Следами сухопутных дорог новгородцев в северо-восточные земли являются многочисленные погосты, основанные ими для сбора дани; список их был составлен уже в 1137 г. Есть они на Северной Двине (погосты Ракунь, Усть-Емец, Усть-Вага, Тойма) и на ее притоке Ваге (Ведь, Пуйте) и еще далее на восток (погост Пинега и Помоздин, погост на Вычегде близ р. Ижмы), где до сих пор живут потомки древних новгородцев, сохранившие русский костюм и обряды, но в многовековом отрыве от своей родины утратившие свой язык, — «ижемцы» говорят теперь на языке коми. Самой отдаленной колонией Новгорода была Вятская земля. Новгородцы принесли на север земледелие, и позднее на Двине и на Ваге появилось много боярских вотчин и монастырей, двигавшихся вслед за крестьянской колонизацией из Новгородской и Ростовской земель. В своих тысячеверстных путях новгородцы часто ходили на ладьях и «ушкуях» но рекам и морям. К Югорскому Шару и русскому Завороту они, вероятно, плавали на кораблях но океану, делая в общей сложности путь в 5000 км, равный путешествию из Новгорода в Лондон и обратно. Летопись говорит о «кругосветном» плавании вокруг Европы через Киев и Новгород, Ла-Манш и Гибралтар, называя балтийско-атлантический отрезок его путем «из Варяг в Греки».
План Новгорода (по Б. А. Колчину)
Сам Новгород был построен на наивыгоднейшем перекрестке торговых путей, важных как для Киевской Руси, так и для всей Северной Европы. Почти полтысячелетия он был для Руси своеобразным «окном в Европу».
Одна из древних былин так описывает пути, расходившиеся от Новгорода:
Реки да озера к Нову-городу,А мхи да болота к Белу-озеру,Да чистое поле ко Пскову;Темные леса Смоленские…Широка мать-Волга под Казань шла,Подале того — и под Астрахань…Из-под белого горючего из-под камешкаВыбегала мать Днепра-рекаДа устьем впадала в море Черное…
Из Новгорода вниз по Волхову через Ладожское озеро и Неву легко было попасть в Швецию, на Готланд или в земли балтийских славян. Из Новгорода через Ильмень и Мету попадали на Волгу и шли в Болгарию, Хазарию и далекие земли Востока. А третий путь — «из Грек в Варяги» — пролегал из Византии и Киева вверх по Днепру, через волоки, затем Ловатью в Ильмень и неизбежно вел в Волхов через Новгород.
В благоприятном положении Новгорода у истоков Волхова заключались противоречия его будущего: с одной стороны, Киев, «мать городов русских», всегда зорко следил за своим новым городом, и киевские князья посылали сюда наместниками своих старших сыновей, чтобы крепче держать эту международную пристань в своих руках. С другой стороны, удаленность от Киева, широчайшие связи с десятками могущественных и богатых стран и богатства собственной земли давали Новгороду возможность роста, усиления, а следовательно, и независимости.
Та ранняя пора, когда городок на Волхове был далекой факторией Киева, отразилась частично в феодальном делении Новгородской земли. Обычно каждое русское княжество составляло «тьму», т. е. десять «тысяч», десять военно-финансовых округов; каждая тысяча делилась на «сотни». Новгородская же земля составляла всего лишь одну тысячу, делившуюся на сотни, расположенные веером вокруг Новгорода радиусом в 200–300 км. Значит, Киев не признавал Новгород равноправным другим частям Руси (например, Волыни или Смоленщине) и рассматривал его лишь как одну десятую часть какого-то целого (может быть, самой «Киевской тьмы»?). Правда, город тоже составлял десять сотен, т. е. еще одну тысячу, но все же до полного десятитысячного комплекта было далеко.
Новгород расположен на двух берегах Волхова, недалеко от истока этой реки, вытекающей из Ильмень-озера. Древнейшее местоположение было, очевидно, на левом берегу, где стоит кремль и где в названии Волосова улица хранится память о языческом боге скота и богатства — Волосе-Велесе. Почти у самого озера, вне города, стоял идол Перуна, поставленный по приказу киевского князя в конце X в. Вокруг Перуна, как гласит древнее предание, горел неугасимый огонь; раскопки обнаружили вокруг идола восемь костров. Вплоть до XX в. у жителей Новгорода сохранялось доверье, что, проплывая мимо Перыни, нужно бросить в воду монету, как бы в жертву древнему богу.
Левобережный древний комплекс был, по-видимому, связан с «русинами» из Киева, составлявшими гарнизон пограничной крепости. На правом берегу Волхова находился Славенекий холм, связанный в большей степени с местным племенем словен.
Бурный рост города быстро привел к плотному заселению обоих берегов, соединенных знаменитым Великим мостом через Волхов, игравшим важную роль в истории города: здесь сходились на бой враждующие стороны после шумного веча, здесь бесчинствовал былинный Васька Буслаев, здесь приводились в исполнение смертные приговоры — осужденных сбрасывали с моста в волховские глубины. Новгород XI–XIII вв. был большим, хорошо организованным городом. Его кремль, выросший вдвое, был укреплен каменной стеной и включал в себя Софийский собор (являвшийся также и хранилищем государственных документов) и епископский двор. В южной части Кремля другой новгородский былинный герой — богатый купец Садко Сытинич — построил большую Борисоглебскую церковь.
Напротив Кремля находились торг, вечевая площадь, Ярославово дворище, дворы иноземных купцов и церкви купеческих корпораций (Иван на Опоках, Богородица на Торгу, Варяжская божница). Берега Волхова были поделены на пристани и густо уставлены кораблями и лодками разных стран и городов. Судов на воде было так много, что иногда во время пожара огонь по ним переходил с одного берега на другой. По периферии города располагались монастыри. Юрьевский монастырь, построенный Мстиславом, возвышался, как башня, при въезде в город с юга, со стороны Ильменя, а для плывших с севера такими воротами города являлся Антониев монастырь. Город был вымощен деревянными мостовыми, относительно которых существовал даже специальный Устав о замощении улиц.
Резная колонна, Новгород XI в. (Реконструкция)
Артемий Владимирович АРЦИХОВСКИЙ (1902–1978)
Новгородские летописцы были более, чем их киевские собратья, внимательны к своему родному городу и постоянно сообщали читателям о жизни Новгорода. Мы знаем о городских пожарах, о грандиозных наводнениях, когда воды Волхова затопляли город и жители сидели на крышах своих хором, знаем о годах засухи и неурожаев, когда приходилось покупать жито в Суздальской земле. Очень много для понимания истории Новгорода, его культуры и быта дали многолетние раскопки экспедиции А. В. Арциховского. Выявлены жилые усадьбы, улицы, дома, мастерские, боярские терема. Найдено множество предметов — от инструментов ремесленников до золотых печатей и тончайшего «узорочья».
Особый интерес представляют знаменитые берестяные грамоты — письма простых горожан, написанные по самым различным поводам. То это короткая просьба дать взаймы гривну, то приглашение на похороны, записка к жене с просьбой прислать чистое белье, долговые расписки, челобитные, завещания, любовные письма, стихи или избирательные «жеребья» с единственным именем на всем листе. Ни один из средневековых городов Европы не может похвастаться таким разнообразным эпистолярным фондом, который создавался ремесленниками и торговцами, домашними хозяйками и боярами.
Берестяные грамоты XII в. (№ 335 и 336). Наверху — письмо о золотых «колтах»; внизу — перечень повинностей
Новгородский токарный станок. Реконструкция Б. А. Колчина
В XII–XIII вв. Новгород Великий был огромным городом, основное население которого составляли ремесленники самых разнообразных специальностей. Здесь были и кузнецы, и гончары, и мастера золотых и серебряных дел, и множество мастеров, специализировавшихся на изготовлении определенного вида изделий, — щитники, лучники, седельники, гребенщики, гвоздочники и т. п. Иногда имена ремесленников попадали в летопись, а иной раз мы узнаем о них по подписям на их изделиях. Так, например, известны два великолепных серебряных сосуда, изготовленных, возможно, для посадников; на них есть подписи: «Братило делал», «Коста делал». Новгородцы славились как искусные плотники, и в раскопках найдено много остатков деревянных домов и резных украшений. Целый «конец» Новгорода назывался Плотницким, а многие улицы долго хранили память о селившихся кучно ремесленниках: Щитная, Кузнецкая, Кожевники, Гончарная и др. Ремесло, существовавшее первоначально как работа на заказ, в XII в. все больше связывалось с рынком. По всей вероятности, наиболее богатые из мастеров торговали своей продукцией на главном торгу Новгорода, как это хорошо известно для более позднего времени.