Настал наш черед, пока степняки приходили в себя после моих действий. По команде короля пропели трубы и в игру вступили наши лучники, посылая смертельный дождь навесом на противника. Причем они не ограничились одним залпом, а стреляли, не переставая, как будто хотели побыстрее опустошить свои колчаны. Раздались крики и стоны, когда наш дождь достиг степняков, сразу несколько сотен вылетели из седел, но еще больше пострадало лошадей, падавших на землю. В ответ рожки кочевников издали другой сигнал и конница, неуклонно сокращающаяся под стрелами наших лучников, ринулась вперед, наращивая скорость. Когда до нас оставалось расстояние равное дальности прицельного выстрела, кочевники вновь подняли луки и стали посылать стрелы на ходу, применяя свою излюбленную тактику. Я ждал, укрывшись щитом, захватившим и мою лошадь, пока они не подъедут достаточно близко.
Попадания в ряды наших воинов не приносили пока потерь, амулеты справлялись, но спустя несколько десятков секунд раздался один крик, затем второй… В моих амулетах стала кончаться сила, поэтому я понял, что больше медлить нельзя и нанес удар. Сформировав предельное количество лезвий, которые я смог удержать, я наполнил их силой и швырнул в кочевников, буквально выкашивая первые ряды врага по всему фронту. Наверное, нужно было взять немного выше, подумал я, видя, как кочевники, разрезанные вместе с лошадьми, падают на землю. Оценивая потери степняков, я понял, что они ограничились всего двумя тысячами. Первая была уничтожена мной, над второй общими усилиями поработали лучники, но только конницу врага это не остановило. Спотыкаясь о трупы, слегка замедлив ход, кочевники все же неумолимо приближались. До встречи осталось всего несколько секунд…
На левом фланге в это время эльфы соревновались со степняками в меткости стрельбы, явно ведя в счете, а гномы успели сделать несколько залпов из своих арбалетов, уменьшив число надвигающихся всадников примерно на пять сотен. Выдвинувшись вперед еще немного, я снова сформировал сотню лезвий, так как на большее не хватило энергии, извлеченной из моих запасов, и послал их вперед, теперь внеся поправку в направление удара. Это принесло больший результат, чем вышел в первый раз. Плетениям не требовалось растрачивать энергию на лошадей, поэтому они срезали только головы степняков. Больше пяти сотен разом упали с лошадей, лишившись такой важной части тела, а я внезапно понял, что появилась новая проблема — я не могу так быстро извлекать из своих запасов огромное количество силы, чтобы наполнить ей свои плетения. Мне нужно несколько десятков секунд, чтобы прийти в себя после грандиозного ее расхода.
Так что мне пришлось обломаться с расчетами и напрасными мыслями о том, что я смогу уничтожить весь центр конницы, прежде чем та достигнет нас. Все, что мне удалось — это лишить ее двух тысяч всадников. Но и на этом я предполагал, что атака захлебнется и надеялся, что мы получим небольшую передышку, которую возьмут кочевники, чтобы вновь сгруппироваться, но во вражеском войске вновь просигналили рожки, и вперед двинулась пехота, чтобы поддержать гибнущую конницу. И в этот момент последняя, не смотря на все мои усилия, наконец, достигла нас.
Удар был страшен. Гномы с трудом удержали строй, эльфам пришлось туговато, они начали нести потери, сменив луки на мечи, а наша пехота почти не пострадала, так как половину добравшихся до нее всадников из первых рядов уничтожили мои Кэльвы. Но эти ряды были далеко не единственными. За ними подходили все новые и новые. Конницы было много, и те несколько тысяч, что полегли в первые минуты, не смогли полностью остановить ее, но хотя бы замедлили. Испуганные лошади, лишившиеся всадников, мешали наступающим, поэтому на нас наваливались не лавиной, а небольшими группами, что облегчало работу лучникам и пехоте. Разбрасываясь лезвиями, я старательно уничтожал центр, не размахиваясь на большое количество, но точными ударами сея вокруг себя смерть.
Внезапно я ощутил опасность, выпрыгнул из седла и стремительно бросился в сторону. На том месте, где только что находилась моя лошадь, расцвел огромный костер, пышущий жаром, поглотив нескольких оказавшихся поблизости кочевников. Маги вступили в игру! Порадовавшись, что я успел отойти подальше от строя, так что наших не задело ударом, я рванулся вперед, расчищая пространство впереди себя воздушными таранами, лезвиями, каменными молотами… Я летел вперед, понимая, что только так могу отвлечь магов на себя, потому что им сейчас нельзя сосредотачиваться на войске Мардинана, ведь у наших совсем нет защиты против них. Но я ошибся в своих предположениях. Позади меня ухнуло еще несколько разрывов и в рядах бойцов Мардинана расцвело еще два похожих огненных цветка, поглотивших разом десятки воинов.
Мгновением спустя, повинуясь интуиции, я прыгнул в сторону, сбивая с ног несколько пеших кочевников. Плетение, которое активировалось в том месте, где я находился секунду назад, представляло собой нечто вроде разрывной гранаты, только мощнее раз в десять. Оно прошило мелкими энергетическими осколками все пространство в радиусе тридцати метров. Поднявшись с трупов кочевников, которым "повезло" оказаться в этом радиусе, я порадовался, что моя защита была рассчитана и на физическое воздействие, а потому выдержала и практически не пострадала.
Рванувшись вперед, я вновь услышал, как сзади рвануло. Напрягаясь, как только возможно, и чувствуя стук крови в голове, я создавал сотни различных плетений и разбрасывал их в стороны от себя, буквально смерчем проносясь по войску кочевников, оставляя за собой коридор, усеянный трупами. Внезапно в голове что-то щелкнуло, и я опять почувствовал вкус крови во рту, но не переставал все увеличивать темп создания смертоносных плетений, понимая, что чем больше я сейчас смогу уничтожить врагов, тем больше наших сможет остаться в живых. На следующий удар, пришедшийся прямо по мне, я не обратил внимания, сформировав новое защитное плетение, взамен того, что было буквально изорвано на мне неким подобием воздушных резаков.
Спустя долгих тридцать секунд я прорвался сквозь армию кочевников, наградив последние шеренги тремя плетениями гигантских огненных шаров, которые уничтожили разом около четырех сотен человек, превратив тех в головешки. Открыв рот, чтобы иметь возможность вдохнуть немного воздуха, потому что из моего носа хлестала кровь, я кинулся к обозу, где ярко сияли защитные плетения, закрывающие фигуры двух магов одного постарше, а другого помладше. И тут меня пронзила дикая боль, как будто раскаленный штырь впился мне в правый глаз. Потянув за бьющийся в агонии канал в моей ауре, я понял, что бывший наемник Валик умер, получив стрелу в глаз. Что ж, начались потери, подумал я, отпрыгивая в сторону от слаженного удара двух магов, который заставил буквально взорваться почву позади меня и хлестнуть камнями в спину. Все-таки я сумел привлечь их внимание.