утесов на острые камни, чтобы не попасть в руки американцев. Для Кинга и Нимица это массовое самоубийство и самопожертвование японских солдат были миниатюрным примером того, что будет происходить во время вторжения на японские внутренние острова. Они допускали возможность того, что придется морить Японию голодом до капитуляции посредством морской блокады.
Когда офицеры проезжали мимо тростниковых полей восточного побережья, морские пехотинцы сопровождения опасались снайперов, но никакой стрельбы не было. Гости увидели хребет, где несколько старших японских офицеров убили себя, чтобы не видеть неизбежного поражения. Среди них был адмирал Чуичи Нагумо, который командовал японскими авианосцами в сражении при Мидуэе. Они также видели солдат 2-й и 4-й дивизий морской пехоты и 27-й армейской пехотной дивизии — это были воины, занявшие остров.
Когда поездка была закончена, офицеры взошли на борт амфибии и под ее пыхтение отправились к «Индианаполису». Поскольку погода была жаркая и на крейсере нельзя было включать никакой свет в этих опасных водах, обед подали поздно днем, когда люки можно было оставить открытыми, чтобы пропустить немного свежего воздуха. К сожалению, через открытые люки также залетали рои огромных черных мух, которые продолжали садиться на обедающих и еду. У некоторых офицеров вызывала отвращение мысль, что мухи, вероятно, только что пожирали мертвых японцев на Сампане.
После обеда высокопоставленные офицеры совещались; их главной темой была стратегия. Кинг спросил Спрюэнса, что он порекомендует в качестве следующей цели.
— Окинаву, — сказал Спрюэнс.
— Вы сможете занять его? — спросил Кинг.
— Я думаю, да, если мы сможем найти способ переброски тяжелых боеприпасов по морю. — Он объяснил, что авианосцы должны будут остаться в море между Окинавой и Японией «управлять вторжением», пока остров не будет защищен. Нимиц пообещал обсудить этот вопрос с вице-адмиралом Колхауном.
Конфиденциально Кинг напомнил Спрюэнсу, что кэптен Карл Мур, начальник штаба последнего, вскоре должен был быть заменен. Мур не имел право на его теперешнюю должность, потому что, во-первых, он, как и Спрюэнс, не был летчиком, а во-вторых, потому что он был кэптеном, тогда как адмирал с четырьмя звездами на погонах должен был иметь по крайней мере контр-адмирала в качестве начальника штаба. Муру до сих пор разрешали оставаться со Спрюэнсом только потому, что он помогал планировать кампанию на Марианских островах. В марте Митшер неохотно принял на должность начальника штаба знаменитого командира эсминца кэптена Арли Берка вместо кэптена Трумана Дж. Хеддинга. Спрюэнс попросил Кинга повысить Мура до контр-адмирала, но Кинг и слышать об этом не желал. Мур когда-то посадил крейсер на мель, а это было таким промахом, который Кинг ни за что не прощал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});