Читать интересную книгу Град Светлый - Людмила Шапошникова

На универсальной основе религиозности возникает религия или религиозное учение как мировоззренческая система. В отличие от естественной религиозности, религия сужает и дифференцирует эту основу, придает ей определенную конкретную форму, нарушая ее изначальную целостность. Но религиозное учение дает возможность более четко осознать связь с Высшим, формирует практику и средства этой связи, совершенствует методы познания окружающей действительности. Религия, или, точнее, религиозное учение, вместе с философией, возникшей на ее основе, есть инструмент познания окружающего мира такой же, как и наука. Однако средства познания, практикуемые в науке, и ее методы отличаются от религиозных.

В истории человечества существовал период, когда религия и наука представляли собой целостное явление. По мере усиления энергетических процессов дифференциации, пути науки и религии расходились, и каждое составляющее этого культурного целого стало приобретать свои конкретные качества. Со временем это расхождение, в силу определенных исторических условий, приобрело характер противостояния. Произошло это уже на третьем уровне религиозного сознания, когда на основе учения возникли различные конфессии. Всем известно, что в христианстве существуют различные церкви: православная, католическая, протестантская, баптистская и др. Религиозные войны и вражда зарождались на уровне конфессий, как внутри них, так и вне их. Конфессиональное сознание сузило значительно пространство самого учения, а вместе с тем и пространство религиозного сознания. Дифференциация углубилась, а сама церковь и ее иерархи, отойдя от проблем Высшего, занялись чисто земными, материальными делами. Конфессиональное обустройство жизни, особенно в Средние века, усилило тоталитарный образ мышления и привело к конфронтации с отделившейся наукой на уровне «конфессия — свобода мысли». Развивающаяся наука требовала свободы мысли как главного условия ее существования. Церковь с ее догмами и отжившими традициями противостояла этой свободе. История такого противостояния вписала не одну драматическую страницу в историю культуры человечества. Инквизиция преследовала вольнодумцев, для которых церковные каноны становились цепями. Застенки и костры сопровождали крупные научные открытия. Со временем это привело к еще большему разъединению науки и религии. В результате к XVIII веку, веку свободомыслия и французских энциклопедистов, сформировалась экспериментальная, грубо материалистическая наука, которая отрицала существование Духа, Бога и не принимала в расчет религию. Конфессиональное сознание «обезбожило» и лишило науку духовности, оторвало ее от нравственных постулатов и этического мышления. Последнее самым трагическим образом сказалось на науке XX века.

Известно, что история человечества знает три типа мышления, или сознания: мифологическое, религиозное и научное. Именно наш XX век есть тот период, когда совершается переход от религиозного сознания к научному. Течение этого процесса, эволюционного по своему характеру, натыкается сейчас на ряд препятствий, или заторов, которые сформировались в ходе предыдущих веков человеческой истории. При анализе происходящего необходимо учитывать то обстоятельство, что зарождение и развитие различных видов мышления, или сознания, происходило на одной и той же основе — естественной религиозности человека. Эта основа была как бы тем грунтом, по которому писалась картина истории мысли человечества. Все три вида мышления имели тот же самый «грунт», несмотря на различия в формах и красках картин, созданных на нем. В конечном счете, «грунт» и был тем энергетическим пространством, в рамках которого развивалась история человеческого сознания. Переходы из одного состояния сознания в другое были мирными и не мирными. Иными словами, всегда существовала альтернатива: мир — вражда. Но здесь надо учесть одно обстоятельство. Энергетический процесс перехода, как и любой другой, шел и «поверх», и «внизу». Поток «поверх», как уже было сказано, представлял уровень духовной культуры, подчинялся законам эволюции, в основе которых лежала космическая энергетика, «нижний» формировался волей человека и теми структурами, которые он сам создавал. Альтернатива находилась внизу, верхний поток был безальтернативен. Он плавно перетекал в новое, внедряя в него все ценное и нужное, что было необходимо для развития этого нового. «Внизу» же рушили и старое и новое. Предыдущее мышление старалось убить последующее. Новое сознание, окрепнув, набрасывалось на то, что осталось от старого. Участники боев, длившихся иногда веками, меньше всего заботились о ценностях, которые были нужны для будущего. В острые переходные моменты, как говорят, «с водой выплескивали ребенка».

Конфессии в разных их формах, с разным содержанием играли важную роль в этой борьбе. Языческие жрецы преследовали христианских священнослужителей. Буддисты сходились в смертельной схватке со жрецами тибетского бон-по. Индийские брахманы шли в наступление на буддийских монахов. Крестоносцы безжалостно рубили головы мусульманам, преградившим им путь к гробу Господню. Костры инквизиции пылали над зарождавшейся новой наукой. Конфессиональный путь был в большинстве своем не мирным, агрессивным и насильственным.

Сложившееся к XX веку энергетическое пространство неуклонно и объективно обусловливало замену религиозного сознания и мышления научным. Какие бы процессы, связанные с историческими и культурными особенностями человечества, ни происходили в этом пространстве, какие бы препятствия ни возникали, неизбежность будущего господства научного мышления становится все более очевидной. Все три слагающих — искусство, философия и наука, — формировавшие новое планетарное мышление, в той или иной степени затрагивают эту проблему. В Живой Этике она разработана наиболее диалектично и глубоко. Философско-практический результат этого исследования сводится к одному понятию — синтез.

Путь подавления конфессионального догматического и агрессивного сознания не может быть плодотворным и неизбежно приведет к нанесению ущерба религиозному мышлению, как таковому. При этом потери окажутся невосполнимыми. Авторы Живой Этики тщательным образом анализируют те условия, в которых в данное время находятся составляющие синтеза — религиозное и научное мышление. Короче говоря, и синтез и дифференциация есть энергетические категории человеческого сознания и мышления. Все зависит от уровня, с которого мы смотрим на то или иное явление. Чем ниже уровень сознания и мышления, тем выше в нашем представлении степень дифференцированности и разъединенности Мироздания. Чем выше сознание и мышление человека, тем целостнее, синтетичное становится окружающая нас действительность, тем ближе она к ее реальности. В конечном счете, синтез — это лишь качество нашего сознания и уровень нашего мышления. Поэтому, считая синтез одним из важнейших энергетических процессов эволюции, авторы Живой Этики ставят в качестве главной задачи эволюционного восхождения формирование расширенного, т. е. высокого, сознания.

Обладая высочайшим сознанием, создатели новой философской системы смотрят по-другому, нежели мы, и на религиозное, и на научное мышление. Они справедливо считают, что религиозное мышление, из которого они исключают узкодогматическое конфессиональное, есть способ познания мира, средство связи с Высшим, и обращают наше внимание на бесценный духовно-нравственный опыт этого сознания, на достижения религиозных Учителей, на Учения, менявшие сознание огромных человеческих сообществ. Уничтожить мысль христианского или буддийского Учения в бессмысленной борьбе так же преступно, как сжечь ученого на костре или уничтожить его труды. Но в то же время соединить религиозное мышление с научным в том состоянии, в котором они находятся в данный момент, задача мало выполнимая. Религиозный опыт требует научного осмысления. Он нуждается в новой огранке, которая даст ему возможность занять свое достойное место в системе новых ценностей. В то же время и современная наука нуждается в коренной трансформации, в новой методологии, в отказе от вульгарного материализма и изменении сущностных исследований. Живая Этика ставит вопрос о необходимости одухотворенной науки и о ее нравственной наполненности. Наука должна быть, прежде всего, утверждают авторы Живой Этики, этической, непредубежденной, не отрицающей никакой формы знаний. Новая наука обязана использовать вековые духовные наработки человеческой культуры и выйти на новый уровень изучения тонких энергий и тонких явлений, которые требуют научных объяснений и научной практики. Иными словами, сами книги Живой Этики, включающие немало достижений религиозной мысли, как бы дают энергетический импульс формированию той трансформированной науки, которая сыграет на новом витке Космической эволюции человечества важнейшую роль. Ибо эта одухотворенная наука станет пространством связи с Высшим, каковым до нее являлась религия. В переходе к новому мышлению авторы Живой Этики предлагают не борьбу и противостояние двух видов сознания, а гармоничный переход одного в другой, с сохранением всех предыдущих ценных накоплений человеческого опыта и человеческой мысли. Как будет называться новое синтетическое мышление, которое, кроме религии и науки, включит в себя искусство как один из важнейших методов познания окружающего нас мира, сказать сейчас трудно. Ведь речь идет о формировании Синтеза Знания, как такового. Новое мировоззрение, возникающее на основе религиозной и научной мысли, а также достижений искусства и творчества, называется в Живой Этике энергетическим мировоззрением.