Читать интересную книгу "Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова"

того, есть ли у нее брат или нет»64. Отсюда распространенные мотивы: царь убивает всех претендентов на руку дочери и в итоге женится на ней сам; чтобы царство после смерти родителей не разделилось, брат и сестра вступают в брак; мать принуждает сына к браку65. Этот кровосмесительный мотив сохраняется и в мифе об Эдипе: убив старого царя, он женится на его вдове (своей матери); в прежнем варианте он женился бы на дочери царя, т. е. своей сестре. «При старом порядке» герой женился на дочери царя и получал через нее власть; при «новом порядке», позднейшем положении вещей, жених забирает царевну с собой, в свое царство66.

У Софокла, как показывает Пропп, а также в поздних христианских версиях такого рода сюжета происходит «второй ход сказки»67: покаяние героя. Герой, по сути дела, «уходит в могилу <…>. Но он умирает не так, как все. Он, как Эдип, даже вообще не умирает <…>. Земля его возвращает <…> преображенным; от него исходит свет, сияние и благоухание <…> – он уже не земное, не физическое существо»68.

Попробуем теперь перенести эту схему на финал четвертого сезона.

Итак, Шерлок «спущен на воду» – бросается в воды Рейхенбаха в присутствии «родительской фигуры», Джона Уотсона, который дает ему свое благословение, отправляя в путь-инициацию. О чудесных способностях героя, которыми он наделен с детства, нет нужды лишний раз упоминать.

Изначальному «низкому» статусу героя (за печкой, в золе, младший сын-дурак69 и т. п.) здесь соответствует статус наркомана: Шерлок действительно (судя, в том числе, по истории его срывов, приоткрывающейся нам в его сне) регулярно оказывается на самом дне, в положении «отброса». Особенно недостойным и глубоким кажется его очередное падение непосредственно перед финальными событиями сезона (в эпизоде «Лгущий детектив», 4:2): здесь терпение Джона сменяется презрением и яростью. С другой стороны, в мифологическом регистре состояние наркотического опьянения может осмысляться и как шаманское, трансовое, пророческое, пифийское.

Шерлок узнает о своем происхождении то, чего не знал раньше, – о том, что у него были сестра и семейное поместье, Масгрейв. Это открытие переворачивает его жизнь, и он отправляется в путь – в тридесятое царство, в загробный мир, Шерринфорд. Но знаки будущих испытаний он получает еще раньше, когда погибшая Мэри Морстен велит ему «спуститься в Ад» (4:2). Он попадает в Шерринфорд70, неприступную крепость в море, остров, населенный адскими чудищами, которыми повелевает царевна-волшебница – Эвр.

В образе Эвр сгустились разные персонажи. Это и заключенный в лабиринт Минотавр, и Сфинга, загадывающая загадки, и если герой не сумеет их разгадать, ему придется поплатиться жизнью71. Это и Медуза, завораживающая, парализующая своим смертоносным взглядом, отнимающая волю и жизнь. Она же – тотемическая страшная мать, руководящая инициацией героя. И одновременно она царевна-невеста, руки которой должен добиться герой, получив в придачу царство72. На нее, мертвую невесту, мертвую царевну в хрустальном гробу, стеклянной камере, указывает сон-пророчество Шерлока. Пророчество гласит ни много ни мало: ты убьешь царя-брата и обретешь невесту, царевну-сестру.

Майкрофт – не только старший брат, но и родительская фигура для Шерлока, о чем мы уже упоминали в гл. «Этюд в психоаналитических тонах». Ему принадлежит загробное царство Шерринфорда73, и до сих пор он был наделен зловещими чертами всемогущего теневого властелина74. Майкрофту, старому царю, суждено пасть от руки молодого претендента на престол: символически так и происходит – он посрамлен и лишен власти (и чуть было не застрелен), его влияние на Шерлока закончилось. Разгадав загадки и устранив старого царя, герой заключает в объятья свою невесту – Шерлок обнимает Эвр.

Шерлок прибывает по водам в своем истинном обличье пирата, морского разбойника, чтобы, как Эдип, отвоевать принадлежащее ему по праву рождения царство: все пути ведут в родовое гнездо, Масгрейв. Пройдя все испытания, спустившись символически вместе с Джоном в колодец-могилу, Шерлок возрождается-воскресает обновленным, «не только великим, но и хорошим», очеловечивается. Начинается «второй ход сказки»: собственно конандойлевский канон, каким мы его знаем, – но он остается за кадром. История, выстроенная Моффатом и Гейтиссом, оказывается приквелом к вселенной А. Конан Дойля. Художественная логика Моффата и Гейтисса неуклонно вела их по пути деконструкции, расчищению верхних слоев, только для того чтобы обнажилось архаическое ядро образа героя, обнаружилась древняя структура пути героя. В этом смысле логика их безупречна – точнее, логика самого текста, а ведь именно текст, игра смещений и сгущений, всегда был путеводной нитью сценаристов: ничего удивительного, что, размотавшись, клубочек сначала привел их в лабиринт Минотавра, а потом благополучно вывел оттуда.

Клиника героя

Попробуем теперь перевести эту историю с языка мифологии на язык клиники.

В начале 4-го сезона, когда Шерлоку удается благополучно избегнуть изгнания, он находится в явно маниакальном состоянии, предвкушая новое приключение, которое сулит ему «возвращение» Мориарти. Он чувствует себя неуязвимым, всемогущим, всезнающим, обладающим не только выдающимися интеллектуальными способностями, но и впечатляющей боевой подготовкой. За свою самоуверенность Шерлоку придется поплатиться: не дав Мэри сбежать из Лондона, он становится невольной причиной ее гибели.

С пика манйи Шерлок обрушивается в состояние наркотического распада, не просто подвергая свою жизнь опасности, но оказываясь в роли покорного объекта произвола Другого. Сцена, где Джон в ярости избивает Шерлока ногами (4:2), произвела на многих зрителей шокирующее впечатление: она и впрямь кардинально отличается от полукомедийных, хотя и брутальных, сцен, где Джон задает взбучку вернувшемуся с того света Шерлоку (3:1). Из воплощения символического закона, отцовской символической функции, как можно было бы думать по предыдущим сезонам, включая новогодний выпуск, Джон превращается в отца реального, а одержимость Шерлока Джоном приобретает характер психотической зачарованности некастрированным Другим (которая у того же Шребера в результате приводит к принятию своей роли объекта).

Все больше погружаясь в пучину безумия, Шерлок все больше приближается к Вещи – своему зеркальному двойнику, Эвр («это никогда не близнецы», поэтому их сделали погодками, но отзвук мифологии божественных близнецов все же ощущается в этой истории). В Эвр для него сосредоточился весь смысл его жизни – в ней ему открывается окончательная Истина, находится окончательное объяснение всему. (Так весь квест Малдера сосредоточен вокруг поисков навсегда утраченной сестры, и обретает он