– Говоря про уничтожение налогов… Рэм! – вернул его на землю Обоми, – ты имел в виду, что придется ввести фиксированные цены и удержание из дохода при выплате? Для этого потребуется немалая доля принуждения, а мне всегда было неприятно навязывать моему народу всякие предписания.
– Э… в этом не будет необходимости, – пробормотал Ибуса.
– Как так?
– Предположим, рост инфляции действительно не превысит прогнозируемого уровня пяти процентов за первый год, – сказал Ибуса. – Мы удержим объем покупательной способности, соответствующий тому, какой вызвал бы десятипроцентный рост цен. Реальное повышение уровня жизни все равно будет иметь место вследствие бесплатных раздач продовольствия и одежды, а также пособий и кредитов, иными словами, внезапного повышения курса валюты не произойдет, тяготы будут не столь ощутимы. Таким образом, у нас появится излишек покупательной способности, который мы сможем высвободить на следующий год, когда люди привыкнут к своему новому благосостоянию. Но тем временем мы уже выдадим займами деньги, которые удержали и сумма которых за истекший период возросла, а это даст нам возможность удержать следующую часть, и так далее. По истечении двадцати лет, когда основа проекта будет заложена и завершится первая стадия, этот фонд резервной покупательной силы будет использован для выкупа того, что еще будет заложено и что будет сочтено наиболее важным для независимого развития страны. Это может быть новое оборудование порта, это может быть система электроснабжения, что угодно, но у нас хватит средств, чтобы могли сделать правильный выбор.
Он внезапно широко улыбнулся.
– Китти? – сказал Обоми.
Пухлая министр образования медлила.
– Я исходила из самых минимальных потребностей, – после паузы сказала она, – рассчитывая, что понадобится, чтобы превратить наш народ в такую квалифицированную рабочую силу, о какой говорят наши американские друзья, и попросила их показать мои выкладки своему компьютеру. Машина говорит, мы можем иметь все, о чем я просила, и втрое быстрее, а я не совсем понимаю как!
– Насколько мне помнится, – сказал Норман, – вы предлагали утроить число учителей, поднять уровень школьных помещений до современного стандарта и превратить местную школу экономики в государственный университет с десятитысячным составом учащихся. Остальное обучение, в частности, специализация ляжет на плечи инструкторов с рабочих мест. Так вот, насколько я понял из доклада Салманассара, вы сами до конца не понимаете, что затеяли. Вы совершенно упустили из виду элемент обратной связи. Если в среднем на общем уровне будет выделяться один ребенок из десяти, то на класс из сорока человек у вас появятся четыре ученика, способные облегчить нагрузку учителя по работе с детьми во всех младших классах, кроме первого. Ваши тринадцатилетки вполне могут потратить час в день, чтобы помочь учиться детям десяти или одиннадцати лет. Только вчера я познакомился с мальчиком по имени Саймон Бетакази из селения на дороге в Лаленди. Я столкнулся с ним случайно… Помнишь его, Гидеон?
– Ага, он еще задал мне каверзный вопрос о китайцах в Калифорнии, – кивнул Гидеон.
– Верно. Дайте ему шанс, и через три года у этого мальчишки будет собственный класс из сорока второклашек, и поскольку учить он их будет тому, что сам изучил вдоль и поперек, то сможет продолжать учиться сам. Возможно, медленнее, чем в Европе или Америке, но это только добавит один год к стандартному трехгодичному курсу, а он тем не менее сможет изучать выбранный им предмет на уровне колледжа.
В дополнение мы намереваемся привлечь иностранных советников и преподавателей, которые будут получать весьма щедрый оклад и которые не будут стоить вашим налогоплательщикам ни цента, – их наймет «ДжТ». Согласно их контракту, эти советники должны сочетать работу по проекту с ведением занятий по предложенному им или выбранному ими самими предмету. Тех, кому это не понравится, мы быстро вычислим и отправим назад. Остальные будут всецело «за», так как им уже нет места дома, где образование все больше автоматизируется, и они ухватятся за шанс передать свои знания преемникам-людям. В Салманассар заложили результаты обзоров, которые мы провели в Великобритании, и, по его оценкам, можно рассчитывать как минимум на две с половиной тысячи подходящих под наш стандарт сотрудников.
– И есть еще одно, что вы не учли в своих расчетах, Китти. – Норман помялся. – Думаю, все дело в скромности, но бывают ситуации, когда скромность вредит делу. Господин президент, можно сделать вам комплимент, который, вероятно, покажется лестью, но, заверяю вас, совершенно искренний?
– Элайху скажет вам, что я не менее тщеславен, чем любой другой человек, – хмыкнул Обоми.
– Ну, когда он впервые рассказал мне про вашу страну, я отнесся к его словам довольно скептически, – продолжал Норман. – Я не понимал, как в такой нищей дыре, как Бениния, может быть так хорошо, как он утверждает! И я все еще не понимаю как! Знаю только одно: это место, где нет убийств, где нет мокеров, где люди не выходят из себя, где нет межплеменных распрей, нет восстаний или беспорядков, ничего, что привыкли принимать как должное граждане тех стран, которые считаются благополучными. Тем не менее ваши люди бедны, иногда голодны, часто болеют, живут в протекающих хижинах и ковыряются в земле деревянными плугами, которые тащат худые быки… Борода Пророка, да произнося эти слова, я сам понимаю, какая это нелепость! Но понемногу я начал почти жалеть о том, что работорговцы держались подальше от Бенинии. Потому что я бы гордился, если бы мои собственные африканские предки были народности шинка.
Ну вот, он выплеснул наболевшее. Тяжело дыша, Норман огляделся, пытаясь понять, как отнеслись к услышанному собравшиеся. Элайху кивал точно милостивый Будда, словно и не ожидал ничего иного, а члены кабинета министров обменивались смущенными улыбками. Из своей собственной команды Норман, не поворачивая головы, мог видеть только Дерека Кимби, последнего по его сторону стола, и пузатый лингвист энергично кивал в знак согласия – от европеоидов в Бенинии такой реакции обычно не ждут.
– Спасибо, Норман, – наконец сказал Обоми. – Я очень ценю ваши слова. Именно так я всегда воспринимал моих соотечественников, и приятно слышать, что и гости соглашаются с тем, что я иначе мог бы по ошибке принять за местечковость. Ну, мы решились?
Все кивнули.
– Великолепно. Тогда нужно как можно скорее представить проект на ратификацию в парламент, а потом вы сразу же начнете работать с займом и развернете кампанию по набору иностранных советников. Верно, Норман?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});