того, как это сделали смертные.
Людям в деревне надоело платить за роскошную жизнь тех, кто жил над ними. Что хорошего в герцоге или графе? Труд людей из деревни не дал им ничего, кроме еще одного дня в поле. Они должны были сохранить свои с трудом заработанные деньги.
Он знал, что в тени назревает восстание, как и все другие дворяне. Однако Мартин был достаточно умен, чтобы понять, насколько опасным мог быть низший класс.
Инвестиции, скорее всего, станут новым способом зарабатывания денег. Он просто еще не нашел удачную вещь, в которую можно вложить деньги. Старых денег хватило ненадолго. Возможно, стоило поговорить с одним из новых вампиров, разбогатевших в городе.
Возможно, он переедет в город. Предпочла бы Мэв жить там, где выросла, или она предпочитал сельскую местность?
Джентри щелкнул пальцами.
— Господин.
— Что? — рявкнул Мартин, скаля зубы.
Его дворецкий скрестил руки на груди и вздохнул.
— Серьезно? Вы будете на меня рычать? Вы сказали прийти и забрать вас, когда придет Анна. Я делаю работу, как ты и просил, Мартин. Я не ценю дерзости.
Он был прав. Реакция Мартина была необоснованной, и это было только потому, что он был вырван из прекрасной мечты о прогулке по ночному городу с Мэв. Они вместе искали бы следующую жертву и загоняли человека в узкие улочки Лондона… Это была мечта, на которую он надеялся всю свою жизнь.
— Ты сказал, что Анна была здесь? — повторил он.
— Да. Она приехала немного раньше и, возможно, немного потрепана, — Джентри нахмурился. — Я не думаю, что когда-либо видел ее с грязью на подоле, и это достаточно тревожно.
— Точно, — он отряхнул грудь и плечи, прежде чем выйти из комнаты, не сказав больше ни слова.
Вампиры оставались в компании друг друга на протяжении веков, в основном потому, что в их обстоятельствах было трудно заводить друзей. В конце концов, когда они изменились, было не так много территорий, которые можно было разделить. Анна и он охотились на протяжении столетий вместе. Вампиры-близнецы, созданные одним и тем же мастером, который дал им единственный дар. Два заточенных ножа, которые могли прорезать яремную вену намного быстрее, чем их зубы.
Она была единственным другим вампиром, которому он полностью доверял. Все остальные работали на себя и свое благополучие. Но Анна? Она сделает для него все, что угодно. И он сделает для нее все.
Мартин спешил по затемненным коридорам к скрытому входу в подвал. Тот, который никто не мог найти, даже если бы пытался. Лифт долго спускался бы, достаточно долго, чтобы он услышал, если кто-нибудь попытается использовать этот звенящий беспорядок из цепей и бронзы. Но было тихо. Винтовая лестница была полностью открыта внешнему миру.
Его шаги эхом разносились по винтовой лестнице, предупреждая его сестру-вампира, что он идет. Ей это понадобится. Анна всегда была начеку.
И когда он достиг дна, он позволил глазам насладиться видом своей прекрасной сестры.
Она стояла в центре его подвала с кубком крови в руках и смотрела на книгу, которую положила на кусок льда. Она выбрала кроваво-красное платье, возможно, к лучшему, учитывая, что она уже заляпала каплями крови корсет. Ее юбки колыхались, платье было слишком пышным для ее крохотной фигуры. Черные перчатки закрывали ее руки. И она собрала темные волосы в тугой пучок у основания шеи.
Его глаза метнулись к полу, где темная тень пятнала булыжник. Тело его последней невесты лежало рядом с ней на земле, грудь была вскрыта.
Лила определенно не была в таком положении, когда он в последний раз выходил из подвала. И он определенно не видел мерцающие кости ее ребер, торчащие из ее груди.
— Что ты делаешь? — спросил он, забавляясь тем, что она уже чувствовала себя как дома.
— Не похоже, чтобы она это чувствовала, — ответила Анна. Ее хриплый голос пугал большинство людей. Ей перерезали горло как раз перед тем, как она превратилась в вампира, и, к сожалению, это повредило ее голосовые связки. Изменение исцелило их, как могло, но хриплый голос остался.
— Я и не думал, что она может, но мне интересно, почему ты копалась в моей последней попытке найти невесту, — он сцепил руки за спиной и неторопливо подошел к ней.
— У меня книга, которую ты хотел, чтобы я украла. Но я прочитала несколько отрывков, и мне стало любопытно. Она утверждает, что у всех вампиров есть слова внутри нас. Что магия, превращающая нас в нежить, вписывает некоторые символы из Книги Мертвых, — она сделала еще один деликатный глоток из кубка и указала на отрывок, который читала.
— Ах, — в этом был смысл. — Мартин остановился рядом с ней и посмотрел на останки Лилы. — В ней это было?
— Нет, — Анна захлопнула книгу. — Я не думаю, что что-то изменится, если ты будешь следовать тому, что написано в этой книге, брат. Дело не в том, что ты делаешь это неправильно. Я искренне верю, что со всеми нами что-то не так. Мы неестественны. У нас не должно быть детей.
О, только не это снова. Он слышал эту речь тысячу раз.
— Анна, — он потянулся вокруг нее и взял книгу на случай, если она решит забрать единственную вещь, которая могла дать ему нужную информацию. — Ты никогда не пыталась что-то изменить.
— Это все мифы и волшебство, Мартин, — она посмотрела на него своими большими голубыми глазами. Эти глаза тысячу раз умоляли его перестать пытаться завести невесту. Отказаться от этой ужасной практики. — Мы не должны существовать. Сам факт того, что мы есть, поразителен и прекрасен, но делать больше — неправильно.
— Я не хочу провести остаток своей жизни в одиночестве.
Слова эхом разнеслись по комнате. Слишком громко. Наполненные такой болью, что ему было стыдно говорить это перед Анной.
Она коснулась ладонью его щеки.
— Ты не одинок.
Но он был одинок. Почему она не могла этого увидеть? Он слишком долго пытался найти кого-то, кто мог бы провести с ним вечность. Он хотел невесту, которая не могла оставить его, потому что он ее создал.
И, может, это было неправильно. Может, он просто хотел контролировать другого. Но будь он проклят, если он не попытается создать кого-то, кто мог бы любить его вечно.
Мартин отступил от руки Анны. Место, где была ее ладонь, оставалось ледяным, словно она оставила иней на его коже.
— Я один. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я так себя чувствовал, но мы все такие. Каждый из нас — это остров в море, который отдаляется от