постепенно ослабевают, сменяясь привычной апатией.
– Понятно, госпожа. Если ты не в настроении разговаривать, я не стану тебя тревожить. Прости за беспокойство. Я спрошу у тебя еще только одну вещь, и сразу отстану. Скажи, ты никогда не встречала тарсачку из Северных Колен по имени Суэлла Тарахоя?
Суэлла закаменела. Она стиснула каменный пест так, словно намеревалась раздавить его пальцами, и почувствовала, как почти против воли зашевелились ее манипуляторы, скручиваясь для удара.
– Нет, – наконец ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно равнодушнее. – Кто она?
– Она похищена год назад в Джамарале. Ее ищут родственники, – новенькая склонила голову, и внезапно Суэлле показалось, что ее видят насквозь. – Почему ты так встревожилась, госпожа? Может, ты все-таки видела ее хотя бы мельком? Или знаешь, где она находится?
– Я никогда не видела ее, – все тем же равнодушным, на грани срыва в истерику голоса откликнулась Суэлла. – А если и видела, то не знакомилась. У тебя есть еще вопросы?
– Нет, госпожа. Только, пожалуйста, скажи мне свое имя. Я же не могу обращаться ко тебе «эй!»
– А и не надо к мне обращаться, – Суэлла опять подавила вспышку раздражения и с силой ударила пестом по ни в чем не повинному зерну в ступке. – Я синомэ, поняла? Девиант, как у вас говорят. И я чокнутая. Я тебя могу по стенке сейчас размазать!
– Да, ты можешь, – спокойно согласилась новенькая. – Но не станешь. Ты не чокнутая, госпожа, поверь мне как эксперту.
– Видала я таких экспертов… – фыркнула сбитая с толку Суэлла. Ей что, действительно не страшно? Одно слово, иностранка. Стоп. «Как эксперту»? – Ты кто вообще такая?
– Меня зовут Аяма Гайсё, – с готовностью откликнулась новенькая. – Я из Катонии. Меня пригласили в Четыре Княжества поработать там проституткой. Я не знала, что там проституция – уголовное преступление. Когда приехала и поняла, что меня обманули, начала протестовать и попыталась пойти в полицию. Тогда меня продали сюда.
Суэлла подозрительно посмотрела на нее. Сказанное как-то совершенно не вязалось с тоном – размеренным, спокойным, словно у девочки, в сотый раз читающей наизусть стишок. Может, она провокатор? Да глупости! Зачем? Кого ей провоцировать… Или она лазутчица? ГВС отправили кого-то на поиски похищенных? В роли подневольной проститутки? Никогда. Ни одна из тарсачек никогда на такое бы не согласилась. Правда, новенькая не тарсачка, а из Катонии, но вряд ли полная дура.
Впрочем, гадать бессмысленно. В конце концов, ей-то что?
– Не пытайся бежать здесь, – наконец сказала она. – Пожалеешь куда сильнее, чем в Княжествах.
Следовало бы уже научиться, что следовало за любой фразой…
– Почему? – немедленно осведомилась новенькая. В ее голосе прорезалось холодное сосредоточенное любопытство – и опять не те нотки, которым следовало бы там звучать. – Поймают?
– Поймают. Тебя – сразу. Ты не местная, любой сразу увидит. И вот…
Суэлла показала ей правое предплечье, где виднелась татуировка: горизонтальный овал и две асимметричные дуги, растущие из него – стилизованный фонтан. Святой символ Тинурила, который она ненавидела всей ненавистью, которая еще только сохранилась в ее душе.
– С этим знаком на руке тебя немедленно схватят местные и вернут обратно. Им за то награда положена – десять бесплатных визитов сюда. Но даже если укроешься от местных, Дракон тебя обязательно выследит. Они умеют…
– Дракон? – удивленно спросила иностранка.
– Ты за океаном про него, наверное, даже не слышала, – горько усмехнулась Суэлла. – Вам там кажется, что в мире царит доброта и любовь. Дракон – бандиты из предгорных джунглей Сураграша. Наркоторговцы. Работорговцы. Именно они похитили меня. Сначала требовали выкуп, но наш клан не платит выкупы. Это знали все, кроме тех болванов, что меня украли. А когда наши не смогли меня найти, меня продали сюда. Они охраняют храм. Вон тот здоровяк, – она чуть заметно мотнула головой в сторону входа в жреческий дом, – тоже из них. Младший Коготь, чтобы ему сдохнуть…
– Погоди, – нетерпеливо сказала иностранка. – Дракон что, до сих пор здесь орудует?
– Что значит «до сих пор»? Всю жизнь. И всегда будет.
– Так ты не знаешь… – иностранка покусала губу. – Дракон уничтожен практически полностью. В Сураграше военный переворот по обе стороны хребта, от Граша до океана. Ополчение сейчас добивает остатки бандитов, у власти правительство Панариши и Карины Мураций, оно ведет переговоры о международном признании. Северные области Сураграша оккупированы Княжествами, нетронутыми остались лишь кланы Змеи на дальнем юге и Цветущей Вишни на северо-западе. Какой из кланов связан с местным храмом?
– Кто такой Панариши? И Карина Мураций? – изумленно спросила Суэлла. – Откуда они взялись? Как с Драконом справились?
– Долго объяснять, – отмахнулась Аяма. – Потом. Так… судя по географии, здесь мог орудовать либо Оранжевый клан, либо Ночная вода. До клана Снежных Вершин далековато, да и не их стиль, они больше контрабандой золота промышляют. Оранжевый клан уничтожили самым первым, причем вдребезги. Если дракончики активны до сих пор, то, скорее, Ночная Вода, у них еще оставались мелкие базы. Послушай, но как здесь может действовать Дракон? Они ведь вне закона в Граше. Местные власти вообще в курсе происходящего?
– Местные власти сами не брезгуют сюда захаживать, – саркастически сказала Суэлла. – Наместник Великого Скотовода так просто обожает. На сладенькое да бесплатно – почему нет? Храм платит ему мзду, Дракон, говорят, беспрепятственно возит здесь маяку, и все довольны.
– И местные Глаза Великого Скотовода знают?
– Да ты что меня-то допрашиваешь? – яростно огрызнулась Суэлла. – Что ты ко мне привязалась? Сразу все узнать хочешь? Погоди, наслушаешься еще – и от девок, и от клиентов, когда им в постели языком поработать приспичит. Столько наслушаешься, что оглохнуть захочешь…
Скрипнула дверь, и Суэлла осеклась, сжавшись в комочек и вообще стараясь казаться как можно меньше. Она запоздало прокляла новенькую. Сейчас та наверняка окажется в центре внимания – и к ней самой за компанию.
Вскочившие мужчины склонились перед появившимися на крыльце мужчиной и женщиной: чужак – быстро и испуганно, Младший Коготь – неторопливо и небрежно. Верховный жрец храма, момбацу сан настоятель Джикаэр, носил длинные волосы, обрамлявшие блестящую на солнце лысину, и отличался импозантной представительностью. Заодно он страдал невыносимой скупостью и лично вникал даже в самые мелкие дела храма, экономя на всем, что только попадалось под руку. Выторговать пару вербов за корзину свежих фруктов составляло для него огромное удовольствие – даже большее, чем провести ночь в компании сразу трех молодых «кающихся жриц» (девушки тоже оставались довольны – по возрасту Джикаэра хватало максимум на один раз, да и то не всегда, так что у них появлялся шанс отоспаться под его