всё, что открывалось взору, стараясь унести с собой самые яркие и точные воспоминания.
Я поднялась по широкой лестнице и замерла, едва одолев последнюю ступеньку. Широкий коридор убегал от лестницы в двух противоположных направлениях, а стену между ними украшала огромная карта.
Передо мной растянулся весь Дархэльм с тщательно прорисованными дорогами, реками и озерами, мелкими и крупными городами, а его северные земли терялись высоко под потолком.
Прежде я видела карту Дархэльма лишь в кабинете Велизара Омьена, изображенную на маленьком полотне в позолоченной раме. Но теперь, когда империя предстала перед моим глазам в таком масштабе, я поняла, что линия, пересекающая весь материк с запада на восток, не была очень широкой рекой. Дархэльм разделяло огромное ущелье, словно разъярённый берсерк ударил по земле топором, намереваясь навечно разделить север и юг империи.
Всю дорогу от дома господина Омьена до западного крыла замка, в котором расположилась Академия, я была поглощена видами города и кипевшей в нем жизнью. Погрузившись в себя и свои чувства, я забыла, что совершаю этот путь не в одиночестве. И когда рядом со мной поравнялась высокая фигура, я невольно вздрогнула. Шейн замер, устремив взгляд на карту и сцепив руки за спиной. Казалось, что в своем черном одеянии, состоящем из плотных штанов и туники, удлиненной сзади и раздвоенной, подобно крыльям стрекозы, он может слиться с тенью. Единственным ярким пятном в одежде Шейна была брошь — ворон с темно-бирюзовым осколком вместо сердца, распростертый на подложке из синего велюра.
После стычки в библиотеке за три дня мы с Шейном не обмолвились и десятью словами. Я ловко избегала его: мы пересекались только на ужине, после которого я исчезала в своей комнате еще до того, как Элья забирала опустевшую тарелку. Наша дорога к замку стала самым долгим пребыванием в обществе друг друга. И самым напряженным.
— Джарэм. — В тишине, окутавшей замок, голос Шейна показался мне оглушительно громким.
Парень вытянул руку над головой, и кончики его пальцев едва дотянулись до края чёрного пятна, казалось, кто-то выжег большой участок прямо изнутри полотна.
— Что случилось с этим местом? — поинтересовалась я.
— Люди, — задумчиво ответил Шейн. — Двести лет назад Гехейн преподал нам незабываемый урок: магия и эфир не совместимы. Сейчас уже никто не вспомнит, какое изобретение ученых и инженеров привело к этому, но зато летописи не позволяют забывать о том, как в один миг вспыхнул целый город, поглотив тысячи жизней, как сотряслась земля и раскололась, унеся в пропасть несколько деревень. А в час своей гибели Джарэм выгорел на всех существующих картах в империи. Не знаю, что за сила свершила это… Ведьмы. Саит. И знать не хочу. С тех пор над материком будто повисло проклятье мертвого города — его больше нельзя нанести ни на одну из карт, чернила просто испаряются с холста. Людей это пугает, поэтому многие предпочли забыть о Джарэме.
Я слушала Шейна, затаив дыхание, а он тем временем продолжал:
— После гибели Джарэма Дархэльм раскололся во всех смыслах, он разделился на север и юг, на оплот науки и магии. — Шейн взмахнул рукой, повторяя линию Разлома. — Лишь сто лет назад двум правителям удалось усмирить людскую вражду и наконец возвести мосты над Разломом, вновь объединив империю.
Шейн закончил свой рассказ и перевел на меня взгляд.
— Мне жаль, — только и смогла выговорить я.
Парень грустно улыбнулся и вытянул руку, указывая мне за спину.
— Нам пора, отец и Артур уже заждались.
❊ ❊ ❊
Коридор петлял, подобно лабиринту, и после нескольких поворотов я уже сомневалась, что смогу найти обратную дорогу самостоятельно. Вскоре мы уперлись в белые дубовые двери, и, толкнув одну из массивных створок, Шейн впустил меня в библиотеку, своими размерами превышающую главный зал замка. Вдоль стен тянулись высокие шкафы из темного дерева, уходившие вверх на несколько этажей. На галереях студенты в мантиях и профессора в элегантных костюмах сновали между полками, набирая стопки книг. А передо мной через всю библиотеку тянулся ряд письменных столов, треть из которых была занята. Тишину нарушали лишь скрип карандашей и шелест страниц.
Теперь Шейн шел впереди, и я спешила за ним, боясь потеряться среди бесчисленных книг. Мне хотелось прикоснуться к их корешкам, вдохнуть аромат и скользнуть взглядом по витиеватым строчкам на страницах. Но Шейн не позволил задержаться.
Минув несколько книжных рядов, мы оказались перед решетчатой дверью, почти не заметной в тени массивных шкафов. За ней скрывался еще один читальный зал, но в сравнении с другими замковыми помещениями он выглядел крошечным.
Сначала я услышала голос Лукреции, а потом увидела ее нависшей над столом, за которым сидел Арий. Он, небрежно закинув ноги на стол, листал книгу и делал вид, что она интересует его больше, чем разъярённая девица.
— Отец открыл перед тобой двери нашего дома, а ты смеешь оскорблять его доброту и радушие, проявляя свое невежество и неприязнь ко мне, — недовольно прорычала Лукреция.
— А ты хочешь, чтобы я крутился вокруг тебя, одаривал вниманием и комплиментами? — Арий отложил книгу и сощурился. — Но почему я должен это делать? Чтобы ты могла обмануть своего папочку видимостью того, как счастлива быть со мной? Артур потеряет бдительность, порадуется за дочь, а перед свадьбой она сложит вещички и сбежит. Или же ты хочешь обмануть себя, надеешься, что мое очарование и страсть помогут твоему сердечку переметнуться от любви к этому вору, Маркусу Лэнну, ко мне?
Лукреция оцепенела. Единственный глаз широко распахнулся от изумления.
— Да как ты…
Арий поднялся со стула и нарочито медленно обошел стол, остановившись перед девушкой.
— Да и зачем мне жена, испортившая собственную кровь? — едко произнес он. Лукреция гневно сжала кулаки, а Арий продолжал, словно не замечая этого. — Если я пожелаю, то смогу попросить руки императорской дочери. И император не откажет ни мне, ни рудникам в Дарионе, которые принадлежат моей семье. Так зачем мне девчонка с выжженной Древней Кровью, когда я могу заполучить будущую императрицу?
Лукреция глубоко втянула воздух, и вся её злость резко отступила, скрывшись под маской равнодушия и холодной решимости.
— Неужели? — насмешливо спросила девушка. — Вот только зачем ты нужен императору? Ходят слухи, что твой старик недавно обручился с юной красавицей и сейчас вся власть семьи сосредоточена в ее руках. Если она в скором времени родит ребенка, всё достанется ему, а не бастарду, хоть и признанному.
Желваки заиграли на лице Ария от того, как сильно он стиснул челюсти. Он одарил девушку ледяным взглядом, приготовился к очередному едкому ответу, но внезапно