С рассветом мы снова двинулись в путь по тропинке, которая вела к реке План. Когда мы наконец въехали на возвышенность, километрах в семи от моста, нашим глазам представилось зрелище, от которого дрогнули наши сердца.
Прямо перед нами, на расстоянии каких-нибудь двух километров, находилась совершенно круглая гора, на вершине которой стояла маленькая башня. На этой башне развевался мексиканский флаг, а вокруг расположились тройным рядом войска. Всадники в блестящих мундирах мчались вверх и вниз по горе. Жерла мортир сверкали на солнце. Трещали барабаны и гудели трубы…
— Да ведь это сигнал к атаке! — вскрикнул майор Твинг, осаживая назад лошадь. — Куда мы попали? Ведь это неприятельские войска. Эй, проводник! Что это значит? — грозно продолжал он, обнажив до половины саблю, когда к нему подъехал Рауль.
— Это «El Telegrafo» («Телеграфный холм»), майор, — спокойно доложил Рауль. — Тут сосредоточен главный штаб мексиканцев.
— Зачем же ты привел нас сюда? Ведь мы чуть-чуть не наскочили на них.
— О нет, майор! Мы от них ровно в двадцати километрах.
— В двадцати километрах! Какие тут к черту двадцать километров, когда я различаю даже орла на флаге? Тут нет и двух километров.
— С птичьего полета, действительно, не более двух километров, майор, но по земле — ровно двадцать километров. Расстояние кажется таким оттого, что мы находимся очень высоко.
Это было верно. До неприятеля было не менее двадцати километров. Между ними и нами была широкая пропасть, и мы поскакали направо так быстро, как это позволяла каменистая почва.
— Скорее, скорее! — кричал майор. — Мы опоздаем!
Мы помчались во всю прыть. Наконец мы увидали наш лагерь.
— Да там нет никого! Что же это значит? — кричал майор, вглядываясь в бесчисленные ряды белых палаток. — Смотрите, Галлер, ведь лагерь пуст!
Действительно, посреди палаток двигалось лишь несколько фигур; очевидно, это были больные и раненые.
— А, вот где наши! Взгляните-ка налево, Галлер!
Я посмотрел налево и увидал всю нашу армию, выстроенную в ряды и готовую к бою. Сверкание десятков тысяч штыков ослепляло глаза.
Вдруг вся эта масса дрогнула при звуках труб и барабанов, колыхнулась и двинулась в направлении «Телеграфного холма».
Грянул пушечный выстрел… другой… третий. Затрещали ружья, все загудело, застонало…
— Сражение начинается. Мы опоздали! — воскликнул майор. — Сколько еще осталось километров, Рауль?
— Восемь, майор!
— Ну, конечно, мы не поспеем!
И мы замерли на месте, проклиная нашу неудачу,
— Вот это работают мушкеты, а это — наши карабины, — говорил Рауль, отличавшийся тонкостью слуха. — Вот палят из мексиканских мортир… наши пушки отвечают…
В течение некоторого времени нельзя было различить ничего сквозь густое облако дыма, нависшее над местом сражения. Но вот грянул оглушительный крик торжества…
— Смотрите, смотрите, — закричал кто-то, — мексиканский флаг исчез! Поднимается наше знамя.
Дым медленно рассеивался, открывая взору звездное знамя, заменившее на башне мексиканского орла. Сражение было выиграно американцами. Неприятель бежал в полном беспорядке…
ГЛАВА LII
Своеобразное отступление
Мы сидели на лошадях, любуясь американским флагом, весело развевавшимся на неприятельской крепости, так быстро взятой.
— Взгляните, что такое там, внизу! — воскликнул один из офицеров, нагнувшись вперед.
Мы взглянули по указанному направлению. По ту сторону реки двигалась какая-то белая линия.
— Назад, назад! — крикнул майор Твинг, вглядевшись в эту линию. — Прячьтесь под гору! Скорее, скорее!..
Мы припустили коней и галопом помчались вниз, в густо заросший овраг. Там Твинг, я и несколько других офицеров спешились, легли в траву и стали наблюдать, что делается на противоположной стороне реки. Прямо перед нами, на расстоянии двух километров, возвышалась крутая базальтовая гора, по уступам которой росли чахлые пальмы, кедры, безобразные кактусы и агавы.
Сверху этой стены, следуя по всем ее изгибам, что-то сползало широкой лентой, точно гигантская змея. Это было бежавшее мексиканское войско. Наверху появлялись все новые и новые массы, постепенно приступавшие к спуску. Очевидно, они уже скрылись с глаз преследовавших и находились теперь в безопасности.
Майор Твинг совершенно спокойно и хладнокровно смотрел на мексиканцев… У нас же чесались руки от страстного желания схватиться с ними.
— Что нам делать, майор? — спросили мы.
— Ничего.
— Как… ничего?!
— Что же делать, по-вашему?
— Забрать всех этих трусов в плен…
— Как же мы их заберем? Их несколько тысяч человек, а нас не наберется и двухсот…
— Это пустяки, майор! — заметил я. — Половина войска безоружна. Уверяю вас, что мы переловили бы их всех!..
— Нет, нет, это вам только так кажется, капитан! Умерьте ваш пыл. Ваши силы нам еще понадобятся. А теперь пора в путь…
Нам было очень досадно на майора, но ослушаться было нельзя.
Клейли и мне в особенности хотелось совершить какой-нибудь подвиг, чтобы загладить свою вину перед штабом. Ведь мы тогда улизнули из лагеря без спроса. Это не могло пройти нам даром.
— Дайте мне, пожалуйста, пятьдесят человек, майор! — просил я. — Вы знаете, что мне надо еще свести кое-какие счеты с мексиканцами…
— Не могу, капитан, положительно не могу… Вперед, сеньоры!
Я повесил голову и печально поплелся рысью вслед за товарищами по направлению к Эль-План, в первый раз в жизни злясь на майора Твинга. Как я жалел, что со мною не было отряда моих славных вольных стрелков!..
Мечты мои были прерваны звуком выстрела, свистом пули и криком майора: «Стой!»
Приподнявшись на седле, я заметил что-то зеленое, мгновенно скрывшееся за выступом горы. Это был часовой, поспешивший спрятаться после выстрела.
— Линкольн, да это, кажется, наши? — спросил я.
— Наши, капитан! Я отлично разглядел его…
Твинг послал небольшой отряд на разведку. Я присоединился к этому отряду и полетел впереди всех. Метров через сто я увидел направленную на нас с холма мортиру, окруженную ротой артиллеристов и легкой пехоты. Эта картина была бы не очень приятна для нас, если бы над мортирою не развевалось наше знамя. Мы поднялись на холм и приветствовали его громким «ура».
Артиллеристы остановились в недоумении, все еще не узнавая нас. Я дал знак рукою, приказывая нашему знаменосцу выехать вперед и развернуть знамя…
Через мгновение нас окружили со всех сторон, пожимая руки и осыпая вопросами. Оказалось, что весь мой отряд находился тут же под командой лейтенанта. Нас встречали как выходцев с того света. Никто уже не надеялся увидеть нас живыми. Я с удовольствием смотрел на бравых стрелков, столпившихся с расспросами вокруг Линкольна и его товарищей…