Читать интересную книгу Не обещай ничего - Линвуд Баркли

– Она имела в виду…

– Я понимаю, что она имела в виду. Трясется прежде всего за свою репутацию.

– Если это даже так, все шаги, которые она предпримет, защищая себя, в конечном итоге послужат защитой и тебе.

Марла обеспокоенно озиралась по сторонам, словно искала безопасное место, куда бежать, но не находила.

– Мне кажется… может быть, я в опасности.

Я наклонился к ней, положил ладони на плечи. Главный вопрос я ей уже задавал, но почувствовал, что настало время спросить во второй раз.

– Марла, посмотри на меня. Ты ничего не сделала этой женщине? Матери Мэтью? Может, на мгновение нашло затмение, и ты совершила нечто такое, чего вовсе не хотела?

Задавая вопрос, я сомневался, хочу ли знать ответ. Если Марла признается, что убила Розмари Гейнор и удрала с ее сыном, смогу ли я скрыть правду от полиции?

Я знал, как бы ответила на этот вопрос Агнесса.

– Дэвид, я никогда бы не сделала ничего подобного, – едва слышно прошептала Марла. – Никогда!

– Ладно, ладно, все нормально.

– Так ты мне поможешь?

– Конечно. Хоть ты не веришь материнским мотивам, обещай, как только она заполучит Натали…

– Нет, нет… – В глазах моей двоюродной сестры стояла мольба. – Ты! Ты мне должен помочь. Это твоя работа. Ты умеешь задавать вопросы и выяснять обстоятельства.

– Я больше этим не занимаюсь.

– Но ты знаешь, как это делается. Найди женщину, которая отдала мне Мэтью. Найди ее. Она подтвердит, что все, что я говорю, – правда.

– Послушай, Марла…

– Обещай, – попросила она. – Обещай, что поможешь мне.

Я крепко обнял сестру, посмотрел ей в глаза и сказал, стараясь подобрать нужные слова:

– Знай, что я на твоей стороне.

Марла обвила меня руками, и ее лицо вдруг обмякло и как-то расплылось.

– Спасибо, – выдохнула она, уткнувшись мне в грудь, явно не понимая, что мой ответ меня ни к чему не обязывает.

Глава 11

– Не понимаю, что происходит, – бросила Арлин Харвуд, стоя на верхней ступени лестницы в подвал. – Хотела позвонить Дэвиду, но подумала, если бы у него было что нам сообщить, он позвонил бы сам. Ужасная ситуация. Просто ужасная!

Дон Харвуд, сидя на стуле, зажимал в тиски нож газонокосилки, который собирался заточить. Мастерская в подвале, в отличие от той, что находилась в гараже, была порядком заставлена. Здесь на листе фанеры размером четыре на восемь он еще до того, как Дэвид с сыном уехали в Бостон, устроил для Итана железную дорогу. Мальчик к ней интерес потерял, а Дон – нет и не мог себя заставить ее разобрать. Он вложил в нее много труда: соорудил станцию, где на платформе стояли миниатюрные пассажиры, когда поезд проходил переезд, там мигали запрещающие огни светофора, сделал даже миниатюрную копию городской водонапорной башни с надписью «Промис-Фоллс».

– Да… – протянул Дон, не оборачиваясь. Он прикидывал, под каким углом держать точильный камень, чтобы нож стал острым, как бритва. – От этой девчонки одни неприятности. Всегда были и всегда будут. После того как она хотела украсть из больницы ребенка, твоей сестре следовало поместить ее на некоторое время в психиатрическую лечебницу.

Арлин спустилась до половины лестницы так, что теперь муж мог видеть ее от пояса и ниже, если бы соизволил оторвать взгляд от ножа.

– Ты говоришь ужасные вещи.

– Разве? Если бы она так поступила, то, может быть, теперь не пришлось бы с ней маяться. Черт! Куда запропастился точильный камень? – Дон внезапно поднял голову и принюхался. – Арлин, у тебя что-нибудь стоит на плите?

– Что?

– Запах такой, будто что-то подгорает.

– Боже! – Она охнула, повернулась и побежала наверх. Но за две ступени до верхней площадки споткнулась и, ткнувшись носом вперед, вскрикнула.

– Проклятие! – Дон вскочил со стула и поспешил на помощь.

– Какая я дура! – Арлин пыталась подняться.

Муж присел рядом с ней.

– Где болит? Что ты ушибла?

– Ногу. Ниже колена. Вот незадача! Сходи выключи плиту.

Дон поспешил наверх. На кухне со сковороды валил дым – обугливались с полдюжины приготовленных на обед колбасок. Схватив за ручку, он передвинул сковороду на соседнюю конфорку. Открыл шкаф и, выбрав самую большую крышку, накрыл ею сковороду, преграждая дорогу дыму и первым язычкам пламени.

Сердце гулко колотилось, и Дон оперся о стол, чтобы перевести дыхание. Он давно не бегал вверх по лестнице – уж точно после того, как с ним приключился инфаркт.

Послышалось шарканье – в обрамлении двери в подвал возник силуэт жены. Ей удалось добраться до верха, но на бежевых слаксах ниже колена алело кровавое пятно.

– Дорогая, ты в самом деле сильно повредила ногу.

– Ничего, обойдется. Решила приготовить колбаски, чтобы перед обедом подогреть в тостере, а устроила вот что.

– Все в порядке, – успокоил жену Дон. – Я приготовлю что-нибудь еще. Открою консервированный суп.

Арлин хромая подошла к столу и опустилась на стул.

– Штаны испортила. Новые, только что купила. Теперь не отстираю.

– Выброси из головы, – успокоил ее Дон. – Дай-ка посмотрю.

Отлепившись от стола, он осторожно присел на колено и, закатав брючину жены, осмотрел рану.

– Такие ушибы жутко болезненны: попала по костяшке, содрала кожу и, наверное, распухнет. Перелома не чувствуешь?

– Не похоже.

– Сиди, не вставай. – Пользуясь столом, как рычагом, и чувствуя, как скрипят кости, Дон поднялся и порылся в ящике, где держал аптечку первой помощи. Промыл ссадину, забинтовал ногу, затем достал из холодильника мягкий пакет со льдом. – Приложи. Положи ногу на соседний стул, тогда лед не будет сползать.

Он спустил ей брючину, чтобы пакет не касался кожи, и устроил ногу на стуле.

– Холодно, – пожаловалась Арлин.

– Ничего, привыкнешь. Чуток подержи.

Жена коснулась его руки.

– Я совсем спятила.

– Не говори глупостей.

– Все забываю. Памяти вовсе не стало.

– Мы оба такие. У меня тоже все из головы вылетает. Помнишь, вчера вечером я никак не мог вспомнить фамилию актера из того фильма?

– Какого фильма?

– Где актер все время сражается с какой-то штуковиной. И еще там симпатичная актриса. Ну, ты знаешь, она тебе нравится.

Арлин грустно улыбнулась.

– Ты не лучше меня.

– Я хочу сказать, что мы забываем всякую ерунду вроде фамилий актеров, а все важное помним.

– Если что-то стоит на плите – это важно и надо помнить. Постоянно теряю ключи. Третьего дня не могла найти свою банковскую карту. Потом наткнулась на нее в ящике комода. Почему я положила ее в комод, а не в бумажник?

Дон пододвинул третий стул, чтобы устроиться рядом с женой, и обнял ее за плечи.

– Ты замечательная. Мы стареем, память становится хуже. Но ты замечательная. Не думай о колбасках. Если будешь в состоянии, сходим куда-нибудь поедим.

– Ты не сможешь, – вдруг возразила она.

– Почему?

– Потому что ты встречаешься с Уолденом. Зря я жарила эти колбаски, ведь тебя не будет во время обеда дома.

– Ты о ком? Об Уолдене Фишере?

– Разве тебе известны другие Уолдены?

– Фишер хочет ко мне прийти?

– В одиннадцать. Он говорил о кофе, но если вы уйдете в одиннадцать, большая вероятность, что кофе обернется обедом.

– Это для меня новость. – В голосе Дона послышалось сомнение.

– Неужели? Невероятно.

– Почему?

– Он только вчера звонил. Уверена – именно вчера. Сказал, что сегодня заскочит. Разве я тебе не говорила? Точно не говорила?

– Не важно.

– Даже сделала пометку. Как сейчас вижу, записала в календарь. Посмотри.

Рядом с телефоном лежал рекламный календарь, который каждый декабрь рассылал по почте местный торговец цветами. В маленькие квадратики Харвуды записывали время назначенных встреч (теперь в основном с врачами).

– Вот, – прочитал Дон. – Уолден. Одиннадцать.

– Я не сомневалась, что записала, и уверена, что сказала тебе. – Пакет со льдом сполз с ее ноги и стукнулся об пол. – Боже всемогущий!

Бен наклонился и осторожно вернул его на место.

– Меньше мучает?

– Мучает уязвленная гордость.

– За коим дьяволом Уолден хочет меня видеть? Мы много лет не разговаривали.

Арлин покачала головой:

– Он явится через несколько минут. Приведи-ка себя в порядок. Я уже пришла в себя.

– Он не сказал, что ему надо?

– Ради бога, Дон, неужели мужчины не могут собраться выпить кофе? Он же твой друг.

– Спорный вопрос, – буркнул муж.

Уолден Фишер был на добрых пятнадцать лет моложе его и еще состоял в городской администрации. До того как Дон ушел на пенсию с поста инспектора по строительству, их дорожки с Уолденом случайно пересеклись, хотя тот работал конструктором в городском инженерном управлении. Именно там Дон начинал свою карьеру в шестидесятых годах.

Дон работал с давно ушедшим из жизни отцом Уолдена и, когда Уолден закончил колледж с инженерным дипломом, замолвил в кадрах за него словечко. Отец Уолдена посчитал, что будет лучше, если за сына походатайствует посторонний, а не родственник. С тех пор Уолден чувствовал себя обязанным за то, что получил приличную должность с достойной зарплатой и минимальным риском вылететь на улицу.