на семьдесят втором году жизни. От инфаркта.
— Ранняя смерть.
— Да, — кивнула Эми. – Ну а интересующая нас жертва, Фэйшон, был убит в сорок четыре года. Согласно отчету шведской полиции, несмотря на то, что дело было приписано Гюрзе, расследование начал отдел по уголовным преступлениям, а не патруль.
— Подозреваешь, что они могли что-то упустить?
— Не могу ответить на твой вопрос положительно, — уклончиво буркнула девушка.
— Ясно. Значит, подозреваешь, — мужчина посмотрел на бредущую за ним Эми. – Ты бледна. Всё в порядке?
— Да. Ничего страшного. Голова закружилась немного. Мы сегодня всё-таки только и делаем, что прыгаем.
— Тогда, — Змей остановился. – Может быть, вернемся в офис патруля? И продолжим там? Антик уже точно нашла пару-тройку гигабайт информации. У нас есть четыре невидимки, которые были на балу у графа под чужими именами. Вполне возможно, что один из них окажется Зигзагом.
— А еще у нас есть проблемы, — грустно вздохнула Эми.
Змей резко повернулся.
Небольшой коттедж, с жизнеутверждающим персиковым сайдингом, немного подзапущенным садом, в котором еще угадывалось былое великолепное, был оцеплен.
«Не пересекать». Черные буквы на желтом фоне. Та часть работы, на которую и Эми, и Змей успели насмотреться десятки раз.
Уголовный отдел. Сотрудники по расследованию убийств.
— Русский патруль джампа, — представился Змей, перешагнув через ленты. Следом за ним в оцепленное пространство вошла Эми, как обычно, отступившая за спину напарника. Как десятки раз уже было отработано на местах преступления.
— Вам здесь не рады, — подняла голову темнокожая женщина в форме полицейского, сидящая на крыльце и нервно курящая.
— О да, — кивнул Змей, показав корочки сотрудника патруля. – Я уже обратил внимание. Кто жертвы?
— Трое. Двое мужчин. Женщина. Были студентами ныне почившего профессора Холда.
— Дед недавно убитого Холда Фэйшона.
— Знаете его?
— Не слишком хорошо. – Мужчина повернулся к Эммануэль. – Эми?
— Новость хорошая. Мы нашли убийц Фэйшона, — коротко ответствовала девушка. – Новость плохая, мы потеряли свидетелей.
Коснувшись плеча полицейской, Эми тихо сказала:
— Вызывайте шведский патруль джампа. Здесь поработал отличный мастер по прыжкам. Более того, у этого мастера есть имя. Зигзаг. Вот здесь вот наши контакты. Скажите, чтобы всю информацию передали по нашим номерам.
— Эми, — Змей укоряюще покачал головой. – Что ты задумала?
— Кажется, только русский патруль это дело не поведет. В деле уже задействованы шведы и французы, — Эми провела рукой по своим встрепанным волосам. – Интересно, кто будет следующим.
— Мне не очень, — усмехнулся Змей. – Пошли отсюда. Потом будем изучать дела. Внутри нам делать нечего.
— Уже успел взглянуть?
— А то как же.
… Странные гости, не назвавшие ни фамилий, ни званий, уже скрылись внизу, в направлении порта, когда женщина полицейская отмерла. Вызвала начальство и шведскую службу джампа.
И только когда она передала дело прибывшим оперативникам, женщина облегченно вздохнула. Некое ощущение, незримая угроза, довлевшая над полицейской сразу же, как она прибыла на место преступления, исчезла. Словно некто опасный, некто пугающий нашел, что она, сержант Фернандес, ему больше не вредна, и перестал обращать внимания на букашку.
Вечером, сделав первый глоток бодрящего кофе, погладив кошку, сержант выбросила пугающее дело из головы…
Глава 4. Ангел на роликах
Тишина дома окутывала приятным покрывалом. В родных стенах всегда становилось легче дышать. Да и дома было проще, не надо было притворяться, не надо было держать маску. Можно было быть собой. Скинуть надоевшие босоножки и это неудобное платье, облачиться в смешную пижаму, сварить крепкий кофе и заняться делами.
Поэтому, когда рабочий день закончился… а точнее, когда девушка поняла, что она больше не в силах находиться в четырех стенах офиса, она отправилась домой, прихватив все дела и всю информацию, которые собрали к этому моменту в русском патруле.
Сейчас всё, что было известно, все документы устилали плотным ковром комнату «Дум» в доме Эммануэль. Большая светлая гостиная выходила окнами на обрыв и на реку. Стены были поклеены белыми обоями с едва заметным серебристым набивным узором. Пол с подогревом устилал теплый паркет медово-золотистого цвета. Такого же цвета были легкий тюль и плотный ламбрекен на окнах. Под ними были противосолнечные щиты, которые девушка опускала, когда ей надо было что-то просмотреть.
В открытые окна всегда лилось много света, чистый сосновый запах. Ветер, проходя через распахнутые створки, причудливо перелистывал разложенные по полу бумаги. На стене, противоположной окнам, было электронное покрытие. Еще при строительстве дома Эми лично превратила стену в один огромный блок для записи.
Сейчас стена еще пока была пуста. Но девушка была уверена – ненадолго.
Дом дремал на солнце, словно большой пес, как Джек, занявший место под окнами кабинета Эми. Овчар иногда встряхивался, проверял свою хозяйку и снова дремал.
Закусив зубами кончик простого карандаша, Эми сидела на подоконнике, разглядывая чистую доску. На коленях лежал планшет, подключенный по беспроводному доступу к доске.
«С чего начать? Со смертей? Их слишком много… И я не хочу запутаться в этих именах и датах. Иерархия? Художники? Их картины? Деньги? Троица?»
Взяв электронный карандаш, на планшете Эми нарисовала три пустых квадрата. Затем провела линии. Каждый квадрат соединялся с двумя другими.
Троица.
Разделив доску на три части, девушка озаглавила каждый столбец: «Прохожие», «Гюрза», «Картины».
Прикрыв глаза, Эми погрузилась в мысли, в то, что было в офисе несколько часов назад. Антик, стоящая около окна, задумчиво смотрела на улицу. И тихонько рассказывала:
— Подсолнухов одиннадцать картин. Несколько из них считались утерянными с XX по XXII век. Местонахождение семи картин не уточнялось, хотя достоверно было известно, что они существуют. Еще две картины находились в государственных музеях, еще две считались утерянными. До аукциона 2336 года. Когда некий частный коллекционер представил картину подсолнухов из парижской серии Ван Гога. Тогда ее выкупил некий мужчина, пожелавший остаться неизвестным. Впоследствии удалось обнаружить, что этим неизвестным был Фэйшон Холд. Непонятно, откуда у него были такие деньги, но факт остается фактом. Спустя два года, на аукционе Сотбиса в 2338 он же выкупил еще одну картину подсолнухов. А затем был убит.
— Его картины?
— Пропали в неизвестном направлении.
— Картины из государственных музеев?
— Были украдены. Следов найдено не было. Матрица векторов указывает на то, что поработали двое воров, с идентичными антропометрическими показателями.
«Практически никудышный след, — Эми указала в столбце картины серию