Читать интересную книгу Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России - Савелий Дудаков

"страданиями упитана была, томилась долго и безмолвно"10. Я понимаю, признаю и уважаю и великий гнев, который переполняет эту душу, и твердую благородную решимость найти честный и достойный выход из нестерпимого положения. Я понимаю, признаю и уважаю эти чувства и так же думаю, что выход из этого положения, нестерпимого для евреев, недостойного и постыдного для христиан, должен быть найден во что бы то ни стало и какою бы то ни было ценою. Новый Exodus, однако, есть ли этот выход?» Далее Южаков дает историю скитаний еврейского народа: "Сколько уже было этих Exodus'oв! Из Палестины в Египет, из Египта в Палестину, из Палестины в Вавилон, из Вавилона в Палестину, из Палестины на южные европейские полуострова, из Италии в Германию, из Испании в Англию и Францию, из Германии в Польшу, Литву и Западную Русь… И опять отсюда в Уганду?

Если оставим в стороне насильственное выселение из Вавилона и южную Европу, остальные иммиграции были добровольные, были искомыми выходами из тяжелых условий. Что они дали, однако? После одного Exodus'a другой, третий и т. д.

Когда же этот конец? Многострадальному Агасферу, вечному скитальцу по лицу земли, пора сказать себе: "довольно я странствовал по белу свету, гонимый человеческою неправдою, манимый миражем обетованной страны; довольно странствовать! В эту землю я погружаю мой страннический посох, на этой земле складываю свою котомку, здесь найду свое отечество и здесь, без нового и нового Exodus'a, сумею приобрести положение, достойное человека". Призыв Южакова: "Не в скитаниях исход, а в приобретении признания своих человеческих прав, в приобретении отечества, не химерической обетованной земли с химерическим мессией, а реального отечества, с которым вместе и страдается, и радуется"11.

Нельзя сказать, что эмоциональный призыв писателя не находил отклика. П.Ф.

Якубович-Мельшин (1860-1911), народоволец и поэт, относился к идее сионизма скептически и предсказывал усиление антисемитизма "в мировом масштабе" после возможного создания еврейского государства в Палестине в ближайшие 30-50 лет (речь идет о начале XX в.). Мельшин же предсказывал, что ко времени осуществления идеи сионизма численность евреев в России достигнет 20 млн12. Но… впереди евреев вновь ждали погромы – "простые", мирного времени, погромы мировой и гражданской войн. Репрессии общие и национальные и, самое главное, впереди была страшная война, унесшая миллионы еврейских жизней – и не только еврейских. Не осуществилась мечта Якубовича-Мельшина – не будет в России 20 млн. еврейских тружеников. А Обетованная Земля обернулась Еврейской автономной областью.

В одной из неопубликованных статей В.И. Вернадского "Мысли за океаном", относящейся к 1913 г. (опубликовать, вероятно, помешала война), говорится приблизительно то же, что и у Южакова: Россия теряет лучшие интеллектуальные силы. "Сейчас идет все усиливающийся поток русской эмиграции в Америку…

Несомненно, первые пути были проложены в Америку русскими евреями. Гонения и погромы, разорения и стеснения заставили их двинуться тысячами семей в Новый

Свет… Большая часть бежала от гонений, убийств и притеснений. Здесь, в Америке, особенно ярко видно, какую огромную творческую созидательную силу потеряла Россия в безумной политике антисемитизма в его диких формах, которые имели место у нас… В массе евреев, прекрасно устраивающихся в Новом Свете, поднимающих его национальное богатство, мы потеряли часть того капитала, который история дала России и которым должны были уметь воспользоваться его государственные люди (курсив мой. – С. Д.)"13.

Легенда о Вечном страннике дожила до XX в., и вариант ее рассказан в одном из "Писем к Ближнему" М.О. Меньшикова. В этом письме рассказывается о двух посетителях журналиста. Второй посетитель, точнее посетительница, в дом которой ему пришлось ехать, была, как можно судить, Юстина Глинка, предлагавшая для публикации документ, "выкраденный из масонского архива". Об истории этого посещения рассказано мною в "Истории одного мифа", посему оставим в стороне "всесветный заговор евреев". Поговорим о первом посетителе. Думается, что это не литературный персонаж. Автора посетил Некто, не имеющий ни имени, ни прошлого:

«С прошлой осени меня посещает от времени до времени таинственный старик, ни имени, ни фамилии которого я не знаю. Я был как-то один на своей маленькой даче, когда он вошел… окна были открыты и не принять незнакомца не было никакой возможности. Сколько я ни расспрашивал его о том, кто он, он утверждал, что у него нет никакого имени. По самой природе его лица, он просто "сущий", и как таковой – вне времени и пространства. Он сказал мне снисходительно, что он мой читатель, что лучшие мои статьи, лучшие мысли – внушены им, что он во мне видит одного из ревностных своих слуг и потому пришел, чтобы окончательно просветить меня и ввести в область абсолютной истины… В необычайно запутанных, темных выражениях, с видом глубокой тайны, он сообщил мне, что Христос уже сошел на землю лет как десять, с 1892 года. Он живет в России, что сроки приблизились и невероятно скоро, может быть не более как чрез две-три недели, настанет предсказанный Писанием Страшный Суд. Дело остановилось лишь за свидетельством от Святейшего Синода.

Я робко спросил, откуда он все это знает. С видом величайшего погружения в свою тайну мой посетитель объяснил, что он именно и есть Тот, кто должен восстановить престол Давида, отца своего. Даже больше: он именно и есть Сущий, альфа и омега, начало и конец. Я привык представлять иначе эти вещи. К чему эти белые перчатки и белый галстух, драгоценные перстни на руке, серебряный портсигар и сигаретка, которую он только что просил позволения выкурить. Завязался на эту тему метафизический спор, не приведший ни к чему. Почтенный незнакомец мой, приезжающий ко мне по железной дороге "из Купины Неопалимой", цитатами из пророков, из Шиллера, из моих собственных статей и даже из тригонометрии доказывает, что он именно есть Тот и пр. Я, рискуя потерять предлагаемые мне "новое небо и новую землю", позволяю себе в этом сомневаться. Пьем чай… и мы дружески расстаемся до следующего свидания»14. Так как письмо связано одной идеей, что вынесено в названии письма, – "Заговоры против человечества", а во второй части выведена Юстина Глинка, то логично предположить, что Некто – это Сергей Александрович Нилус, утверждавший приход Антихриста, Страшного Суда и восстановление царства Давидова. Возможно, многих остановит слово "старик", отнесенное к 40-летнему. Но Нилус к этому времени выглядел вполне пожилым человеком, что видно на многих фотографиях. Что касается его психического состояния, то не требуется быть врачом, чтобы определить болезнь. Между прочим, в одном из рассказов И.А. Бунина появляется фигура, близкая Сергею Александровичу Нилусу. В одной московской захудалой гостинице герой встречает знакомого: «Внезапно одна дверь, пахнув на Казимира Станиславовича почти с ужасом, растворилась, на пороге ее появился старик в халате, похожий на плохого актера, играющего "Записки сумасшедшего", и Казимир Станиславович увидал лампу под зеленым колпаком и тесно заставленную комнату, берлогу одинокого, старого жильца, с образами в углу и несметными коробками из-под папиросных гильз, чуть не до потолка наложенными одна на другую возле образов… Неужели это был тот же самый полоумный составитель жизнеописаний угодников, что жил в "Версале" двадцать три года тому назад»15.

Вечный жид дожил до времен гражданской войны, но пережить ее не сумел. В веселой и умной книге Ильфа и Петрова есть одна удивительная вставка, совершенно выпадающая из рамок повествования.

В литерном поезде, заполненном журналистами, спешащими на очередную стройку социализма, едут два иностранца. Один из них венский журналист "свободомыслящей" австрийской газеты господин Гейнрих, другой – американец Хирам Бурман, сионист.

Как блистательно доказали Майя Каганская и Зеев Бар-Селла, представитель Австрии – это ипостась великого поэта Генриха Гейне, работавшего в "Die Freie Presse" (обратный перевод с русского), где когда-то подвизался Теодор Герцль, второй – ипостась великого зодчего Хирама – вспомним масонскую легенду. И вот ипостась великого поэта рассказывает историю человечества по Библии, со скрытыми цитатами из нее, историю об Адаме и Еве, о вечном круговороте истории: "Род проходит и род приходит, а земля пребывает во веки", "И возвращается ветер на круги свои". А заключает все неожиданной фразой, заимствованной уже у христиан: "И Вечный Жид по-прежнему будет скитаться на земле…" Повествование перебивается репликой Остапа Бендера: "Вечный Жид никогда больше не будет скитаться!" И дальше рассказывается легенда об Агасфере времен гражданской войны. Это, конечно, голос не Остапа, а авторский голос Ильи Арнольдовича Файнзильберга – Ильи Ильфа. Ибо то, что рассказано далее, мало вяжется с образом великого комбинатора. ("Какой национальности был Остап Бендер?" – был задан вопрос в одной из передач на русском телевидения. Думаю, что образ его не интернационален, а абсолютно национален. Фамилия Бендер – вполне еврейская. Так, известен интереснейший писатель Гирш Лейбович Бендер (умер 11 августа 1925 г. в Крыму), автор "Иудейской этики" (Рига, 1929) и "Евангельского Иисуса и его Учения" (Рига, 1930). Заглянув в "Российскую еврейскую энциклопедию", мы обнаружим еще пару Бендеров. "Сын турецкоподданного" не должен вводить в заблуждение – турецкий паспорт имели многие евреи Одессы, Иудессы, как прозвали этот город юдофобы – по причинам вполне понятным.) Последним героем туркестанского дневника станет писатель Всеволод Иванов. И не только потому, что он уроженец этих мест. В своей автобиографии, вышедшей в 1926 г., он писал: «Родился в поселке Лебяжьем Семипалатинской области на краю Киргизской степи – у Иртыша. Мать Ирина Семеновна Савицкая, родом из ссыльно-каторжан польских конфедератов, позднее смешавшихся с киргизами… Отец, Вячеслав Алексеевич, "незаконнорожденный" сын туркестанского генерал-губернатора»16. Анна Ахматова всегда с уважением говорила о Всеволоде Вячеславовиче, не скрывавшем, что он приходится внуком царскому генералу. Когда это говорилось в глаза писателю, он несколько смущался, – понять можно: не то было время, чтобы хвастаться этим фактом.