Читать интересную книгу СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ - Матвей Барсов

Но и этого мало. В послании к Галатам есть прямое и совершенно достаточное для цели апостола указание на содержание и результат соборных рассуждений. Пример необрезанного Тита, спутника ап. Павла (ст. 3), которого в Иерусалиме не принуждали к обрезанию, достаточно ясно характеризует взгляд иерусалимской Церкви на обрезание и закон и выражает сущность соборного определения, как оно представлено в Деяниях апостольских. Так это выглядит и по связи речи. В ст. 6 апостол снова возвращается к знаменитейшим, т. е. старейшим его апостолам и рассуждениям с ними, о которых он упоминал уже во 2 ст.; между тем в ст. 4-5 говорит о лжебратиях и их вражде против свободы христианской, которые, очевидно, не апостолы; таким образом события, содержащиеся в ст. 3-5, не могут никаким образом относиться к частным совещаниям ап. Павла и указывают на соборные совещания и обстоятельства, предшествовавшие и сопровождавшие их (ср. Деян. 15, 5-7). Отсюда ясно, что ап. Павел не только упомянул о соборных совещаниях в Иерусалиме (ст. 2) касательно спорного вопроса, но и показал, что он, при полном согласии прочих апостолов и христиан, так победоносно противостал требованиям обрезывать язычников, заявленным лжебратиями (ст. 4), что они не посмели принуждать к обрезанию даже Тита (αλλ' ουδέ  ст. 3). Таким образом Тит, известный сотрудник ап. Павла в деле евангельской проповеди, служил для галатян живым доказательством, что требование обрезания от язычников в Иерусалиме было отвергнуто, и христианская свобода сохранена. Отсюда мы имеем право заключить, что текст послания к Галатам не только не исключает соборных совещаний, о которых говорится в 15 гл. Деяний, но и указывает на них.

В свою пользу обращает Баур то обстоятельство, что ап. Павел в послании к Галатам не говорит определенно о соборном решении, не пользуется им для своей защиты, а между тем оно-то одно и могло решить дело, — «он не мог умолчать о соборных совещаниях, если бы они были». Совершенно справедливо, что ап. Павел упоминает о соборных совещаниях только мимоходом, косвенно; он не пользуется ими, как оружием против своих противников, и вообще в посланиях к Галатам он придает гораздо больше значения своим частным сношениям с апостолами, чем соборным рассуждениям. Но это совершенно естественно, и иначе и быть не могло по самому ходу дела.

Нет никакого сомнения, что послание к Галатам, особенно же первые две главы его, написано апостолом в защиту своего апостольского достоинства, — есть личная его апология против взведенных на него иудействующими лжеучителями клевет. Эти лжеучители, чтобы вернее и удобнее распространить свое лжеучение, начали не с опровержения ненавистного им учения ап. Павла, не с полемики с ним в области вероучения, а старались уронить в глазах христиан его апостольский авторитет, поколебать доверие и уважение к нему лично. «Не должно слушать Павла, — говорили они, — ибо он только вчера, или даже ныне явился; Петр же и сущие с ним суть первейшие апостолы. Притом он апостольский ученик, а те Христовы; он один, а тех много, и еще столпы Церкви». Иудействующие учили в Галатии, «что должно обрезываться… и не должно принимать Павла, все это отвергающего; потому что этого не запрещают, говорили они, Петр, Иаков и Иоанн — первоверховные апостолы и бывшие со Христом». Не признавая Павла апостолом Христовым, равным по достоинству с другими апостолами, лжеучители говорили, что и учение его не божественное, а самим им измышленное, поэтому не следует слушать и принимать его. Понятно, что и апостол Павел должен был вести свою защиту сообразно с таким ходом аргументации своих противников, — иначе он не достиг бы своей цели. Так именно он и делает. Он прежде всего доказывает и утверждает свое апостольство, свою независимость от других апостолов и самостоятельность, указывая сначала на его происхождение и потом на свои отношения к другим старейшим его апостолам, и отсюда уже выводит истину и божественность своего учения. Он призван к апостольству Самим Иисусом Христом и от Него получил учение, которое проповедует, — и потому оно, как учение божественное, истинно и непреложно (Гал. 1, 1, 6, 8-9, 11, 12, 15-16). Обращая внимание на свои отношения к другим апостолам, ап. Павел показывает, что он никогда не был в подчиненном, зависимом от них положении, и не только не заимствовал от них своего учения, но даже редко виделся с ними (1, 17-20); и несмотря на все это, когда он предложил им свое учение, они признали его истинным и не нашли нужным что-нибудь прибавить и изменить в нем, живым доказательством чего служит необрезанный Тит, вместе с ним путешествовавший в Иерусалим (2, 2-3, 6-9). Даже более, — он до такой степени был независим от других апостолов и так мало нуждался в подтверждении своего апостольского авторитета с их стороны, что сам восстал против верховного из них — Петра, и обличил его, когда тот поступал неправо (2, 11-21). Таким образом он совершенно опроверг и уничтожил все нарекания и клеветы, взведенные на него лжеучителями и вполне защитил свое апостольское достоинство и учение, и для его цели вовсе не было надобности подробно приводить для этого соборные совещания и решение. Его апостольский авторитет был уже совершенно восстановлен признанием его и его учения прочими апостолами, — и соборное решение не могло прибавить к этому ничего. Столь важный для всей Церкви вопрос об отношении закона Моисеева и обрезания к христианству, решенный на соборе апостольском, здесь становится чисто личным вопросом ап. Павла, — а потому должен решиться с другой, так сказать, личной точки зрения. Учение Павла о свободе христианской от закона Моисеева отвергалось иудействующими, как произвольное, не имеющее за себя высшего авторитета, — потому, как скоро доказано апостольское достоинство Павла (а оно доказано, как мы видели выше), доказана и истина его учения; тогда апостол имел полное основание ожидать со стороны гал. христиан безусловной веры своему слову, — его слово для них теперь должно быть так же важно и обязательно, как и «соборное определение». Следовательно ап. Павел не имел причины придавать особенное значение иерусалимскому собору и его решению, — выставлять его на вид и рассказывать о нем подробно, — он только упомянул о нем вообще и мимоходом, — для него гораздо важнее были его частные отношения к апостолам. Даже, напротив, ап. Павел имел прямые побуждения говорить об иерусалимском соборе осторожно, не вдаваясь в его подробности и не выставляя его на вид, как сильное доказательство против своих противников, потому что они легко могли перетолковать его и обратить в свою пользу. Сошлись он в подтверждение своего учения прямо на собор и соборное определение, — враги его могли представить дело так, что он испугался их, не посмел лично взять на себя ответственность за свое учение, а пошел посоветоваться со старшими его апостолами, признавал зависимость своего учения от них, — между тем как перед этим он настойчиво и горячо отстаивал свою самостоятельность и свое равенство с ними. С другой стороны, не упомяни апостол прямо и открыто о своих частных, дружеских переговорах с апостолами, — враги его соборное определение могли мотивировать тем, что Павел заранее принял на себя, по требованию других апостолов, известные угодные им условия или признал их авторитет, — и вот поэтому-то и они со своей стороны согласились сделать уступку в пользу его учения и произнесли на соборе решение, благоприятное ему.

Да, наконец и само по себе невероятно, чтобы ап. Павел, пришедши в Иерусалим для решения столь великого и важного вопроса, волновавшего тогда всю Церковь, прежде, чем предложить его на соборное рассмотрение, не поговорил о нем с апостолами наедине, — не видевшись с ними столь много времени, он естественно теперь постоянно общался с ними, делился теми мыслями и чувствами, которые тогда наполняли его душу, рассказывал о тех великих успехах, которыми Бог благословил его апостольские труды, и о тех трудностях, которые он испытал в своем великом подвиге. А, с другой стороны, для пользы всех христиан, всей Церкви, чтобы предупредить опасность разделения церковного, необходимо было придать решению этого спора характер соборного определения, — определения, вышедшего от лица всей Церкви.

Таким образом Баур прежде всего несправедливо утверждает, будто ап. Павел говорит об одних частных своих рассуждениях с апостолами, а о соборных не только не говорит, но даже исключает их. По буквальному смыслу речи, апостол в послании к Галатам говорил о тех и других. Нисколько не удивительно и то, что Павел не пользуется соборным решением для своей защиты и не говорит о соборе обстоятельно, — сообразно с его целью; для него важнее его частные отношения к апостолам, которые он обстоятельно и излагает.

Напротив, св. Лука (автор Деян. ап.) смотрел на этот факт совершенно с другой точки зрения. Он пишет не биографию и апологию Павла, а историю всей Церкви; поэтому ему нет никакой надобности подробно и точно отмечать и рассказывать каждое событие из жизни апостола, если оно не важно для истории всей Церкви и не имеет прямого влияния на ее ход и развитие, — нигде и никогда не касается исключительно личных обстоятельств ап. Павла, потому что он всюду смотрит на него, как на орудие, избранное Господом, вознесшимся на небо, — для управления Церковью и для распространения ее до концов земли, — справедливо замечает Баумгартен. Поэтому и факт апостольского собора важен был для него по его всеобщему значению для Церкви потому, что он установил норму отношения закона Моисеева к христианам из язычников и норму именно, как закон, как неизменное правило исходящее от лица всей Церкви, следоват., обязательное для всех христиан. Поэтому и его описание собора чисто объективное, — он и изображает в своей книге, так сказать, официальную сторону собора — бывшие на нем рассуждения и постановленное на нем определение. До частных рассуждений ему нет дела.