Глава 32
Вопросы снабжения армии и тыла. Работа в ГКО. Эвакуация промышленности и материалов за Урал
С началом войны члены политбюро не только выполняли ранее возложенные на них обязанности, но и многочисленные важнейшие задания военного времени. Будучи заместителем Председателя Совнаркома СССР, я отвечал за работу семи наркоматов: торговли, заготовок, рыбной и мясо-молочной промышленности, морского флота, речного флота, а также Главного управления Севморпути. Кроме того, я сам возглавлял Наркомат внешней торговли и осуществлял контроль за поставками по ленд-лизу[14] из США и поставками из Великобритании.
На десятый день войны, 1 июля 1941 г., был образован Комитет продовольственного и вещевого снабжения Красной армии, председателем которого назначили меня. В комитет вошли: Косыгин (заместитель), Хрулев, Зотов, Лукин. Ответственным секретарем комитета стал Смиртюков.
Однако комитет этот по существу не действовал. Уже через день Сталин решил, что лучше поручить это дело мне одному, сказав, что я с ним справлюсь, поскольку ведаю делом снабжения в стране в целом, и 3 июля подписал постановление ГКО о назначении меня уполномоченным ГКО по вопросам снабжения Красной армии обозно-вещевым имуществом, продовольствием и горючим. Потом добавил артиллерийские снаряды.
В этих вопросах я опирался на генерала Хрулева. До начала Великой Отечественной войны я его не знал и даже о нем не слышал. В 1940 г. Хрулев был назначен начальником снабжения НКО, а затем Главным интендантом Красной армии и в связи с этим переведен в Москву из Киевского военного округа, где он ведал строительством. После того как на меня были возложены полномочия по снабжению Красной армии, я сразу же вызвал Хрулева. Это было первым нашим знакомством.
Хрулев производил приятное впечатление: среднего роста, коренастый, неполный, с легкой улыбкой на лице, немногоречивый, точно отвечал на заданные вопросы. Он рассказал, что входит в курс своей новой работы, знакомится с кадрами. Я спросил: «Какие трудности в данное время вы испытываете, нужна ли помощь?» Он ответил:
«Пока сложилось странное положение: с главными силами наших войск на Белорусском направлении связь прервана, поэтому никаких просьб и требований от них не поступает, и мы ничего для них не делаем, хотя для них заготовлено все необходимое, предусмотренное мобилизационным планом.
Текущий мобилизационный план выполняется как будто в целом нормально, но в связи с таким положением на Западном направлении, да и состоянием войск в Прибалтийских районах задерживается отгрузка на фронт продуктов. Но это не может отразиться на снабжении фронта, так как в войсках имеется их достаточный запас. Обмундирование направляется в военные округа для экипировки новобранцев, призванных в армию в связи с общей мобилизацией».
Выслушав Хрулева, я сказал ему, что хочу лично познакомиться с основными работниками Главного интендантского управления Красной армии. Сказал, что это можно сделать в его присутствии, если он хочет, а можно и без него. Сказал, что мне не хочется отнимать без особой нужды у него время, и если я буду принимать товарищей без него, то это не будет в обход его деятельности. Пообещал позвонить ему по телефону и сказать о своих соображениях или данных указаниях. Кроме того, он может подробно узнать о ходе моих встреч и бесед от своих работников. «Хочу, – добавил я, – чтобы вы меня поняли правильно, это я делаю не за вашей спиной и не в обход вас, а, наоборот, буду делать все, чтобы поддержать дисциплину и ваш авторитет в вашем учреждении». Хрулев сразу же так меня и понял. Он, видимо, в какой-то степени знал обо мне от других товарищей.
После бесед с товарищами у меня сложилось впечатление, что пока нам вроде и делать нечего в отношении тех фронтов, где шли главные бои, обстановка там совершенно не ясна. Главное, на что я обратил внимание, – это то, чтобы вновь призываемые в армию были полностью обеспечены обмундированием и обувью.
Что касается продовольственного снабжения, то в первые месяцы войны также не было каких-либо трудностей в снабжении армии и населения. Не следует забывать, что к началу войны в стране было достаточно продуктов питания. Магазины торговали свободно, по твердым ценам. Торговля на колхозных рынках также была очень развита. Этим в значительной мере и объясняется то, что, несмотря на такое неудачное для нас начало войны, мы не сразу стали вводить карточки, желая поддержать спокойствие и уверенность в народе. Начали с Москвы и Ленинграда. Спокойно подготовили списки снабжаемого контингента, нормы снабжения и т. д. Эту работу вели нарком торговли Союза Любимов и нарком торговли РСФСР Павлов. Мы сначала ввели карточную систему в некоторых городах РСФСР, но сохранили возможность пользования без карточек ресторанами.
Однако полная потеря Украины и Белоруссии, западных районов РСФСР и Прибалтики в корне изменили источники снабжения страны продовольствием. Подавляющее число сахарных заводов оказались потерянными. Надо было в первую очередь экономно расходовать сахар. Совместно с Зотовым, Акимовым и Косыгиным был рассмотрен вопрос демонтажа и эвакуации ряда сахарных заводов в Среднюю Азию: Узбекистан, Киргизию, Южный Казахстан. Имелось в виду в создавшейся обстановке часть поливных земель в этих республиках выделить под сахарную свеклу. Необходимое количество семян мы вовремя сумели вывезти из Курской области, с Украины и из других мест.
Вместе с эвакуацией оборудования эвакуировали и руководящих работников, специалистов, квалифицированных рабочих. Было решено под сахарные заводы использовать недостаточно загруженные корпуса хлопкоочистительных заводов.
В то время заместитель наркома пищевой промышленности Н.В. Подгорный (в будущем поднятый Н.С. Хрущевым и Л.И. Брежневым на высшие государственные и партийные посты) был командирован мною в Воронежскую область для ускорения демонтажа одного из сахарных заводов, который уже находился под огнем врага. Демонтаж этого завода производился только по ночам, и он был вывезен в безопасное место. Правда, Подгорный обманул меня: он побоялся сам выехать на завод, а официально доложил, что лично руководил работой на месте. За это по моему предложению он был освобожден от должности. Я не терпел обмана больше всего. Любую ошибку я мог простить, но не обман. Должен сказать, что люди, которые со мной работали, это знали. Почти никто никогда не подводил меня так, как это сделал Подгорный.
Анализируя как-то наличие запасов обмундирования, размещение заказов на новое его изготовление, я убедился, что летнее обмундирование мы производили без больших трудностей. Предприятия по выработке тканей и кожевенных материалов были своевременно переведены на выполнение военных заказов. А вот что будет осенью и зимой?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});