еще не определили приоритеты ответов, которые положат начало сюжетным перипетиям, главным, второстепенным, эпизодическим персонажам.
Мы оставим эту конкретику для следующего уровня.
Очевидно, что вся эта работа – динамичный и гибкий процесс, в ходе которого наш разум будет все время обрабатывать очень разную информацию. Так, когда мы проводим это выкристаллизовывание внутренних отражений и напряжений, то интуитивно понимаем, какие из них будут более значимыми и центральными, а какие – нет. И возможно, так в голову придут образы, ситуации и персонажи для того, чтобы воплотить эти напряжения. В таком случае я беру блокнот и записываю мысли, но пока не доверяю им полностью. Они подождут. Таким образом, я продолжаю оставлять место для неожиданного, еще не известного мне фильма, который появится позже. Другое напряжение, которое мы должны создать, уже заложено в каждом из ответов. Каждый ответ уже включает в себя свои сильные и слабые стороны.
Тот, кто находится рядом с умирающим и проходит этот процесс вместе с ним, сталкивается с болью и усталостью.
Тот, кто находится с ним, но хочет просто быть рядом, не объясняя причин, отстаивает важность понимания и непоколебимой верности, но в то же время достаточно слабо может выражать свое мнение и участвовать в происходящем здесь и сейчас.
Тот, кто в ужасе убегает от ситуации, по-прежнему остается обыкновенным и напуганным человеком, но в каком-то смысле делает то, что нужно умирающему, – отходит в сторону и дает ему спокойно умереть.
Тот, кто ошеломлен и подавлен ситуацией, вероятно, испытывает максимальную боль и сострадание.
А тот, кто подходит к практическим вопросам с определенным хладнокровием, не будем себя обманывать, очень помогает в таких драматических обстоятельствах.
Эти внутренние противоречия каждого ответа и отношения к вопросу – вот что мы должны обнаружить и что позволит нам создать сложность более тонкого качества.
Защитить все точки зрения
Разрабатывая этот ряд разных взглядов на вопрос, мы создаем этическую и идеологическую почву, которая будет отражена в фильме. Это должно быть сделано нежно. Нежно, чтобы иметь возможность с состраданием и пониманием взглянуть на каждый из ответов, возникающих у человека, когда он сталкивается с вопросами, которые ставит перед нами жизнь.
Если мы стоим на позиции, которая полностью противоположна той или иной точке зрения, даже если мы считаем, что поступаем радикально и что это обязательно приведет нас к более мощной и личной работе, мы заблуждаемся.
Поэтому мы должны разработать переплетающиеся реакции, которые основаны на этом напряжении и противостоянии разных точек зрения. И в то же время мы должны понять и зафиксировать внутренние противоречия каждого ответа, чтобы в каждом из них была глубина.
И наконец, мы должны решительно, аккуратно и с равномерной интенсивностью защищать каждую позицию, чтобы избежать предвзятого взгляда на вопрос, поставленный фильмом.
Третий уровень, или ярус. Адекватная нарративная структура
Я начинаю писать этот раздел о третьем ярусе пирамиды в августовский день, в который разразилась классическая летняя гроза, – точнее, я встал с дивана, чтобы написать первые слова о третьем уровне пирамиды именно потому, что была гроза. Дело в том, что гроза, как и все природные явления, которые мы можем наблюдать, имеет неоспоримую, неудержимую и совершенную драматургию. Это именно гроза и не что другое. Потому что она проходит через определенные, очень узнаваемые и упорядоченные стадии, которые формируют ее и придают ей индивидуальность, силу и красоту.
В солнечный день летняя гроза появляется почти без предупреждения. Несколько облаков, спрятавшихся за горой, быстро растут во время дневного отдыха и застают небо врасплох, которое темнеет от такого предательства. Вдалеке раздаются раскаты грома, предвещая скорый дождь. Затем падают первые шумные, крупные капли, сообщая о приходе короткого ливня, – интенсивных, освежающих потоков воды, которая, впитавшись в сухую, жаждущую дождя землю, уступит место вечеру. Небо постепенно вернет свою насыщенную синеву, солнце вновь согреет мокрые листья, а гроза исчезнет.
Это очевидно драматическое явление, которое происходит перед нами самым совершенным и естественным образом. И оно содержит в себе целый ряд драматических элементов напряжения, прогрессии, концентрации, экспозиции и разрешения, за которыми мы должны наблюдать с большим вниманием, поскольку они явно диктуют нам определенные законы повествовательной структуры. Для начала это указывает, что природные явления, и гроза в том числе, хранят в себе законы становления, которые являются чрезвычайно прочными в самом материальном, мистическом и мифическом смысле этого слова. Если мы будем внимательно наблюдать и подражать им, мы построим повествовательные структуры, которые без труда будут говорить с нашими современниками. Мы и есть природа, а значит, наше тело и его связь с природой едины. И это позволяет нам постигать эти «органические» повествовательные структуры как нечто врожденное. А они мифичны и мистичны, потому что, не предлагая тему или сложную форму изложения, с предельной простотой и силой неизбежной судьбы, которая от нас не зависит, они рассказывают нам о фактах с точностью и аккуратностью личного и невидимого присутствия.
Летняя гроза в середине августа – это не то же самое, что ливень поздней осенью. И потому осенний ливень, о котором заранее извещает плотное серое небо (поскольку эти ливни длятся очень долго и проливаются слоем мелкого и непрерывного дождя, чтобы уступить место ясному, холодному и сухому дню), не обладает той же драматической структурой, что летняя гроза, которую я видел сегодня и чья линия действия куда более удивительна, стремительна и остра, с откровением и очищением в самом конце.
Итак, в природных явлениях нашей жизни существует бесконечное количество вариантов развития событий, которые постоянно указывают нам возможные повествовательные структуры. К этому колодцу мудрости мы можем обратиться, выбирая, какая структура повествования соответствует выбранному нами вопросу и его особенностям.
Поэтому, когда человек хочет написать сценарий, он должен работать над структурами. Наблюдать за явлениями природы, включать в нее людей и включаться самому. И пытаться извлечь из этого наблюдения законы и способы повествования, которые уже существуют и говорят с нами с помощью таких явлений.
Есть и вторая ключевая задача. Попытаться сделать более гибкими, податливыми – или вообще отложить в сторону – «классические» повествовательные цепочки, которые культура и образовательная система предоставляет нам в детстве как дома, так и в школе.
Конечно, мы должны знать (и знаем) основные структурные элементы нашей культуры. Нам всем (или почти всем) читали сказки на ночь, и большинство из них имели одинаковую структуру завязки, развития действия, кульминации и развязки. Мы все поняли, что такое монолог и диалог. Мы все усвоили