Генерал Черевиченко доказывал, что надо продолжать наступать на Таганрог: ведь до него оставалось всего 90 километров.
— Выйдут наши войска на реку Миус, — пояснил он свою мысль, — и тогда — добро пожаловать, господин Клейст, мы ждем вас, когда вы изволите возвратиться из Ростова. А если мы повернем на Ростов, то столкнемся лоб в лоб с бегущими оттуда войсками Клейста, задержать их будет труднее.
У Бодина было другое мнение. Он считал, что Клейсту его прусская чванливость не позволит добровольно бежать из Ростова сразу же после того, как фашистская пропаганда возвестила всему миру о его победе. Значит, нужно повернуть на Ростов и бить по вражеской группировке, засевшей в городе.
Я впервые за все время нашего сотрудничества разошелся с начальником штаба в оценке обстановки. Мне больше импонировало предложение Черевиченко. Оно было выгодно в обоих случаях — будет ли сидеть Клейст в Ростове или побежит из него. Если случится первое, думал я, то после выхода войск Южного фронта на реку Миус и освобождения Таганрога положение армии Клейста, отрезанной от своих баз, будет совсем незавидным. Если же он побежит, то наступающие войска Южного фронта успеют выйти на пути его отхода, и тогда Клейсту тоже придется туго. Я поддержал мнение командующего Южным фронтом.
С. К. Тимошенко принял решение развивать наступление в общем направлении на Таганрог. Но конечно, не мое и Черевиченко мнение перевесило чашу весов. Спор решила позиция Ставки: Сталин и Шапошников тоже нацеливали на Таганрог.
23 ноября наступление на таганрогском направлении продолжалось по-прежнему успешно. Но по всем внешним признакам выходило, что Клейст и не думает покидать Ростов.
И тогда наш главком переменил решение. Побороло желание поскорее освободить город. Маршал приказал с выходом наших войск на реку Тузлов перегруппировать силы 9-й и 37-й армий на юго-восток и оттуда ударить на Ростов. А на Таганрог выбросить усиленный танками кавалерийский корпус генерала Хоруна, чтобы он вместе с частями 18-й армии прикрыл наступающие на Ростов войска от ударов с запада, заняв оборону по реке Миус.
Итак, видимо, спокойствие и выдержка Клейста вынудили нас изменить первоначальный план. А царило ли в действительности в это время спокойствие и уверенность в стане врага? Оказывается, все было совсем иначе: Клейст теперь уже в полную меру почувствовал себя в роли охотника, схватившего медведя. Позабыв о спеси, он начал кричать: «Помогите!» Его вопли услышали. Гальдер 22 ноября, то есть на следующий день после того, как Клейст вошел в Ростов, записал в дневнике:
«Главком сухопутных войск сообщает, что главное командование вермахта сильно обеспокоено положением 1-й танковой армии. Для ее усиления выделяются танковая и моторизованная дивизии, кроме тех четырех пехотных дивизий, которые выделены Рундштедтом». А в конце дня Гальдер добавил: «Тревога в ставке фюрера. Там считают, что на фланге 1-й танковой армии создалось крайне тяжелое положение. Приказали Рундштедту снять часть сил из 17-й и 6-й армий, но они были скованы».
Да, именно так и было. Не только на Клейста давили наши войска, но и на других участках они, выполняя требование Военного совета Юго-Западного направления, максимально активизировали свои действия: ожесточенные бои шли на многих участках огромного фронта.
Враг уже не мог свободно маневрировать своими резервами.
Вот тут-то и не выдержал Клейст. Он начал перебрасывать из района Ростова две танковые дивизии на северо-запад, навстречу наступающим войскам 37-й и 9-й армий, которые к концу 23 ноября вышли на реку Тузлов. Правый фланг 37-й армии обрывался в 15 километрах восточное Куйбышево, а дальше линия фронта проходила по реке Тузлов до Большекрепинской. Все три танковые бригады были сосредоточены в районе Большекрепинской и к северу от нее. Левее вдоль реки Тузлов до Каменного Брода развернулись дивизии 9-й армии.
Итоги наступления оказались неплохими: штабы подсчитали, что за первые шесть дней боев войска 37-й и 9-й армий крепко пощипали Клейста: три полка мотопехоты были разбиты наголову. Гитлеровцы недосчитались 54 танков, более 50 орудий и около 250 автомашин.
Нужно было немедленно использовать успех. Но наступать на Ростов в такой группировке войск, какая сложилась к 24 ноября, было невозможно. Надо было собрать дивизии, растянувшиеся по фронту, в мощные кулаки, снабдить войска боеприпасами и горючим, накоротке спланировать дальнейшее наступление. На это требовалось не менее двух суток. К тому же в соответствии с новым решением надо было перебросить главные силы поближе к Ростову, создав там из них ударные группировки. На это требовалось еще двое суток. Следовательно, Клейст получал сравнительно длительную передышку.
Когда идет сражение и военачальнику приходится принимать решение, что называется, вслепую, не зная замысла противника, то трудно сказать точно: какое решение лучше. В свете факторов, которые известны нам теперь, приходится признать, что принятое тогда решение о повороте войск на Ростов являлось не совсем удачным. Не следовало нам терять дорогое время на рокировку армий поближе к Ростову. Намного выгоднее было бы развивать наступление прямо на юг с последующим постепенным поворотом наступающих войск фронтом на восток для удара на Ростов с запада. В таком случае мы не только не теряли драгоценного времени на рокировку, но и выходили бы на глубокие коммуникации армии Клейста, связывающие ее с главными силами группы армий «Юг». При отступлении из города войска Клейста наткнулись бы на соединения наших 37-й и 9-й армий.
Главкому не терпелось поскорее выехать в район Ростова, чтобы быть поближе к наступавшим войскам. Но угрожающее положение на стыке с Западным фронтам задерживало его отъезд. Он по нескольку раз в день вел продолжительные переговоры с генералом Костенко, который безвыездно находился на северном крыле Юго-Западного фронта. Маршал выдвигал свои требования, советовал, выделял в распоряжение Костенко подкрепления, но все это мало что меняло, так как положение под Москвой в связи с новым наступлением фашистских войск все более осложнялось.
Лишь в начале ночи главкому удалось утрясти все вопросы, связанные с укреплением положения на стыке с Западным фронтом, и он снова переключился на ростовское направление. Вызвав к прямому проводу генерала Черевиченко, маршал дотошно расспрашивал его о ходе наступления. Черевиченко сообщил, что дивизию СС «Викинг» и 16-ю танковую дивизию можно сбросить со счета, а 4-я горнострелковая немецкая дивизия сильно обескровлена. Наступающие войска преследуют противника. Однако в связи с нарастающей угрозой левому флангу 9-й армии командующий фронтом приказал Харитонову перебросить туда две лучшие дивизии — 30-ю стрелковую и 66-ю казачью. Туда же подтягиваются два бронепоезда и полк противотанковой артиллерии из 37-й армии. Черевиченко высказал мнение, что основная группировка войск Клейста находится на северной окраине Ростова и не исключено, что Клейст попытается нанести удар против армии Харитонова. Поэтому он обратился к начальнику Генерального штаба с просьбой приказать командующему 56-й Отдельной армией усилить Новочеркасский оборонительный район пехотой и танками и передать его в Южный фронт с целью организовать согласованный отпор Клейсту. Шапошников участок передал, но усилить его новыми войсками отказался — их не было в резерве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});