свою любимую фразу Глеб.
Очевидно, Виктор должен был что-то решить за тридцать секунд. Выглядел Глеб неважно. Он, в отличие от своих коллег, не хватался за голову, но было видно, что даётся ему это явно нелегко. Он сильно сжал зубы, и желваки на скулах задвигались. Затем незаметно опустил вниз правую руку и взялся за живот. Потом усилием воли собрался и, положив руки на стол, сделал попытку сурово посмотреть на Виктора. Похоже, у Глеба Морозова уже не было сил ни сказать своим подельникам, чтобы вывели этих непонятливых пёстрых человечков, ни вообще что-либо сказать. На него было больно смотреть.
— Гога, я ценю ваше предложение, — глядя прямо в глаза, вежливо сказал Виктор. — Мне непонятно несколько моментов. Первое, если вы хотите перевести деньги как… — но договорить он не успел, и Глеб так и не узнал, что там были за моменты. Он резко встал. На лице у него было выражение мучительной скорби вперемешку с ужасом, потом сел, потом снова встал.
— Подождите пару минут, — сказал он не своим голосом, — я сейчас.
Сжимая ягодицы, как на ходулях, маленькими быстрыми шагами он прошёл по кабинету в сторону двери. Из кабинета выйти он успел, но дальше сил уже не хватило. Глеб, оставляя за собой следы от переваренного вчерашнего ужина, бегом помчался по коридору в поисках туалета. Откуда ему было знать, что туалет был на два этажа ниже? И пока он метался между кабинетами в поисках букв «эм» и «жо», таких нужных сейчас, Афанасьев, Ярский и покупка компании «Аруба» — это последнее, что было в его мыслях.
— Здорово, мужики, — Виктор встал и поздоровался с обоими за руку.
— Чё за крендель? — спросил Сиплый, показывая на открытую дверь, где только что скрылся обосравшийся Глеб.
— А, это покупатель приходил, денег предлагал, но, видимо, передумал. Парни, у вас всё нормально? — спросил Виктор у двух изнемогающих от сильнейшей головной боли страдальцев.
— Таблетки от головы нет? — пропищал один из них, еле выдавливая слова.
— Вот смотри, — Виктор подошёл к окну. — Видишь вон тот перекрёсток? Там повернёшь направо, и через два квартала будет аптека, по-любому открыта.
— А вы чего нарядились как клоуны? — с неподдельной улыбкой спросил Виктор у Сани.
— А чё, прикольно же, — сказал Жека, встал и, продефилировав в своём наряде по кабинету, сел на край стола.
Парни переглянулись, не понимая, что делать дальше, и со страшными гримасами боли на лицах вышли из кабинета. Виктор прикрыл за ними дверь и развёл руками, мол, не знаю, чего они все. Пока всё получилось как нельзя лучше, даже Стас теперь не выглядел таким потерянным. Саня приоткрыл дверь и посмотрел в пустой коридор. Потом покачал головой и, оставив дверь открытой, сказал:
— Чёт я не понял, делать-то теперь чего? — Он выглядел даже немного растерянным. Обошлось без драки, а в его представлении это было совершенно невероятно.
— Я сам не знаю. Если вернутся товарищи, поговорим. Вы деньги привезли? — спросил его Виктор и добавил: — Может, всё-таки войдёшь в долю? Документы Станислав Юрьевич приготовил, тебе только подписать.
— Деньги в машине, — сказал Саня. — Подумаю про долю. Зевс, так ведь и уговоришь! Фига ты помолодел без бороды, братан, прям, лет на десять моложе стал. Я, блин, есть хочу, поехали куда-нибудь, позавтракаем, пока этот обосрыш не вернулся.
— Стас, с меня компенсация, — улыбнулся Виктор, показывая на нос.
— Ничего, — сказал Самойлов и, скомкав салфетку, бросил её в ведро для мусора. — А я как раз собирался перегородку исправлять. Может, теперь как-то само исправилось.
Стас вышел последним и запер дверь кабинета. Виктор шёл по коридору, видя перед собой уверенно шагающих разноцветных Саню с Жекой, и на душе стало спокойно. Молодцы, что приехали. На лестничной клетке этажом ниже в тёмно-синем халате стояла уборщица. В одной руке она держала ведро, в другой — жёлтые резиновые перчатки и, прижав плечом мобильник, разговаривала, громко сетуя на какого-то засранца. Виктор притормозил, достал из кармана две пятитысячные и протянул ей:
— У нас тут клиент был, отравился, видимо, чем-то. Вы уж простите его.
Женщина несмело взяла деньги и, перестав говорить, выразительно посмотрела на Виктора. Он, не останавливаясь, пошёл дальше вслед за другими. Краем уха слышал, как уборщица по мобильнику сказала: «Зина, прикинь, мне денег целую кучу только что дали».
Через час все сидели в «Трёх рублях» и шумно завтракали. Позвонила Настя и сказала, что в течение часа подъедет. Она была возбуждённая и радостная, наверно от того, что закончила своё нелюбимое занятие — заниматься обслуживанием машины. Стас тем временем проявил себя как самый настоящий психолог и дипломат. Ему удалось грамотно и аргументированно объяснить Сиплому, что тот ничего не теряет, покупая половину компании, тем более половину денег он уже привез. Осталось только перевести вторую. Слово за слово, Самойлов устроил обоих на работу. Саню — начальником службы безопасности, а Жеку — заместителем. Жека даже готов был прямо сейчас приступить к своим обязанностям, всё равно делать нечего. Виктор просто восхищался, как ненавязчиво и аргументированно Стас умел излагать свою позицию и склонять на свою сторону собеседников. Сказывалась адвокатская практика. В конце концов он сказал:
— Станислав Юрьевич, теперь я тоже хочу устроиться к тебе на работу.
— Виктор, кем же я могу тебя взять? — развёл тот руками.
— Да хоть кем, могу водителем или снабженцем, мне всё равно.
— Водителем возьму, — засмеялся Стас, — но будешь воровать топливо — уволю сразу.
Дружно посмеялись. Затем Стас взял пакет с пятью миллионами и, сказав, что у него много работы и надо успеть до вечера потратить все деньги, откланялся.
Когда он уехал, Сиплый сказал:
— Хороший мужик твой директор. Убедительный и понятный, всё разложил по полочкам. Уважаю.
— Ну и славно, я рад, — сказал Виктор.
Он был доволен таким поворотом. Всё опять начинало становиться по своим местам. Вот-вот должна была приехать Настя, и тогда можно было всем вместе прокатиться на стройку.
Но всё пошло не так, как хотелось. Когда Настя не приехала через час, как обещала, Виктор позвонил ей, но она не ответила. Тревожный звоночек, который называется «интуиция», внезапно дал о себе знать. Виктор давно не слышал его, в последнее время больше надеялся на Нуо. Теперь внутреннее чувство без каких-либо чудес и волшебства подсказывало: что то-то не так.
«Нуо, ты здесь?» — спросил он мысленно, громко и отчетливо, чтобы у енота не появилось желание упрямиться и не пришлось звать его снова. В ответ — полная тишина. Виктор повторил вопрос ещё несколько раз. Нуо не отвечал. Причём