головой, пожалуй, у нас будет, но, когда нет хлеба, одной любовью не проживешь.
Гудрун сидела молча.
— Теперь на скрипке играет Дух водопада, — сказала она. — Послушай!
Нильс прислушался. Ему показалось, что из шумного водопада до него доносятся отрывки какой-то дикой, гнетущей музыки. Она проникла ему в самое сердце, и его охватил страх. Взглянув на него, Гудрун сказала:
— Стоит ли жить! Когда я была маленькой, бабушка рассказала мне однажды о лесной красавице-троллихе, похожей сзади на пень.
Она сказала, что прекраснее лесовицы никого на свете нет. У неё нет ни забот, ни дома, и ей не надо умирать. Тогда я закричала: «Хочу быть лесовицей!» С тех пор мне стали класть у изголовья молитвенник и перебрасывать через мою голову монеты, чтобы отогнать зло, преследующее меня за грешные мои слова. Теперь я снова повторяю: «Я хочу уйти! К тебе или же… головой в омут!»
— Гудрун! — закричал Нильс и крепко прижал её к себе.
Их окутывал холодный туман, медленно поднимавшийся с реки; в березах шуршал предрассветный ветерок, небо было бездонным и пустынным. Они расстались, и Гудрун пошла к своей усадьбе, к распахнутому окну горницы, через которое она обычно незаметно выскальзывала из дома.
Нильс спустился вниз к водопаду. Грохот падающей воды показался ему прекрасным. Пенящаяся и трепетная вода звучала в ту ночь на тысячу разных голосов. Он сел между двух валунов и стал глядеть на водопад. Теперь вода походила на поток стремительно несущихся маленьких-премаленьких существ, связанных друг с другом нерасторжимыми узами. Они кричали удивительно тонкими голосами, которые в свою очередь также сливались воедино. На темной поверхности воды то вырисовывалось лицо со струящимися седыми волосами, то миллионы душ, которые, словно бьющие крыльями птицы, скользили все вниз и вниз, в пучину. И вдруг он услышал, как играет Дух водопада. И увидел в водовороте нагого человека, остервенело, с перекошенным лицом водившего смычком по струнам. Вдруг человек этот вырос, приблизился, лицо у него было словно выковано из железа, а скрипка поблескивала и извивалась в его руке наподобие плещущихся за плотиной волн, а струны скрипки вскипали белой пеной.
— Так вот как ты играешь! — поразился Нильс. — А что дает тебе музыка?
— Покой, — ответил Дух водопада. — В остальное время я верчу мельницу. Разве тебе не доводилось слышать, как я скрежещу зубами и причитаю в мельничном колесе?
— Ах, это, оказывается, ты? — удивился Нильс. — Да оставь ты это колесо! — бросил он свысока, поскольку настроение у него было мрачное.
— Сам оставь! — огрызнулся Дух водопада. — Ведь ты тоже вертишь свое колесо! Вертишь, вертишь!
Всё вертится — понял? Трудись, жалуйся. А когда тебе станет невмоготу, играй! Хочешь послушать песнь мельничного колеса?
«Мне снится сон, — подумал Нильс. — Я уснул у водопада, и мне снится сон».
Дух водопада прижался к скрипке подбородком, он был одновременно и человеком, и рекой. Тут скрипка запела, а вместе с ней и душа Нильса. Вот как надо играть! Нильс почувствовал, что музыка рванула его сердце и швырнула его в водопад.
— Научи меня играть, — попросил Нильс, Когда скрипач закончил играть.
— А чем заплатишь за науку? — поинтересовался Дух водопада.
— Чего ты хочешь?
— Твою возлюбленную!
— Бери её, бери её, — зашептал Нильс. — Бери всё, бери, бери!
И вот он снова остался один при свете зари, а рядом грохотал водопад. Но теперь ему показалось, что в пене водопада вырисовывались силуэты обнаженных русалок, извивавшихся в глубине, в едином сплошном танце живота. Он видел их смеющиеся рты, трепетавшую грудь, стройные бедра. Казалось, что плотская любовь всего мира плывет бурлящим потоком в водопаде. Его охватил страх, и он бросился прочь. Но песнь мельничного колеса звучала в его ушах, не выходила у него из головы.
Целый день и целую ночь провел он в покинутой сторожке угольщика, а затем пошел к Андерсу с Водопада. Он тосковал по скрипке. Но домой он идти не решался. Там, среди вороха стружек и деревянных башмаков, ждал его разгневанный отец. Лицо Андерса просветлело, когда Нильс появился в дверях его дома.
— Теперь я могу сыграть новую песню! — крикнул он и рванул со стены скрипку. — Вот послушай!
Андерс с Водопада смотрел на него и кивал самому себе.
Таким бледным, с горящими дикими глазами был однажды и он, когда провел ночь у водопада.
— Наконец-то ты отрешился от всего! — воскликнул он.
Андерс слушал, как скрипка поет в руках Нильса, и еще больше убеждался в своей правоте. Когда Нильс закончил играть и стоял, с трудом переводя дыхание и дрожа, Андерс с Водопада спросил его:
— И что тебе пришлось отдать взамен?
— Взамен? — удивился Нильс. — Отдыхая у реки, я задремал, и мне приснилось, что я слышу Духа водопада… и вот тогда-то я и сочинил этот вальс. Он словно низвергающийся водопад, все вниз и вниз — там и русалки, и души, и крики: «Крути колесо, крути колесо?…»
— И чего же потребовал от тебя тот, чье имя лучше не упоминать? — настаивал Андерс.
Нильс вдруг побледнел и отложил в сторону скрипку.
— Об этом я как-то не подумал, — сказал он. — Это что, всерьез?
— Он никогда не шутит, — ответил старый скрипач. — Он получил свое, а ты — свое, вот вы и заключили торговую сделку.
— Я отдал возлюбленную! — ужаснулся Нильс.
— Я так и понял, — ответил Андерс с Водопада. — Зато ты кое-что получил взамен. Я в свое время перепугался — отдал немного, да и получил мало. Я был слишком жаден, чтобы стать большим мастером. Ни в чем я никогда так в жизни не раскаивался, как в этом.
— Моя возлюбленная… — пробормотал Нильс снова. — Моей матери нет в живых… Отец так и не занял места в моем сердце. Не может же Дух водопада отнять у меня еще и мою любимую?
— Кто она? — спросил Андерс с Водопада. Он стоял сгорбившись в своем кожаном переднике и перебирал струны скрипки, которую взял у Нильса.
— Гудрун! — прошептал Нильс.
Андерс смолк.
— Где же ты был? — немного погодя спросил он. — Два дня ты таился от людей.
— Я отсыпался в лесу, слушал и лес и водопад, — ответил Нильс.
— Понятно, — сказал Андерс с Водопада и робко коснулся пальцем скрипичных струн. — Ты посулил щедро уплатить за великое искусство — и ты добился своего.
— Что ты там бормочешь? — спросил Нильс. — Что случилось?
— Гудрун бросилась в омут, — сказал Андерс с Водопада. — Уговор выполнен.
Нильс почувствовал, что он больше не в силах находиться под крышей у Андерса, и ушел. Он бродил по лесам. Вдруг с запада налетела буря. Он