— Князь, вы меня поражаете. Вы из какой глухой дыры вылезли? Гражданская война уже год как закончилась. Рабоче-крестьянская Красная армия и партия большевиков победили всех своих врагов, а сплотившийся народ теперь строит новое социалистическое общество.
— А тут тогда, что за бой происходил, ежели гражданская война закончилась?
— А здесь мы уничтожили очередную банду, которая нападала на деревни, убивала крестьян, и грабила обозы с продовольствием. Вы разве ничего не слышали про эту банду?
— Именно про них я ничего не слышал, даже не знаю кто в здешних лесах обитал. Слишком далеко отсюда наше таёжное поселение находится. Мы, за прошедшее время с начала войны, другие банды нападавшие на наше поселение уничтожали. Последнее нападение было около года назад, отряд хунхузов нас пограбить решил. Да вот только ничегошеньки у них не вышло, мы их всех на подступах к поселению положили, а потом тела в болоте утопили. Так что с тех пор у нас тишина и покой. Ни мы из поселения никуда не ходим. Ну разве что на охоту или за грибами, за ягодами. Ни у нас никто из чужих не появляется. Вот так мы и живём.
— Послушайте, Князь, а вы когда последние новости слышали?
— Да года три назад я слышал последние новости, Зиновий. Наши охотники и поселяне тогда большой отряд зелёноармейцев полностью уничтожили. Зелёные, как мне помнится, на какой-то железнодорожной станции ваш санитарный поезд уничтожили, а потом уже решились напасть на наше поселение. Они на оставленном нами Торговом подворье на постой встали, и там же свои чёрные дела замышляли. Вот только дозорные их вовремя заметили и Главу нашего поселения предупредили. Он собрал всех артельных охотников, да взрослых парней и мужчин. Они пришли и постреляли всех зелёных бандитов, а потом сожгли вместе с постройками Торгового подворья. Отец мне говорил, что среди зелёных много заразных было, вот он и отдал приказ всё сжечь, дабы зараза по округе не распространилась.
— Вот оно как, — задумчиво произнёс Зиновий, — а мы-то всё думали и гадали где же эта банда зелёных спряталась. Мы просто не могли поверить, шо такой большой отряд, в одночасье мог как сквозь землю провалиться. А это значит вы нам помогли, и всю банду под корень уничтожили. Вы слышали, бойцы? — обратился командир к своим подчинённым. — Мы долго искали тех бандитов, кто уничтожил наш санитарный поезд на железнодорожной станции, а их отряд оказывается наши друзья-анархисты, из таёжной деревушки под корень извели, и даже косточек от наших врагов не осталось.
— Командир, можно задать вопрос? — спросил один из пожилых бойцов, которого я видел в помощниках у повара отряда красноармейцев.
— Спрашивай, Никодим, шо тебя интересует, — ответил бойцу Зиновий.
— Вот вы токмо что нам сказали, что анархисты наши друзья, а комиссар отряда заявляет, что все анархисты наши враги. Вы оба партейные, так кому же нам верить теперича?
— Зиновий, позволь мне бойцу ответить? — опередил я своим вопросом ответ одессита.
— Попробуйте. Ты не против, Никодим, ежели на твой вопрос Князь ответит?
— Я не против, — смущённо ответил тот.
— Скажите, Никодим, а как вас по батюшке звать? — задал я вопрос пожилому бойцу.
От неожиданного вопроса он слегка опешил, а потом всё же взял себя в руки и ответил:
— Силантием батьку моего звали.
— Благодарю за ответ, Никодим Силантьевич. Поясню для остальных бойцов, почему я про ваше отчество спросил. Меня воспитали дед и родители таким образом, что негоже обращаться к старшему по возрасту просто по имени, как к молодому, — увидев одобрительные улыбки на лицах взрослых бойцов, я продолжил: — Не все анархисты одинаковые, да и направлений в анархизме множество. Ваш командир встречался с настоящими анархистами, которые живут только своим трудом, воспитывают своих детей и всегда заботятся о своих стариках. Они ни за какую партию или власть не сражаются, а берут в руки оружие, только для того, чтобы защитить своих родных и близких, или например на охоту сходить, — концовка фразы вызвала улыбки у всех подошедших бойцов. — Настоящие анархисты живут и чтят наставления Михаила Бакунина, которого имперская власть пыталась в тюрьмах, да на каторге сгноить. А ваш комиссар отряда, скорее всего встречался с другими анархистами, не с последователями Михаила Бакунина, а с теми кто принял учения его учеников. Вы наверное все уже слышали про анархистов-индивидуалистов, которые не признают никакой власти, считают, что могут творить всё что хотят и никакое сообщество людей им не указ. Они предпочитают жить только в своё удовольствие и забирают у людей всё что им понравится. Свобода, заявляют они, потому-то мы можем творить всё что захотим. Я так думаю, что комиссар вашего отряда именно с такими анархистами-индивидуалистами в своей жизни повстречался и не смог принять их разгульную жизнь. Кроме них существуют анархисты-коммунисты, или как они ещё себя называют «анархо-коммунисты», — увидев утвердительные кивки бойцов стоящих вокруг пролётки, я продолжил рассказывать дальше: — Так вот, все они являются последователями нового учения об анархизме, которое составил и явил миру князь Кропоткин Пётр Алексеевич. Насколько мне известно, именно анархо-коммунисты поддержали большевиков в борьбе против царского режима и Временного правительства. Так что сами можете, рассудить, что анархисты все разные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Князь Кропоткин умер два года назад, — сказал один из молодых бойцов. — Гроб с его телом привезли в Москву из Дмитрова, и установили для народного прощания в бывшем здании московского Дворянского собрания на Большой Дмитровке. Простые люди с князем Кропоткиным прощались в течение двух дней. Там побывали сотни делегаций от заводов, фабрик и учреждений Москвы, а также тысячи простых жителей. Его похоронили в Москве на Новодевичьем кладбище.
— Федька, тебе-то откуда про это известно? — спросил молодого бойца Зиновий.
— Командир, так про смерть князя Кропоткина всем было известно. Я же в то время в Москве был. Все центральные газеты на первых полосах поместили траурное объявление Президиума Московского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, извещавшее о смерти «старого закалённого борца революционной России против самодержавия и власти буржуазии». Странно что вы об этом не слышали…
— Так я тоже ничего про смерть князя Кропоткина не слышал, Фёдор, — отвлёк я внимание бойцов от своего командира. — Ты сам подумай, где стоит Москва, а где находится наше таёжное поселение. Раньше мы все новости узнавали лишь от торговцев приезжавших на наше Торговое подворье, или через наших друзей работающих в аптеке Барнаула. А как гражданская война в стране началась, так никаких новостей мы больше и не получали.
Наше общение прервал подошедший повар Яков Фадеевич.
— Командир, обед готов. Пойдёмте кушать пока не остыло. Я уже всё приготовил.
Услышав про обед, все бойцы дружной толпой потянулись в сторону кухни. Мы с Зиновием проследовали за ними.
Едва мы расположились на стволе поваленного дерева, как повар Яков Фадеевич принёс нам солдатские чашки полные каши и заправленные зажаркой из зайчатины с подливкой. Ложки у всех были свои, так что мы сразу принялись за обед.
Примерно через пять минут после начала обеда, к кухне вышел хмурый комиссар.
— Что там в пещере, Гордей Исаакович?
— А нет больше никакой пещеры, командир, — ответил комиссар принимая чашку с кашей из рук пожилого повара.
— Погоди, комиссар. Как это нет пещеры?! — от удивления Зиновий даже кушать перестал. — А куда же она подевалась?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кончилась пещера. Как я понял, осмотрев там всю прилегающую местность, один из наших пушечных снарядов угодил прямо в ящики со взрывчаткой или с гранатами, что хранили бандиты у самого входа в пещеру. В общем там рвануло с такой силой, что вход в пещеру, где скрывались раньше бандиты, полностью обрушился. Смотреть там больше не на что, а раскапывать завал я не вижу никакого смысла. Ежели в пещере кто-то из бандитов и смог выжить после такого взрыва, и последующего обвала, то умирать он будет хоть и недолго, но очень мучительно, — со злорадством в голосе произнёс комиссар, после чего принялся за уничтожение каши.