Читать интересную книгу Энергопереход - Вольдемар Хомко

которого он никогда не видел.

Глава 2

На утро, Василий проснувшись привычно сделал зарядку, состоящую из несложных упражнений, а потом направился ванную. Он с юношества приучил себя к закаливанию и вот теперь, обливаясь ледяной водой и чередуя ее с кипятком, покряхтывал и довольно мурлыкал под нос песенку, услышанную где-то по радио:

— Чтобы тело и душа были мо-ло-ды! Были мо-ло-ды! Были мо-ло-ды! Ты не бойся ни жары и ни хо-ло-да! Закаляй-ся! Как сталь!

Растираясь полотенцем, он успел почистить зубы и переодевшись, пошел на кухню. Поставил чайник на электроплиту и вытащил из пакета, вывешенного за окно остатки ужина. Перекусил и начал искать на балконе, в куче разного хлама свои старые лыжи. Раньше он частенько бродил на лыжах по сопкам, наматывая километры и наслаждаясь одиночеством и суровым северным климатом, как это может делать только истинный житель Крайнего Севера.

Увидев знакомые палки, он затащил все барахло в комнату и начал проверять механизмы креплений. На удивление все было в полном порядке, поэтому через десять минут Василий уже стартовал, легким упругим шагом покинув квартиру и направившись к магазину. Купив хлеб, кефир и традиционный кусок докторской, он похлопал себя по карманам в поисках спичек и бодрым шагом пошел в сторону речки Вороньей. Снег умеренно сыпал с мрачного серого неба и пока ожидать ухудшения погоды не приходилось. Встав на лыжи, застегнув крепления, парень с удовольствием замахал палками и вскоре разогнался достаточно для того, чтобы слышать легкий свист ветра, шумевший в уже слегка заиндевевших кончиках ушей. Доехав до бывшей военной части, он прибавил ходу, легко и пружинисто побежав по небольшим кочкам и сугробам. Его целью было забраться как можно дальше в тундру, чтобы остаться наедине с природой, подумать в одиночестве над бренностью бытия и попробовать на вкус девственно чистый, нетронутый, атласно белый снег. Погода позволяла видеть вперед на несколько сот метров, и острое зрение Васи помогало ему ориентироваться на местности. Проносясь мимо больших и малых сопок, он с легкостью узнавал места из детства, где он один или с пацанами бегал, баловался или собирал ягоду с причудливым названием морошка на продажу. Морошка шла на варенье и морс, но чаще всего ее скупали для иностранных заводов, производящих косметику и потом продающих ее втридорога обратно россиянам. Вспомнив как они с ребятами радовались каждой сотне, вырученной за ведро с дорогой ягодой, парень усмехнулся и заметив небольшую сопку, решил скатиться с нее, понадеявшись на свою ловкость и сноровку. Разогнавшись, он полетел вниз, контролируя каждое движение, каждый взмах палки и у самого подножья сопки только многолетняя практика спасла его от полета кувырком в сугроб, оказавшийся огромным, заросшим мхом валуном. Выдохнув и улыбнувшись сам себе, Вася вытер пот со лба и решив больше не рисковать, не спеша покатил дальше. Погода потихоньку начала портиться, но солнце еще не достигло зенита и времени хватало на то, чтобы не спеша перекусить где-нибудь в тундре, а потом потихоньку повернуть обратно в поселок. Василий вспомнил как его бабушка, мама его мамы, в детстве учила его брать с собой еды на неделю, даже если идешь в тундру на один день. Ох и права же была Аксинья Степановна, царство ей небесное! Сколько раз за зиму люди из Туманки уходили в тундру на промысел, за оленями, рыбой или за дровами и пропадали. Кого-то находили по весне в виде обглоданного зверьем скелета, единицы возвращались сами, ослабшие и изможденные. Так что с пропитанием шутить было нельзя. И спички. Они могли пригодиться в любую минуту, и умение разжигать костер даже в самую ненастную погоду ценилось едва ли не больше, чем ловить рыбу или ходить на олешек.

Василий решил, что пора перекусить и выбрал для обеда небольшую полянку перед занесенным снегом озером, за которым открывался чудный вид на мрачную, древнюю тундру, не позволяющую чужакам бродить по ее просторам и пользоваться дарами матери-природы.

Отщипывая куски от булки и грызя батон с колбасой, Василий смотрел вперед, на хмурое небо и думал, что как так получилось, что его занесло так далеко от цивилизации, в тундру, где даже трава летом растет с большим трудом. Олени, которые раньше ходили здесь многочисленными стадами, теперь осталось всего несколько сотен. Остальных перебили местные жители и коренные саамы. Пуста и безнадежна бескрайняя тундра.

Запивая густым кефиром свои философские мысли, Василий не заметил, как снег из мелких хлопьев, неторопливо сыплющихся с неба, превратился в тяжелое густое покрывало, залепляющее лицо и мешающее определять направление движения. Вскочив, парень навострил лыжи и скорым шагом направился обратно, в сторону родного поселка. Постепенно ускоряясь, он замечал, что вместо обычного снега надвигается вьюга, после которой люди, находящиеся далеко от дома, предпочитают зарываться в сугроб и пережидать непогоду в теплой уютной пещерке. Но пока он чувствовал, что идет в нужную сторону и не беспокоился за себя. Но когда прошла пара часов, а он так и не вышел к переправе через реку, мысль о снежном домике всерьез начала крутиться в голове. Остановившись, Вася потихоньку начал вкапываться в пока еще мягкий снег, но тут невдалеке послышался хриплый рев двигателя и тусклый огонек, еле пробивающийся сквозь снежную пелену, начал увеличиваться в размерах пока рядом не затормозил старенький «Буран» советского производства. В седле сидел пожилой мужчина в зимней куртке, валенках и шапке с натянутым на нее капюшоном. Вглядываясь в отчаявшегося лыжника, он махнул рукой, приглашая сесть сзади, чем Василий мигом и воспользовался. Взревев полным газом, снегоход рывком тронулся и тут же набрал скорость, будто водитель сто раз на дню проезжал этот путь туда и обратно.

— Ты чей будешь? — Сквозь свист ветра слова долетали до парня обрывками, но он все-таки интуитивно понимал, о чем спрашивает его спаситель.

— Я Вася. Вася Иванов. Из четвертого дома. Может помните меня. С бабушкой здесь жил. Аксиньей Степановной.

— А, да, помню. — Мужик кивнул головой и расслабился. Мало ли кого можно подобрать в тундре. Ходят здесь и добрые люди и браконьеры. Потом хлопот не оберешься.

— А здесь что забыл? Ты же вроде уехал давно?

— Да вот, приехал на побывку отдохнуть. На лыжах походить, рыбы поудить. Родина, какая-никакая.

— Это точно. Это правильно. — Мужик одобрительно хмыкнул, вглядываясь через защитный плексиглаз в дорогу, еле видную через пелену серого снега.

— Я — Петр Ильич. Почти сосед твой. Возвращаюсь в Туманку. Остановимся возле магазина, возьмешь закусь и магарыч. А потом ко мне в гараж. Отметим твое спасение.