Если сейчас Коэн положит руку мне на затылок, если сделает поцелуй настоящим, очень мужским, я сползу под него, как сель. И мне будет все равно, что Арнау войдет тогда, когда мы будем лежать на этой софе голыми.
Только из-за мысли об Эйсе я сумела прерваться. И чуть сама не зарычала от отчаяния и тоски – я только что лишила себя самых вкусных ощущений, которые у меня когда-либо были.
Хорошо, что Коэн дал мне этот выбор, что не положил руку, что не добавил язык. И это была трагедия: что он его не добавил, что я все-таки отстранилась.
Дышала я тяжело. И выводы были неутешительными – какие «друзья»? Теперь при одном взгляде на его лицо я буду мечтать повторить то, что только что случилось.
‒ Как твои иллюзии? Еще живые?
Он смотрел томно, с поволокой, и этот секси взгляд давно стянул с меня мои мокрые плавки, давно представил одного из нас сверху, другого снизу.
‒ Умерли, ‒ выдала я хрипло. – Все разом. Ты их убил.
И я слезла с его колен, зная, что уже не смогу забыть того, что почувствовала. Что мне нужно прямо сейчас отправиться в спальню, отодрать себя от Коэна, потому что одно движение ‒ и качнусь ему навстречу, и уже не смогу изменить вектор.
‒ Я… спать.
Хотелось врезать себе подзатыльник. Нет, не за то, что я попробовала, а за то, что я не продолжила.
‒ Подожди, я должен снять твой бинт.
Гэл поднялся тоже, и я успела увидеть внушительный бугор на его джинсах – протечка внутри меня тут же случилась еще раз.
‒ Зачем… бинт? Его же только повязали.
‒ Будешь спать ‒ вытяни руку в сторону. «Сцепки» будут спадать ночью, отработав. Неприятно, когда они впиваются в тело…
И да, он принялся развязывать бинт.
Меня же продолжало штормить от каждого касания.
Минута в тишине – повязка отправилась в мусорную корзину.
‒ Ну как, все еще хочешь предложить мне «друзей»?
‒ Не хочу. ‒ Я не могла на него смотреть. Еще один глубокий томный взгляд, и я не удержу собственные поводья. ‒ Спокойной… ночи.
‒ Спокойной, Лив.
* * *
На моей кровати в два ночи кто-то сидел. Я проснулась от ощущения чужого присутствия и еще потому, что натянулось одеяло, – мужская фигура придавила его край.
Эйс!
Я выдохнула, испугалась, чуть не заорала, блин…
‒ Какого… черта… ты тут делаешь?
Да, другой запах, запах Арнау – чуть резче, дразнящий.
‒ Пришел сказать, что со мной все в порядке. Ты ведь хотела это знать.
‒ Я… ‒ Хорошо, что на мне топик, что я не совсем голая. И ведь я заперла спальню на ключ! – Как ты вошел, было заперто?
Он сидел, чуть склонившись в мою сторону. Как если бы пришел поправить мне «одеялко» и поправил его.
‒ Я хороший взломщик, я говорил.
Если сейчас еще этот наклонится ко мне, если… Нет, это было выше моих сил.
‒ Давай, иди в свою спальню!
‒ Иду.
Он не стал спорить. Но наклонился и аккуратно коснулся моего лба губами. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы ощутить на себе вес его тела. После поднялся к выходу из комнаты.
‒ И нет, ‒ прошипела я следом, ‒ я не хотела знать, что ты в порядке!
‒ Хотела.
Ни тени сомнения в его голосе.
Дверь за ним закрылась. А после – я не верила своим глазам, но света хватало увидеть это ‒ провернулся ключ в замке в обратном направлении. Спальня снова была заперта.
Вот и закрылась, называется.
Глава 4
С утра меня потрясли две вещи: количество пропущенных от Шенны (когда я успела установить телефон на беззвучный?) и… собственная рука.
Да, «скрепки», как и предупреждал Гэл, теперь валялись на матрасе, распрямленные, отработавшие, а на ладони в том месте, где вчера зиял зловещий болезненный порез, теперь остался лишь тонкий шрам. Почти невидимый и совершенно неощутимый. Сгибая и разгибая пальцы, я долго смотрела на руку, силясь стряхнуть с себя ощущение того, что с момента неудачного падения, случившегося вчера, прошло не менее двух месяцев. Не прошло! Я уснула раненая, а проснулась целая. Невероятно.
Шенне я перезванивать не стала: она завалит вопросами «Все ли у меня хорошо со здоровьем? Куда я пропала без объяснений? Почему ничего ей не сказала?» и «Как я могла ее бросить в разгар верстки финального разворота?» Ничего, ей дадут кого-нибудь из коллег на замену, в одиночку работать не заставят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С кухни тянуло свежезаваренным кофе.
Гэл сидел за столом ко мне спиной, разглядывая какие-то бумаги, в руке держал фарфоровую чашку; Эйс ‒ на стуле полубоком. На Коэне темные джинсы и футболка цвета воды в бассейне – удивительно освежающий цвет, идущий ему чрезвычайно. Арнау ‒ с голым торсом, в мягких домашних штанах.
Я подошла ко второму. Спросила, протянув ладонь:
‒ Как это возможно?
Мою ладонь взяли аккуратно, осмотрели, по шраму неторопливо провели большим пальцем.
‒ Завтра его не будет видно.
‒ Чем вы таким … намазали? Как?
‒ Волшебство.
Эйс был красив и без улыбки, но с улыбкой… А в сочетании с мощными обнаженными плечами, литой грудью и кубическим прессом – без шансов, сразу лапы вверх. Я этого и боялась, что они будут разгуливать по дому в подобном виде. Стоять рядом с полуобнаженным мужчиной, мощную шею которого обнимает темный шнурок с подвеской, мужчиной, который гладит чувствительное место на твоей руке, невозможно без мыслей о… о, да.
Конец ознакомительного фрагмента.