— Сейчас пущу слезу — до того трогательно! — язвительно воскликнул Северин. — Позволь продолжить. Потом наследнице шамана до смерти надоела ваша богатая флора, сладкая музыка и зеркала и она, воспользовавшись правом уединения, поселилась среди человеческих лесов. Именно там Кайе повстречался один пронырливый маг. Когда же настала пора возвращаться, одной рукой она демонстрировала вам фигу, а другой поглаживала округлившийся живот.
— Самая ужасная твоя черта, Белозор, это то, что ты всегда закрашиваешь темными красками светлые моменты… Я опасался и в то же время надеялся, что твой отец бросит нашу трижды прекрасную Кайю. Но моим опасениям, так же как и моим надеждам не суждено было сбыться. Когда наступил самый короткий день в году, крыло Ринн-Хасса еще раз затмило наши небеса, потому что в тот день появился ты…
— Значит, ты родился зимой? — встряла юная чародейка.
— Помолчи! — отмахнулся Белозор.
— Когда вы, все вместе, ступали на славные земли стонхаров, я… слишком боялся новых ран и поэтому удалялся в пещеру отшельника смотреть свои полуденные сны и наблюдать ночные звезды.
— Ах, как все печально и романтично!.. — мечтательно вздохнула Яська, но тут же осеклась под строгим взглядом своего учителя.
— Для чего мне знать все это? — недоуменно спросил Северин.
— Для того чтобы не удивляться вопросам.
— Каким вопросам?
— Я хочу спросить… Не упоминала ли обо мне Кайя?
— Хм! Дай вспомнить… Нет, не упоминала! При мне, по крайней мере. Еще что-нибудь?
— Она… Была ли она счастлива? Не тосковала ли?
— Вроде не жаловалась. А насчет "тосковала"… Когда встречаются два прожженных авантюриста, тут уж не до уныния.
— Да, она всегда была особенной и непоседливой. Как жаль, что ты совершенно не похож на Кайю.
— Зато ты имеешь удовольствие видеть перед собой копию человека перечеркнувшего годы твоих трудов! — злорадно усмехнулся маг.
— Жестокие слова, — губы Пал-Леура тронула печальная улыбка.
Понурив голову он, молчаливый и бледный, словно призрак далекого прошлого, пробрел прочь и вскоре затерялся среди цветущих зарослей парка.
— Мне жалко его! — Яська с укором посмотрела на своего учителя.
— Не суди о том, чего не знаешь.
— Зато я знаю, что ты, господин Северин, умудряешься наживать врагов даже среди миролюбивых стонхаров!
— Ну а что мне оставалось? Прослезиться над его бредом?
— Нет. Подарить ему какую-нибудь вещь Кайи. На память.
— Я не нуждаюсь в идиотских советах наивной девчонки!
— Сам ты… — вскипела Яська, но вдруг остановилась на полуслове, помолчала и вновь заговорила спокойным голосом: — Пойми, он до сих пор любит и поэтому искал в тебе сходство с дочкой шамана! Сделай ему подарок или просто скажи, что тебе тоже трудно быть одному. Друга ты не приобретешь, но и врага тоже.
Белозор молчал. Казалось, что слова Ястребинки заставили его задуматься.
— Ладно. Беру свои слова обратно, — примирительным тоном изрек он. — Я пороюсь на чердаке, может, найду что-нибудь этакое.
В тот же вечер, снова встретившись с Пал-Леуром в парке, маг протянул ему нитку речного жемчуга:
— Возьми! Когда-то Кайя вплетала ее в волосы. Ну, ты должен помнить…
— Лучше подари ее маленькому человеку.
— Нет, — сказал Северин, осматриваясь по сторонам лукавым взглядом. — Яська боевой воробей и таких бесполезных подарков не принимает.
— Какой "боевой воробей"? — сверху раздался негодующий голос юной чародейки.
— Должен признать, что в маскировке ты не сильна, — хохочущий Белозор похлопал по стволу дерева, на одной из веток которого сидела Ястребинка. — Но мне не жалко. Я даже специально подошел сюда, чтобы ты могла слышать наш разговор.
Раздосадованная чародейка густо покраснела и, сделав вид, что изучает вечернее, лилово-розовое небо, принялась выстраивать план мести для одного слишком проницательного мага.
На следующий же день Белозор подарил шаману мешочек, наполненный диковинными камешками — теми самыми, которые он изъял у Сига — и был готов поклясться, что шаману такой подарок пришелся по душе. Никто не знал, для чего предназначались эти камни, но любящий разгадывать подобные загадки Арт-Хатт-арт сказал, что обязательно доберется до сути и даже пообещал магу, что тот станет первым, кто узнает об истинном предназначении камней.
Вечерами Белозор в гордом одиночестве сидел в замутненном известью горячем источнике, потягивал бродилку, размышлял о радостях оседлой жизни и смиренно ждал момента, когда ему наскучит все то, что его окружает.
После горячего источника, он, как правило, шел в свой дом, и устало падал на кровать. К вечеру мышцы мага немного ныли от продолжительных тренировок. Дело было в том, что некоторые стонхары изъявили желание овладеть техникой боя на мечах. Так, помимо юных наемников, у него появилось еще несколько учеников. Иногда он коротал дни за спорами с Арт-Хатт-артом, иногда свершал долгие конные прогулки в компании юной чародейки. В редкие дождливые дни Северин и его компания учились искусству приготовления еды у престарелой Арриэссы, мастерству которой могли бы позавидовать многие рекоставные хозяйки. Впрочем, в основном готовили Ариэсса и Яська, остальные же мешались и норовили стянуть со стола кусочки продуктов, приготовленных для очередного яства.
Так пролетали дни, настолько счастливые и насыщенные, что им терялся счет. Даже ночи у стонхаров походили на мягкий, словно струящийся с небес бархат, под покровом которого не могло произойти ничего скверного. Твердая уверенность в том, что ближайший день будет прекраснее предыдущего, ни на минуту не покидала наемников и юную чародейку. Здесь не существовало тревожных мыслей вроде: "А вдруг случится война?", "Вдруг за поворотом нападут разбойники?", "Вдруг из леса вылезет какая-нибудь нежить?" Здесь царствовало вечное лето, напоенное сладким благоуханием цветов и радужными грезами.
Мысли Северина были готовы разбежаться и уступить дорогу снам, таким же легким как ночной воздух цветущих земель, как вдруг раздался робкий, почти неслышный стук. И снова тишина.
"Кого там принесло? Неужели Яську?" — взъерошенный Белозор нехотя покинул свое прохладное ложе и поплелся открывать. В тот поздний вечер ему было лень пользоваться магией.
Один щелчок щеколды и в комнату проскользнула стонхарка. Она беззвучно затворила за собой дверь и осмотрелась. Во взгляде ее огромных бесцветных глаз сквозила тревога.
— Чем обязан? — Белозор старался быть вежливым, хотя на языке вертелся другой вопрос: "Какого лешего?!"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});