и вся, предложил отправиться не типичными туристическими тропами – Колизей, Капитолий, Ватикан, – а побывать, как он сказал, в самом красивом внутреннем дворике католического храма, который только имеется.
Так они и оказались в этой удивительной базилике, известной тем, что в ней имелись мозаичные медальоны с изображениями римских пап (включая также нескольких, признанных позднее незаконными), начиная с самого первого и заканчивая нынешним. По легенде, когда места для медальонов, которые шли на уровне потолка базилики, закончатся, наступит конец света. Впрочем, так скоро это, судя по множеству еще свободных мест, случиться было не суждено.
Прибыли они туда утром, прямо к открытию, еще до массового натиска страждущих осмотреть римские достопримечательности. И, заплатив несколько евро, миновав грандиозный, украшенный уральским малахитом и лазуритом алтарь, прошмыгнули в этот небольшой, тихий, словно находившийся в другом мире, внутренний дворик базилики, оказавшись в крытой галерее начала тринадцатого века, заполненной потрясающими шедеврами времен Средневековья и Античности.
Из галереи можно было попасть в смежные помещения, где выставлялись драгоценные предметы папской утвари, артефакты времен второго Ватиканского собора и также простая треснувшая плита с надписью Paulo Apostolo Mart, то есть «Павел, апостол и мученик», которая когда-то покоилась на запрятанном в катакомбах базилики саркофаге апостола Павла, на месте захоронения которого и был воздвигнут сей храм.
Религиозные святыни если и не потрясли Лиса и Вассу, в церковном понимании не веривших, то заставили их прекратить праздные разговоры и с удивлением и трепетом разглядывать экспонаты, ни на мгновение не задаваясь вопросом, подлинные они или нет. А после затянувшегося урока пиетета они из заполненных сокровищами помещений смогли выйти в крошечный, расположенный посреди внутреннего дворика садик, в котором благоухали желтые розы – и в котором никого, кроме них, в этот еще ранний час не было.
Лис был прав: внутренний дворик, так называемый клуатр, как он ей пояснил (ну да, исконно русское слово, как же!), был невероятный – не потому, что такой красивый с точки зрения архитектуры, хотя и это тоже, просто словно…
Словно находившийся в другом измерении, в которое они и попали, перешагнув его порог.
А может, они тогда в самом деле оказались в другом мире?
С собой Лис прихватил купленные в небольшой римской лавочке французские сладости со странным русским названием макароны: круглое сладкое разноцветное лакомство. То, что он купил в лавочке, было, конечно же, не настоящим кондитерским изделием, которое так любят показывать в фильмах о «сладкой жизни», красиво разложив на этажерках, а всего лишь фабричным изделием в небольшой упаковке из трех штук, причем ядовито-оранжевого цвета и якобы персикового вкуса.
И именно тогда, когда она и поглощала один из этих трех оранжевых макарон, Лис ее и поцеловал – первый (и последний) раз за все их отношения.
А потом в клуатр зашла говорливая группка азиатских туристов, все очарование параллельного мира рассеялось, и она, поперхнувшись этим самым оранжевым макароном, долго кашляла, а Лис, кажется, не на шутку перепугался, решив, что она отдаст концы прямо в этом самом прелестном внутреннем дворике римской базилики.
Да, если о хомяке могли знать и другие, то о клуатре и макароне только Лис – и она сама.
Поцелуй был первый и последний, потому что после того Лис ни разу не пытался перевести их отношения в иную плоскость.
За что Васса была ему крайне благодарна: ведь им это и не требовалось.
Или она ошиблась?
– И снова правильный ответ! – прокомментировал ее ответ канадец, и Васса ощутила себя прямо как в телевизионной викторине.
– И, наконец, вопрос последний, который на этот раз состоит из целых трех. Итак, мисс, что же вечно?
Что же вечно? Васса на мгновение замерла, чувствуя, что ее пальцы впились в мобильный с такой силой, что заныли.
Это то, что они обсуждали с Лисом – и что она недавно снова перечитала в их чате.
Том самом чате, который навсегда остался незавершенным.
– Три вещи, – медленно проговорила она, – Вселенная, ее фундаментальные законы и…
– И? – переспросил канадский адвокат, и Васса тихо добавила:
– И любовь.
Похоже, теперь она понимала, что имел в виду Лис. Она тогда ведь не сообразила, при чем тут любовь. Вселенная – еще понятно. Ее фундаментальные законы – само собой.
Но любовь?
И вдруг поняла: а ведь Лис, пожалуй, любил ее. Ну да, и она его тоже – но вот только то чувство, которое он испытывал к ней, было не похоже на чувство брата к сестре или друга к подруге.
Похоже, там было что-то иное.
Совершенно иное.
А она так этого не поняла и не знала. А когда узнала, то было уже поздно: борт EL2707 уже спланировал в Индийский океан.
О Лис, Лис, если бы ты сказал это раньше…
Он, похоже, и пытался, разве выходка с оранжевым макароном в клуатре базилики Святого Павла перед городскими стенами не попытка…
Признаться ей в любви?
Только вот она не хотела понять – или не могла. Или все же не хотела?
Канадец одобрительно заметил:
– Мисс Трубачёв, вы успешно прошли идентификацию. Еще раз прошу прощения за эту процедуру, но таковы были пожелания моего клиента.
И добавил:
– Боюсь, что моего покойного клиента, месье Элайджи Лукин.
Васса поняла, что вот-вот расплачется.
– Поясню, что ваши контактные данные были оставлены нашей юридической фирме моим клиентом, как и вопросы, которые вам следовало зачитать, и, только получив на них ответы, идентичные тем, что находятся в закрытом конверте, вскрыть который можно только… только в ряде заранее оговоренных случаев.
Заранее оговоренных?
– И один из этих заранее оговоренных случаев, увы, наступил. Самолет, на борту которого находился наш клиент, пропал сорок восемь часов назад, и ничто не свидетельствует о том, что мистер Лукин выжил.
Ну да, первый пилот, вырезавший семью бросившей его жены, покончил затем с собой, забрав на тот свет всех пассажиров и членов экипажа борта EL2707.
Никто изначально не мог выжить.
– Поэтому сразу перейду к делу, мисс Трубачёв. Наш клиент был человеком мудрым и не составлял завещания, потому как любое завещание может вступить в силу только лишь тогда, когда составивший его будет официально признан умершим. Что в данном случае, несмотря на очевидные обстоятельства, тем не менее, в юридическом отношении займет какое-то время, вероятно, даже весьма длительное…
Слушая разглагольствования канадского адвоката с его смешным французским проносом на малопонятном деловом английском, Васса