Читать интересную книгу Обмен мирами - Игорь Минаков

– Как ты меня назвал?! – вскинулся Омал.

– В тебе живут двое, – произнес Тарк Тарсас. – И лишь друзья знают это. А у меня нет причины притворяться твоим недругом.

– Для меня честь быть твоим другом, вождь, – сказал Омал и, подумав, добавил: – Хо баст, Тарк Тарсас!

3

К вечеру стало прохладно, и Омал принес из каюты термос с профессором. Нептунианин вылез из своего убежища, перебрался на ванты, повис серым глянцевым мешком, тараща бледные глаза на закат. Трудно представить, о чем думало это существо, рожденное за несколько миллиардов миль отсюда, в ледяном океане Нептуна, под непроницаемым покровом метановых облаков. Что для него, обитателя мира, не имеющего твердой поверхности, эти иззубренные горы, рдеющие в закатных лучах? Что для него, с рождения видевшего лишь мертвенные всполохи исполинских молний, это спокойное угасание знойного дня? Впрочем, профессор Стросс уж наверняка видел поболе его, рожденного на маленькой влажной планете…

Омал вспомнил, что в романах космические путешественники нередко любуются с поверхности Марса голубоватой звездочкой Земли. И испытывают при этом ностальгию. На звездочку он тоже бы полюбовался, а вот что касается ностальгии… Много он видел на этой голубой планете? Родной мегаполис, ну еще несколько популярных курортов. Чтобы купить туристическую путевку хотя бы на Луну, где на берегу теплых морей под сенью исполинских гор отдыхают богатые счастливчики, денег не хватало.

…Можно, конечно, скучать по людям, но по каким? Не по Элле же с этим забулдыгой, Шрамом? Разве только по маме… Сидит сейчас, наверное, у окна, смотрит на видеофон, не решаясь позвонить. А ведь так хочется. Хорошо, что он запретил ей трезвонить по пустякам. Страшно даже представить, что может наговорить маме бретёр Джо Бастер…

Омал вскочил, в отчаянии заметался по барке – настолько ясно представил он себе этот разговор.

«Ох и осел я, – подумал он. – Надо было самому звякнуть, сказать, что уезжаю в длительную командировку, что буду недоступен… И ведь самое смешное, это почти правда…»

– Что случилось, Омал? – поинтересовался профессор.

Омал взял себя в руки. Поздняк метаться. Сделанного не вернешь, несделанного – тем более. Одна надежда на мисс Би. Она чуткая, понимающая. Глядишь, уговорит Джо отнестись к личной жизни незадачливого психотуриста Омала с максимальной осторожностью. Да и сам бретёр Бастер должен же хоть что-нибудь понимать…

– Так что случилось, Омал?

– Ничего, – буркнул Омал. – Так… тоска по дому…

– Понимаю, понимаю, – пробулькал нептунианин. – Я вот сейчас смотрел на закат и тоже вспоминал родную планету…

«Ага-ага, – обрадовался Омал, – и мы телепать умеем…»

– Вы даже представить себе не можете, Омал, как у нас хорошо! – продолжал Стросс. – Разумеется, вам, существу, привычному к низкой гравитации и малой плотности окружающей среды, не дано ощутить всей прелести наших стремительных ураганов, поющих в хрустальных теснинах кристаллического водорода, окунуться в щекочущие струи кислотных ливней, оценить волшебное очарование углеводородной метели, кружащейся в ослепительном сиянии древовидных разрядов?.. Увы, увы, – сокрушался профессор. – Всю эту чарующую красоту я покинул ради блеклых красок чужих миров, ради сомнительных научных достижений, ради мелкого тщеславия, недостойного гордого звания обитателя Нептуна…

Стросс неожиданно смолк.

Громадная тень накрыла барку. Омал оглянулся.

– Вот черт! – пробормотал он и бросился на полуют.

Путь суденышку преградила исполинская стена. Она выросла из-за близкого горизонта, разбежалась вправо и влево, теряясь в туманной дымке подступающей ночи. Последние лучи заходящего солнца окрасили ее в тревожный темно-багровый цвет.

Завидев стену, шкипер издал долгий, пронзительный вопль, от которого у человека болезненно сжалось сердце. Гребцы дружно приподняли весла над водой, но барка продолжала скользить вперед, влекомая инерцией и течением. Казалось, суденышко вот-вот налетит на стену и разобьется, но время шло, а стена вздымалась все выше. Тень от нее уже пала на всю равнину, погасила закатные отблески на зеркале Гамильтон-канала, заслонила первые звезды.

Воины с Тарком Тарсасом во главе выскочили из трюма, где отсыпались с полудня, и принялись приплясывать, ритмично ударяя ладонями по темени. И в такт шлепкам запели. Если считать песней тоскливый монотонный вой. Омалу от этой песни-пляски стало по-настоящему жутко. Команда барки спешно зажигала факелы, но они только сгустили тьму. И вдруг на стене вспыхнули ответные огни. Холодные и спокойные, они озарили огромный, гораздо выше мачты, прямоугольный портал в стене, куда свободно вливались воды канала. Света оказалось так много, что Омал разглядел две статуи, восседающие по обе стороны от портала.

Статуи изображали существ в свободных, ниспадающих складками одеждах и высоких шлемах, увенчанных острыми гребнями. На лицах их застыли безмятежные улыбки мудрых и уверенных в своем могуществе великанов. Правой рукой каждая из статуй опиралась на эфес внушающего трепет меча, а левую – простирала к тем, кто приближался к тоннелю. Скульптуры были выполнены с чрезвычайным искусством. Несмотря на трещины, в которых угнездились петли ползучих растений, на оббитые кромки мечей и щербатые от времени улыбки, шлемоносцы казались совершенно живыми.

– Добро пожаловать в Диа-Сао! – торжественно возгласил профессор Стросс. – Величайший из воздвигнутых Первотворцами городов.

Ночь в Диа-Сао

1

За стеной ночь опять превратилась в вечер. Догорающие угли заката золотили сахарные изломы циклопических колонн, подпирающих самое небо, но внизу на широких лестницах, спускающихся к Гамильтон-каналу, уже сгущались сумерки. Прохладный ветер шелестел багряными листьями вьющихся растений, отчего казалось, что фронтоны немногих уцелевших зданий облюбовали мириады бабочек. Между руин ютились убогие хижины, издали похожие на вороньи гнезда. На растрескавшихся ступенях и замусоренном мраморе набережной толпился разномастный, пестро одетый люд. Лишь изредка мелькали строгие костюмы, комбинезоны или униформа. Чаще встречались самые причудливые одеяния. Омал понял, что в кожаных доспехах бретёра он не будет смотреться здесь огородным пугалом.

От берега к берегу шныряли лодки мелких торговцев, у причальных стенок разгружались барки. В воздухе стоял немолчный гвалт – сотни глоток, перекрикивая друг друга, торговались, ссорились, зазывали покупателей на всех языках Империи Солнца.

Омал смотрел во все глаза, жадно впитывая впечатления. Шестеренки путеводителя опять провернулись у него в голове, на этот раз снабдив сведениями по межпланетной этнографии и экономике.

Оказалось, что на щиты из панциря нагумаха Тарк Тарсас сначала должен выменять радужные кристаллы окаменелого льда, который доставляли с Плутона. Сами пустынники к кристаллам были равнодушны, но их собратья-пещерники знали толк в камешках и могли отвалить за нетающий лед сколько угодно циновок. И это была не самая причудливая разновидность товарообмена.

Например, чешуйчатые меркурианцы, чей облик неприятно напоминал о Шорре и его шайке, приценивались к образчикам холодного оружия, что ковали изящные, как духи огня, и почти столь же бесплотные обитатели Ио. А сами уроженцы вулканической луны брали за свои клинки исключительно красный селен, минерал, в изобилии встречающийся на Меркурии и редкий на Ио.

Женщины-кошки с Венеры торговались с членистоногими каллистянами, лучшими производителями тканей в Империи. За один фут великолепного шелка каллистяне требовали десять дюймов женских волос, которые венерианки отращивали чрезвычайно быстро.

Предприимчивые земляне скупали все без разбора и торговали всем подряд. Правда, они предпочитали иметь дело со звонкой монетой, сиречь с универсальным платежным средством, коим считался соллар, но большинство инопланетчиков склонялось к натуральному обмену. Имперские власти не возражали. Они попросту обложили пошлинами любую торговлю в пределах орбиты Юпитера. Неудивительно, что в Империи Солнца процветала контрабанда.

– Это еще не ярмарка, – пояснил профессор, по-своему истолковав потрясенное молчание Омала. – Так, репетиция… Настоящая ярмарка во всем своем размахе и блеске откроется завтра. И не здесь, а в центре Большого амфитеатра… Как раз между Дженкорой и Рэйтауном… Ведь ежегодная ярмарка в Диа-Сао – это не только купля-продажа, это и карусели с балаганами, и цирк, и ристалище… В общем, вам повезло, Омал. Только держите глаза и уши открытыми, а рот и кошелек – наоборот. Самые ловкие мошенники, самые удачливые авантюристы стекаются сюда со всех уголков Солнечной системы. Я уж не говорю о грабителях и убийцах. А наша бравая солиция, как вы уже убедились, не слишком расторопна…