Читать интересную книгу Творения и Гимны - Симеон Новый Богослов

Итак те, которые говорят, что невозможно плакать и слезить каждую ночь и день, обличают этим, что они обнажены от всякой добродетели. Ибо если св. отцы наши решительно говорят, что кто хочет отсечь страсти, только плачем и слезами может отсечь их, и что кто хочет стяжать добродетели, только плачем может стяжать их, то явно, что, кто не плачет каждодневно, тот ни страстей не отсек, ни добродетелей не стяжал, хотя кажется и проявляет их. Ибо, скажи мне, к чему послужат инструменты какого либо мастерства, когда нет на лицо мастера, который бы, пользуясь ими, мог из какого либо подходящаго материала сделать какой либо сосуд пригодный или вещь полезную? Или что пользы, если садовник вскопает добре весь свой сад, насеет в нем всякаго рода зелень и насадит разных растений, а дождь не спадет на них свыше, чтоб оросить их, и у самого его не будет воды, чтоб полить их? Поистине никакой нет от того пользы. Так и тот, кто проходит некоторыя добродетели и трудится в них, не получит никакой от того пользы без этого святаго и блаженнаго сокрушения, — госпожи и творительницы всех добродетелей. Ибо как иной царь без войска пред всяким врагом безсилен и удобопобедим для него, — даже не кажется и царем, а одним из обыкновенных людей; равно как опять и войска без царя или военачальника легко разсеяваемы бывают и уничтожаемы, так есть и плач в отношении к другим добродетелям.

Посему воображай, что все добродетели новоначальных суть какбы войско, собранное на одном месте, а царь добродетелей, или военачальник есть блаженный плач и слезы сокрушения. Он ставит в бранный строй все воинство добродетелей, воодушевляет, наставляет и определяет добре, как надлежит воевать, где, когда и какия употреблять оружия и против каких врагов, каких разсылать разведчиков и каких поставлять вокруг стражей, что надлежит говорить с теми, которых присылают враги, сколько и как; ибо иной раз можно одним этим переговором вспять обратить их всех и победить, иной же раз возможно их обратить вспять и победить совсем не приняв их к переговору. Кроме того, военачальник наш определяет еще, кого из воинства посылать делать засады и ложныя нападения для введения в заблуждение врагов, как это делать, где и в какое время. Все это распределяет и установляет плач, так что, воистину, без него все воинство добродетелей бывает удобопобедимо для врагов. Сего ради, братья мои, паче всех других дел, или вместе со всеми ими, да будет у нас всех делом существеннейшим покаяние, и плач неразлучный с ним, и слезы — порождение плача. Ибо ни плач не бывает без покаяния, ни слезы без плача, но три сия соединены неразлучно между собою, и одному чему либо из сего невозможно явиться без других. Итак пусть никто не говорит, что невозможно плакать каждодневно, потому что кто говорит, что это невозможно, тот говорит, что невозможно и каяться каждый день. Но так говорить значит извращать все Божественное Писание, и ближе всего, — извращать заповедь самого Господа нашего, Который говорит: покайтеся, приближибося царствие небесное. И еще: просите, и дастся вам; ищите и обрящете; толцыте, и отверзется вам.

Итак, желаешь ли никогда не причащаться без слез — делай то, что поешь и читаешь сам каждодневно, — и дойдешь до того, что всегда будешь причащаться со слезами. Что же это такое, поемое и читаемое тобою каждодневно? Если не знаешь этого, слушай того, кто говорит: не слышателие закона праведни пред Богом, но творцы закона, сии оправдятся (Рим. 2:13). Но чтобы не удлинять слова, напомню тебе следующия слова Давида: аще взыду на одр постели моея, аще дам сон очима моима, и веждома моима дремание, и покой скраниама моима, дондеже обрящу место Господеви, селение Богу Иаковлю (Пс. 131:4, 5). И опять: несть мира в костех моих от лица грех моих, яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне. Возсмердеша и согниша раны моя, от лица безумия моего: пострадах и слякохся до конца, весь день сетуя хождах. Озлоблен бых и смирихся до зела: рыках от воздыхания сердца моего (Пс. 37:4—9). Бых яко птица особящаяся на крове. Уподобихся неясыти пустынней. Пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях (Пс. 101:7—10). Утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Пс. 6:7). И списатель Лествицы, св. Иоанн говорит: жажда и бдение сокрушили сердце, сердцу же сокрушенну исторглись воды. И сколько другаго говорит нам об этом сей св. Иоанн! — Желающий пусть читает со вниманием книгу Лествицы, — и узнает (Степ. 7).

Итак, если и ты от всей души, со смирением и верою, будешь неопустительно делать то, что каждодневно поешь и читаешь, или слышишь других читающих, то истинно благовествую тебе радость велию, что, — если будешь безпрерывно с терпением исполнять это, то–есть жаждать, совершать бдения, повиноваться настоятелю и слушаться его до положения живота, без раздумывания и лицемерия, переносить всякую скорбь, обиду, осуждение, клевету, терпеть побои и раны от меньших тебя братий, не имея на них злопамятства, но благодаря их искренно и усердно молясь о них Богу: — радуйся и веселись неизреченною радостию, что не только вечером, и утром, и в полдень, но и когда ешь и пьешь, нередко когда беседуешь, когда поешь, читаешь и молишься и когда лежишь в постели, — будет находить на тебя эта божественная и неизреченная благодать слез, и будет сопровождать тебя все дни жизни твоей, — сшествовать тебе, когда идешь — останавливаться с тобою на отдых или ночлег, когда ты остановишься; когда послушничествуешь, будет послушничествовать с тобою и она, и будет утешать тебя в скорбях, которыми восскорбишь по причине трудов. Тогда и познаешь, что добре и очень добре сказал св. Симеон, чтоб никто не причащался без слез, и что это возможно и истинно удобно для всякаго. Или лучше, не он это сказал, но Дух Святый сказал и написал это чрез него. Потому что, если истинно, что никтоже безгрешен, аще и един день житие его на земли (Иов. 14:5), и что никто не может похвалиться чисто имети сердце (Прит. 20:9), то явно, что человек долг имеет ни единаго дня в продолжении всей своей жизни не пропускать без слез, на сколько это зависит от него самого; и если не имеет их, долг имеет, пока жив, искать их от всей души; ибо никаким другим способом невозможно очиститься от грехов и стать чисту сердцем.

А кто не хочет спать на голой земле и совершать бдения, воспоминая множество грехов своих и тяжесть прегрешений своих, и не заботится от сердца врачевать загнившия и возсмердевшия от нерадения и безпечности раны острастившейся воли своей и своих наклонностей, делающия его безчувственным (это и есть истинное безумие, о коем говорит Давид: возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего), тот как может придти в чувство будущаго суда и осуждения грешников, и плакать с печалию и болезнию сердца своего? Кто не хочет злострадать, терпеть лишения и всем уступать, не хочет весь день ходить с поникшею главою, самого себя озлоблять и смирять, т. е. наказывать себя алчбою, жаждою, бдением, сухоядением и другим подобным, не хочет рыкать от воздыхания сердца своего, быть как птица, одиноко сидящая на кровле дома, и уподобляться неясыти пустынной, то–есть по расположению души своей быть чуждым в отношении ко всем вещам, и монастырским и мирским, не хочет быть бездерзновенным пред большим и меньшими, утруждать себя воздыханием, снедать хлеб свой с пеплом, и с плачем растворять питие свое, тому как возможно, братия мои, измывать на всяку ночь ложе свое и слезами постелю свою омывать? Поистине совсем невозможно ему не только постель свою каждую ночь омочать слезами, но даже и во время молитвы невозможно ему найти их. И не возможет он таким образом уготовать место Господу и селение достойное Бога Иаковля, Который есть Христос Господь, Спаситель и Бог наш.

Если же не предуготовит он сего добре, явно, что не возможет он и причаститься св. пречистых таин не только со слезами, но и достойно, как подобает, ни принять внутрь себя Царя и Бога. Святая преподаются святым, как говорят и проповедуют это каждодневно всем иереи, взывая велиим гласом (о, когда бы они говорили это и себе самим!), а прочие слышат то от иереев возглашающих: святая святым. Итак что же? Кто не свят, тот уже и недостоин? Нет, не так. Но кто не исповедует сокровенностей своего сердца, кто не показывает достойнаго покаяния в этом и в том, в чем согрешал в неведении, кто не бывает всегда в слезах и печали и не подъемлет тех подвигов, о коих мы сказали выше, вот кто недостоин. Тот же, кто делает все сие и проводит жизнь в стенаниях и слезах, достоин и предостоин, не только каждый праздник причащаться пречистых таин, но и каждый день с самаго (если не слишком дерзновенно так сказать) начала покаяния и обращения его к Богу. Такому позволительно так причащаться, поколику он имеет в намерении до конца жизни своей с терпением пребывать в оных делах и в подобных им, и жизнь свою проводить в смирении с сердцем сокрушенным. — И если он будет поступать таким образом и всегда будет держать себя в таком состоянии, то день ото дня будет просвещаться в душе своей, спомоществуем будучи в том причащением св. таин, и скоро придет в совершенное очищение и святость. Другим же способом невозможно быть вымыту и очищену нечистому сосуду нашему (душе) и оскверненному жилищу нашему (сердцу). Я не мог ни из Божественных Писаний вычитать, ни сам собою познать ничего лучшаго. Слышим Апостола, который говорит: да искушает человек себе и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет: ядый бо и пияй недостойне суд себе яст и пиет, не разсуждая тела Господня (1 Кор. 11:28, 29). Таким образом недостойно вкушающий тело и кровь Господа, повинен бывает телу и крови Господа (1 Кор. 11:27). Если теперь тот, кто не показал достойных плодов покаяния, свидетельствуется от всего Божественнаго Писания, яко недостойный (св.причастия), то скажи мне, как же возможно без слез достойно причаститься, когда слезы суть первый плод покаяния? Ктому же, как мерзостныя пожелания плоти и смешение сердца с каждою страстию, бывающее со сластию, есть некоторым образом жертва, приносимая нами диаволу: так слезы, от сердца источаемыя, суть благоприятная жертва, Богу приносимая, в очищение скверноты и срамоты оной страстной сласти. Это явно показывает и Псалмопевец Давид там, где говорит: жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. И праведно. Ибо когда душа придет в такое доброе состояние и навыкновение, и так будет каждодневно смиряться и сокрушаться, тогда она ни одного дня не пропустит без слез, подражая Давиду, который говорит о себе: измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу.