рассмеяться. Видимо, оценил «шпильку», но Сыромятина не заметила подвох.
— Да какое там, — видимо от радости Натальи хотелось с кем-то поделиться эмоциями, она вдруг стала очень откровенной даже с такой низкой по статусу особой как я. — Со своими секретутками-проститутками ездил! Бизнес-партнёров ублажать! Платил им конечно с корпоративной карточки! Но этим вся его «рабочая» составляющая и ограничивалась! Да, кобель, он был! Набухался и плюхнулся в воду, — раскрыла она все карты. — Так ему и надо! Я сыта по горло сыромятинскими подачками, с такими деньгами мне сам чёрт не брат, ох и закучу я теперь, бесам жарко станет, а Ванька пусть с того света смотрит и завидует…
— Ладно, ладно, — прервал набирающий ярость монолог Кристовский. — Основную мысль мы уловили. А в детали нас посвящать не нужно. Но ты всё-таки поаккуратнее будь. Со словами. И делами…
Но Наталья явно не уловила природу его предостережения, а вместо этого, наконец-то взяв в себя в руки, сказала:
— На следующий недели устрою грандиозную вечеринку по случаю вступления в наследство. Приходи. Будешь моим личным гостем, — откровенно намекая на продолжение в кровати, томно пригласила она.
— Нет. Спасибо, много работы. Но ты если что нужно будет — обращайся. Второй визит — скидка 10 процентов, — подмигнул ей Глеб.
Всё-таки умеет он поставить человека на место. Вроде бы ничего не сказал, а Сыромятина аж пятнами пошла. Схватив свою сумочку, к слову, тот же самый Birkin, она удалилась, на прощание послав воздушный поцелуй.
— Варвара, открой окно. Проветрить надо, а то что-то здесь совсем дышать нечем, — попросил он.
— Слушай, а как ты догадался что значат все эти слова, которые призрак Сыромятина нам диктовал?
— Это очень просто. Обычно люди ставят в качестве кодовых слов то, что для них важно: первая любовь, деревня, где отдыхал на каникулах у бабушки, лучший друг. Осталось их только сопоставить…
— У тебя уже были похожие дела? Или все разные?
— Людьми двигают страхи и жадности. А главный страх — это страх бедности… Поэтому все мои задания похожи друг на друга. А вот у тебя будет сегодня кое-что новенькое. Съезди по этому адресу и привези одну коробочку. Спросишь Михал Михалыча, скажешь, что от меня. Отдашь ему конверт. Фамилия его Невзорович, но он тебя ждет уже, так что ты быстро его найдешь, — пока я мыла и убирала посуду в шкаф Глеб вновь успел трансформироваться из голивудской звезды в аристократичного джентельмена, с которым я ездила в дом олигарха.
Осень набирала обороты, но погода была хорошая. В меру солнечная, без летнего зноя, а лишь ласковое тепло с нотами прохлады. Люблю начало осени, когда лишь первые ветки окрашиваются желто-охровыми красками, а воздух даже в городе сладко пахнет сухой травой и терпким вареньем.
Назначенный адрес находился достаточно далеко, я решила сделать крюк, чтобы прогуляться по парку и насладиться погодой, но потом всё-таки поняла, что без общественного транспорта не обойтись. Практически пустой трамвай бодро отстукивал свой ход, доставляя меня на городскую окраину. Да, с такой работой хоть родной город получше узнаю. В этой части я наверное никогда не было. Яркие жилые кварталы сменились скучной блочной застройкой. Нужное мне бетонное здание выглядело негостеприимным. Обнесенное забором, но без охранника на входе, в его дворе не было растений, всего пара одиноких кустов с завалившейся лавочкой, на которой тем не менее сидели два человека, медленно покуривая и ведя неспешную, приглушенную беседу. Я обошла здание. Табличка над входом гласила: «Морг отделения Такого-то Государственного комитета судебных экспертиз». Морг? Серьезно?
Наверное я ошиблась.
Достала телефон, чтобы перезвонить Кристовскому, но дурацкие вопросы — это вряд ли то, что ждёт от меня шеф. Та-дан! Надо думать своей головой, ладно была не была…
Приблизилась к мужикам.
— Здравствуйте, не подскажите, как мне найти Михаила Михаиловича Невзоровича?
— У себя он, в «холодильнике» как всегда! В ту дверь, третий этаж, до конца, там железная дверь, — не задавав ни одного дополнительного вопроса поделились те информацией, неопределенно махнув в сторону здания.
Ничего себе у них тут уровень доверия. А вдруг я какая-то мошенница. В этот момент мне действительно начало казаться, что я очаровательная аферистка неизвестно с какой целью явившаяся в серьезную организацию. А может я это… тоже уже гипнозом обладаю и могу у людей любую информацию выпытать! Ой, а вдруг меня спецслужбы захотят завербовать… В общем, быстро выдернув себя из мира глупых фантазий, открыла тяжелую дверь. В коридоре было холодно. Как в преисподней. Неужели здесь портал на тот свет? Ой! Дурацкая шутка! Это же практически написано на входе. Подавляя собственные, дебильные хихиканья и тошноту, возникшую от сильного запаха хлорки, поднялась по лестнице.
Тук-тук.
— Да, — раздался жизнерадостный мелодичный бас.
Я заглянула.
— Вам кого, милая барышня?
— Я от Глеба. Глеба Ростиславовича Кристовского. Варя. К Михаилу Михайловичу.
— МихалМихалыч — это я! И мне очень приятно! — быстро бросая свою работу, к которой я решила не присматриваться, на медицинском столе произнес мужчина, на ходу стягивая резиновые перчатки и маску и устремляясь ко мне.
Он плотно прикрыл дверь.
— А Глеб не прогадал! Очаровательную помощницу себе выбрал! Есть ли у меня шансы вас соблазнить? — улыбаясь произнёс дородный мужчина, с лицом насыщенно красного цвета, будто он работал не в морге, а в бане. — Нет-нет, не подумайте ничего такого, я говорю лишь о том, чтобы сманить вас к себе на работу. В остальных вопросах и прочно, и счастливо женат, — этот мужчина буквально пыхал жизнелюбием.
От его напора мне стало несколько неловко. С одной стороны он просто шутит. С другой — это место не подразумевает весёлость. Хотя с чего это я взяла, если патологоанатом не сохранит чувство юмора и любви к жизни, то может сойти с ума. А что может быть страшнее маньяка-«трупореза», на этом столько триллеров построено!
Нет-нет! Пусть лучше примитивные шуточки шутит.
— Это для вас, — протянула я конверт.
Он мельком заглянул в него, провёл по содержимому пальцем, пересчитывая.
— У Глеба всё всегда до копеечки, — одобрительно хохотнул он и скрылся за железной дверью.
Меня он за собой не позвал. Поэтому я благоразумно осталась снаружи. Через несколько минут он вышел с пакетом, в котором лежала продолговатый кейс из пенопласта размером с коробку для женских туфель.
— Неси осторожно, — назидательно произнёс он.
— Буду стараться. До свидания, — я аккуратно свернула пакет, положила его в рюкзак.
Плечи слегка заныли. А вес-то ощутимый!
— И передавай Глебу от меня поцелуй! — вдруг выпалил МихалМихалыч.
— Что? — вытаращилась я.
— Шучу-шучу! Но если захочешь его поцеловать, то теперь у тебя есть повод, — с заметным удовольствием разрядился он хохотом от собственный остроты.
Мне кажется, что стены здания задрожали от раскатов его