уже на пенсии. Сердце начало пошаливать. Нет-нет, да опять нет. Решила, надо себя беречь.
— Ну и правильно решили. У папы жена, моя крёстная, тоже врач, терапевт. Ни сна, ни отдыха. Постоянно вся в работе.
— Крёстная? То есть, она тебе не родная мама?
— Фактически она моя мама. Моя биологическая мама актриса, живёт и работает в Казани.
И неожиданно для себя, Зоя рассказала всё. Даже про свою поездку в Казань, и муженька матери.
Людмила Николаевна внимательно слушала.
— Вот это ты натерпелась… Но знаешь, что удивительно? Говоришь, считала себя сиротой. Но ты не производишь впечатление недолюбленного ребёнка, ущемлённого хоть в чём-то. Наоборот, цельная. Мне так кажется.
— Это потому, что мне на людей везёт. Бабушка с дедом. Не у всех такие папа и мама, какие у меня были бабушка и дед. Ольга — это из нашего города главный общественник. Потом папа, Ольга Павловна и Максим, которые приняли меня сразу и безоговорочно. Потом Кирилл, вы… Мне грех на судьбу жаловаться. Я и не чувствовала себя никогда недолюбленной.
— Молодец, правильно мыслишь. Как говорится, обиды копить — небольшое богатство. Лучше просто прекратить общаться с таким человеком и забыть.
Зоя задумчиво кивнула.
Когда они доставали из духовки первую партию пирожков, Людмила Николаевна осторожно спросила:
— А Кирилл тебе о своей прошлой невесте рассказывал? Просто уж очень истории у вас… перекликаются.
— Нет, не рассказывал.
— Тогда и я не смею. Пусть сам. Хотя, может, он и прав, что не выкапывает это всё.
"Лучше бы "выкопал". Мне бы спокойнее было," — подумала Зоя.
Ей уже начинало казаться, что Кирилл до сих пор испытывает сильную боль.
— У меня смородиновка есть. Может, попробуем с тобой по чуть-чуть? Пока я таблетки не пью. Я сама делаю, без спирта и дрожжей. Только смородина и сахар.
— Ну если совсем по чуть-чуть, — улыбнулась Зоя. Ей не хотелось обижать Людмилу Николаевну отказом.
Людмила Николаевна принесла из сеней запотевшую бутылку, достала два тяжёлых хрустальных бокала и разлила рубиновую жидкость.
Зоя попробовала. Было очень вкусно, похоже на смородиновый сок, только очень насыщенный и терпкий.
…Через час, когда Кирилл и Андрей Викторович, наконец, спустились, они услышали с кухни:
— … когда застыла я
От горьких слов.
Зачем вы, девочки,
Красивых любите?
Непостоянная
У них любовь…
Людмила Николаевна и Зоя обе сидели, подперев щёку кулаком, и пели. Рядом стояла наполовину пустая бутылка смородиновки и возвышалась целая гора пирожков.
* * * * * * *
Конец января.
Зоя зашла домой с утреннего мороза; улыбаясь, скинула куртку и обувь. Была суббота, но Кирилла не было дома, уехал в центр на соревнования. У Зои был выходной. Надо поесть и садиться за шитьё, накопились заказы.
…Сегодня вечером она обрадует Кирилла. Она даже не сомневалась, что он будет счастлив. Позавчера она сделала тест, а сегодня он подтвердился результатами анализа. И пусть свадьба только в следующую пятницу, через шесть дней. Всё равно ничего ещё не заметно, и долго не будет заметно. Она и чувствовала себя прекрасно: если бы не задержка, то и не заподозрила бы беременность.
Она подумала, как все обрадуются. У её отца ещё нет внуков, а Андрей Викторович давно и непрозрачно намекает на то, что нужно продолжать род не только по Аниной, женской линии, но и по мужской. Не обрадуется только начальство, но Зоя думала, что вполне сможет нормально работать до декретного отпуска. Так что Ираклия расстраивать рано, совсем рано.
Стоило ей вспомнить Ираклия, как он позвонил, собственной персоной. И очень просил выйти сегодня с четырёх дня до конца смены; какой-то аврал на работе, большое мероприятие. Конечно, Зоя согласилась.
— Вот и пошила я, Джесси! — сказала она, обращаясь к собаке. Та пискнула и смешно пошевелила бровями. Зоя допила чай и помыла посуду. Написала Кириллу в вайбере, что срочно вызвали на работу, и чтобы он встретил ночью. Устанет после соревнований, но тем не менее. Он же запретил ей ходить одной, и даже такси не доверяет.
Всё же надо пошить, хоть немного.
После того, как она подарила Ольге Павловне платье и костюм собственного производства, некоторые знакомые крёстной изъявили желание сделать заказы.
Потом Зоя со всей семьёй, — отцом, крестной и Максом, — ездили встречать Новый год к родителям Кирилла. У Зои ещё никогда не было такого весёлого и многолюдного Нового года. Она сшила Людмиле Николаевне на подарок домашнее платье и костюм типа спортивного, а Андрею Викторовичу несколько футболок. Людмила Николаевна потом нахвалила Зою соседкам, и теперь было несколько заказов ещё и оттуда.
Главное, что успела до всего этого связать Кириллу два свитера, как мечтала, — один с большим воротом, кофейного цвета, а второй типа пуловера, тёмно-зелёный, к глазам. И шарф. Кирилл был крайне горд, и постоянно всё это носил.
Работа спорилась, и Зоя не сразу услышала дверной звонок из-за шума швейной машины. Поняла, что звонят, потому что Джесси заворчала и пошла в прихожую.
Зоя посмотрела в глазок. Какая-то девушка.
— Кто там?
— Здравствуйте! А Кирилл ещё живёт здесь? Или уже нет? — раздался мелодичный, хорошо поставленный голос.
Джесси тихо зарычала. Зоя впервые видела такую реакцию у их собаки.
"Не нужно было вообще подходить," — обречённо подумала Зоя и открыла двери.
Перед ней стояла высокая светловолосая девушка с оленьими глазами. Очень красивая. Запах дорогих духов ударил Зое в нос, и её затошнило.
— Здравствуйте! Кирилла нет дома. Он на соревнованиях. Будет вечером.
— А можно подождать? Меня зовут Маргарита, мы с ним очень старые друзья. Так хотелось повидаться, но я проездом, завтра улетаю.
— Хорошо, проходите. Сейчас собаку только закрою, — Джесси рвалась из-за её спины и рычала. Да что с ней?!
Зоя заперла Джессику в спальне. Маргарита вошла, и Зоя с тоской и отчаянием поняла, что в квартире она ориентируется. Значит, другая квартира была раньше?! Ну-ну.
Маргарита прошла в гостиную и села на диван. Зоя понимала, что к шитью ей сегодня не вернуться, — в спальне заперта Джесси, продолжавшая ворчать, да и на работу пора.
— Как тут всё поменялось, — произнесла Маргарита, оглядываясь. — Обжился Кирилл. Было совсем пусто. И собаки не было.
— Джессике три года, — бесцветно проговорила Зоя. Надо же было хоть что-то сказать, а не сидеть подобно истукану. Сил не было. Она ничего не чувствовала, вообще ничего. Она решила лишь, что обязана сохранить ребёнка, потому запретила себе любые чувства и эмоции.
— А вы? — Маргарита мягко и чуть-чуть насмешливо посмотрела на Зою. — Невеста? Жена?
— Пока невеста.
"Во всяком случае, с утра