Ее обуревали гнев и ощущение полной беспомощности, почти неизведанное доселе. Аврора искренне полагала, что сама Богоматерь уготовила ей такое испытание, желая укрепить ее дух. Самонадеянного шейха она не принимала в расчет, ибо он действовал по законам своей страны и религии. Ее соотечественники тоже совершали похищения и брали огромные выкупы за похищенных – это зачастую приводило к войнам, но девушка не видела романтической стороны этих битв. А сейчас за нее некому было бороться.
«Да, Аврора, на этот раз ты попала в настоящую западню, и тебе из нее не выбраться», – подумала она.
Девушка снова почувствовала на себе пристальный взгляд шейха и легко прочитала его мысли.
Именно с этой женщиной он хотел утолить свое желание. Рахман не понимал, что до сих пор удерживает его. По закону она принадлежала ему, но даже прикосновение к ее руке вызывало у него такие угрызения совести, словно он совершал преступление против самого Аллаха.
Шейх Рахман ибн иль Абдули поклялся никогда не принуждать к сожительству ни одну из женщин. Тем не менее аромат кожи и волос этой чужеземки, изгибы ее тела приводили его в экстаз. Совсем недавно побывав на Западе, он еще не забыл наслаждения, с которым срывал покровы с женского тела и открывал его прелести.
Наступило время испытать подобное и здесь. Он протянул к Авроре руку. В этот момент послышался конский топот и предостерегающие крики стражи.
Женщина пристально посмотрела на него голубыми глазами, напоминающими утренний небосвод. Рахман хлопнул в ладоши, все женщины спрятались, а мужчины схватили оружие. Его пленница направилась было за другими женщинами, но он остановил ее движением руки. Аврора наклонила голову, и Рахман понял, что это выражение покорности вовсе не соответствует ее характеру, хотя он совсем не знал эту женщину.
Между тем смятение нарастало, и Рахман вцепился в рукоятку меча. Подошедший слуга что-то прошептал ему на ухо.
Высокая фигура мужчины, закутанного в плащ, стояла у входа в шатер. Два охранника скрестили перед ним мечи.
– Так-то ты встречаешь гостей, Абдули? – Ветер трепал капюшон пришельца, черная пыль кружилась у его ног.
– Если гость – ты…
Женщина вздрогнула, подняла голову, и Рахман увидел, что ее голубые глаза удивленно расширились. Но она тут же отвернулась. Абдули перевел взгляд на вошедшего.
– Сегодня я не настроен убивать, бедуин. Так что не опасайся.
Один из охранников усмехнулся, но Рахман, осадив его взглядом, сделал повелительный жест рукой. Стражники расступились, и незнакомец вошел, держа за ухо Ахмеда, привязанного к запястью мужчины.
– Это ты, бедуин, послал эту собаку собирать товар для тебя? – спросил посетитель по-арабски и толкнул работорговца к ногам Рахмана.
Он словно не замечал стражников, выстроившихся в две шеренги и готовых броситься на него по первому мановению руки шейха.
– Мне все равно, каким способом выполняет свою работу Ахмар Асад. Меня интересует только результат.
– Понимаю. Значит, ты преднамеренно обесчестил ее? – Пришелец указал на Аврору.
Рахман вскочил.
– Ты лжец! Я не тронул ее и пальцем!
– Но Ахмед украл не только ее, но и ее семью.
Черные глаза Рахмана метали молнии. Ахмед распростерся у ног своего господина, моля о прощении. Шейх что-то резко сказал по-арабски, его охранник выступил вперед и рывком поднял Ахмеда с пола.
– Отсеки ему руку, чтобы он никогда не прикасался к честной женщине!
Аврора ахнула, и Рахман почувствовал на себе силу ее взгляда.
– Быть может, ты предпочитаешь его голову?
Потрясенная, она опустила глаза.
– Тогда пусть это будет рука.
Стражники потащили Ахмеда прочь. Аврора смотрела им вслед, надеясь, что это безумие сейчас прекратится.
Скинув капюшон, Рэнсом стоял перед шейхом, не глядя на Аврору. Он опасался, что один взгляд этих голубых глаз может опять расстроить все планы ее освобождения. Дело было невероятно трудным: приходилось считаться с местными обычаями. Рэнсом надеялся лишь на то, что сумеет выторговать Аврору или подействовать на шейха убеждением.
Так или иначе, без девушки он не уйдет.
Сейчас в шатре не оставалось никого, кроме Авроры и двух мужчин, молча стоявших друг против друга.
Рэнсом оглядел стройную фигуру шейха, его белоснежную рубашку, белые бриджи и щегольские черные полусапожки.
– Ты больше похож на английского лорда, чем на шейха, – заметил Рэнсом.
Рахман спокойно выдержал его взгляд.
– А ты одет, как обитатель пустыни, Монтгомери, – ответил он с достоинством.
Аврора внимательно прислушивалась к беседе, ибо на карту была поставлена ее свобода. Мужчины взглянули на нее, но она не подняла головы.
– Что такое, Абдули? Неужели тебе мало твоих женщин, раз ты решил похищать иностранок? – спросил Рэнсом после некоторой паузы.
Рахман рассмеялся.
– Я удовлетворяю их всех, но мне нужно больше, англичанин. – Абдули снова лег на подушки, притянув к себе Аврору и играя складками ее одежды.
Рэн сжал кулаки. Неужели она уже побывала в постели шейха? Неужели он насладился ее прекрасным телом и теперь откажется от сделки? Это предположение привело Рэна в бешенство.
– Эта женщина не принадлежит к твоему народу, бедуин, и не обязана следовать местным обычаям.
– Но она принадлежит мне по закону. Кроме того, – Абдули пожал плечами, – торговец уже поплатился за свою глупость.
– Неужели его рука стоит столько же, сколько и твое бесчестье?
Рахман вспыхнул, его рука потянулась к мечу.
– Не оскорбляй мою честь, англичанин!
Аврора тяжко вздохнула. Шейх посмотрел на склоненную голову девушки, на струящиеся складки одежды и приподнял ее подбородок. Но у него снова возникло странное ощущение, что ему не следует прикасаться к этой женщине, и Рахман, нахмурившись, откинулся назад, так и не отрывая от нее взгляда.
Забыв об англичанине, Рахман что-то прошептал, и темные ресницы Авроры вздрогнули.
Она не знала, что задумал шейх, но благодарила Бога за то, что Он послал ей Рэнсома. Ее пугала сила страсти Рахмана. Он, конечно, будет бороться, возможно, убьет соперника, чтобы удержать ее при себе. О такой чести мечтали многие женщины, ибо его мужественная красота сражала всех. Кроме нее.
– Я хочу любить тебя, – прошептал он по-арабски.
«Да, – осознала Аврора, – он твердо решил заняться мной».
– Я обещаю тебе ночи наслаждений, и в моем доме ты ни в чем не будешь знать отказа. – Рахман провел пальцами по ее губам и застонал от желания, понимая, что ему не удастся удовлетворить его. – Я хочу прижаться к твоим губам, голубоглазая, и это только начало. – Он подвинулся ближе, не обращая внимания на свои дурные предчувствия, и понизил голос. – Я хочу погрузить свои пальцы в твое лоно, ощутить его влагу. Я дам тебе то наслаждение, для которого ты создана.