1938 году приветствовать захват Австрии как осуществление старого идеала единой империи, а в 1940-м подвергать сомнению нейтралитет Голландии и оправдывать гитлеровскую агрессию и, главное, радоваться победам.
г) Многие предавались удобному самообману: они, мол, потом изменят это порочное государство, партия исчезнет, самое позднее – со смертью фюрера. Сейчас надо во всем участвовать, чтобы изнутри поворачивать все к добру. Вот типичные разговоры.
С офицерами: «Мы устраним национал-социализм после войны именно на основе нашей победы: пока надо держаться вместе, привести Германию к победе; когда горит дом, сперва тушат огонь, а потом спрашивают, кто устроил пожар». Ответ: после победы вас распустят, вы с радостью пойдете по домам, оружие останется только у СС, и террористический режим национал-социализма перерастет в рабовладельческое государство. Никакая индивидуальная человеческая жизнь не будет возможна. Будут сооружаться пирамиды, строиться и перестраиваться дороги и города по прихоти фюрера. Будет развиваться огромный механизм вооружения для окончательного завоевания мира.
С преподавателями высшей школы: «Мы партия фронды. Мы отваживаемся на непринужденные дискуссии. Мы достигаем духовных целей. Мы все постепенно преобразуем в прежнюю немецкую духовность». Ответ: вы заблуждаетесь. Вам предоставляют свободу шута при условии неукоснительного послушания. Вы молчите и уступаете. Ваша борьба – видимость, для руководства желательная. Вы только помогаете похоронить немецкий дух.
У многих интеллигентов, которые участвовали в событиях 1933 года, стремились достичь руководящего положения и по своим взглядам публично взяли сторону новой власти, интеллигентов, которые позднее, будучи лично оттеснены, возмущались, но чаще продолжали одобрять режим, пока неблагоприятный исход войны не стал в 1942 году очевиден и не сделал их наконец противниками режима, – у многих из этих интеллигентов есть такое чувство, что они пострадали от нацистов и потому призваны прийти им на смену. Сами они считают себя антинацистами: они, мол, в духовных вопросах были правдивы и беспристрастны, хранили традиции немецкого духа, предотвращали всяческое разрушение, делали какие-то добрые дела.
Возможно, среди них окажутся люди, виновные из-за косности своего мышления, которое хоть и не совпадает с партийными доктринами, но в действительности, не отдавая себе в том отчета, сохраняет при видимости перемены и враждебности внутреннюю позицию национал-социализма. Из-за этого мышления, может быть, им изначально сродни то, что было бесчеловечной, диктаторской, мертвяще-нигилистической сущностью национал-социализма. Кто в 1933 году, будучи зрелым человеком, обладал внутренней убежденностью, коренившейся не только в политическом заблуждении, но и в усиленном благодаря национал-социализму чувстве бытия, тот не очистился иначе, как через переплавку, которая должна зайти, может быть, глубже всякой другой. Кто вел себя так в 1933 году, остался бы без нее внутренне хрупким и способным к фанатизму в дальнейшем. Кто участвовал в расовом безумии, кто питал иллюзии относительно строительства, которое основывалось на обмане, кто мирился с уже тогда совершенными преступлениями, тот не только ответствен, но и обязан нравственно обновиться. Может ли он обновиться и каким образом, это только его дело, об этом извне трудно судить.
◆
«МЫ ПАРТИЯ ФРОНДЫ. МЫ ОТВАЖИВАЕМСЯ НА НЕПРИНУЖДЕННЫЕ ДИСКУССИИ. МЫ ДОСТИГАЕМ ДУХОВНЫХ ЦЕЛЕЙ. МЫ ВСЕ ПОСТЕПЕННО ПРЕОБРАЗУЕМ В ПРЕЖНЮЮ НЕМЕЦКУЮ ДУХОВНОСТЬ». ОТВЕТ: ВЫ ЗАБЛУЖДАЕТЕСЬ. ВАМ ПРЕДОСТАВЛЯЮТ СВОБОДУ ШУТА ПРИ УСЛОВИИ НЕУКОСНИТЕЛЬНОГО ПОСЛУШАНИЯ. ВЫ МОЛЧИТЕ И УСТУПАЕТЕ. ВАША БОРЬБА – ВИДИМОСТЬ, ДЛЯ РУКОВОДСТВА ЖЕЛАТЕЛЬНАЯ. ВЫ ТОЛЬКО ПОМОГАЕТЕ ПОХОРОНИТЬ НЕМЕЦКИЙ ДУХ.
◆
д) Есть разница между активными и пассивными.
Политические деятели и исполнители, руководители и пропагандисты виновны. Если они и не совершили уголовных преступлений, то все же из-за своей активности они несут поддающуюся положительному определению вину.
Однако каждый из нас несет вину, поскольку он оставался бездеятелен. Вина пассивности другая. Бессилие извиняет; морального требования полезной смерти не существует. Еще Платон считал естественным в бедственные времена при отчаянном положении прятаться, чтобы выжить. Но пассивность знает свою, моральную вину за каждую упущенную по небрежности возможность защитить гонимого, облегчить зло, оказать противодействие. В покорности бессилия всегда оставалась возможность пусть не безопасных, но при осторожности все-таки эффективных действий.
Боязливо упустив такую возможность, каждый в отдельности признает своей моральной виной слепоту к беде другого, душевную черствость, внутреннюю незадетость случившейся бедой.
е) Моральная виновность во внешнем примыкании, роль попутчика объединяют в какой-то мере очень многих из нас. Чтобы устроить свою жизнь, не потерять своего положения, не загубить свои шансы, человек становился членом партии и соблюдал все другие формальности.
◆
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДЕЯТЕЛИ И ИСПОЛНИТЕЛИ, РУКОВОДИТЕЛИ И ПРОПАГАНДИСТЫ ВИНОВНЫ. ЕСЛИ ОНИ И НЕ СОВЕРШИЛИ УГОЛОВНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ТО ВСЕ ЖЕ ИЗ-ЗА СВОЕЙ АКТИВНОСТИ ОНИ НЕСУТ ПОДДАЮЩУЮСЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНОМУ ОПРЕДЕЛЕНИЮ ВИНУ. ОДНАКО КАЖДЫЙ ИЗ НАС НЕСЕТ ВИНУ, ПОСКОЛЬКУ ОН ОСТАВАЛСЯ БЕЗДЕЯТЕЛЕН.
◆
Никто не получит за это полного оправдания, тем более что было много немцев, которые действительно не совершили такого акта приспособления и взяли на себя все невыгодные последствия этого.
Надо представить себе, какова была обстановка году в 1936-м или 1938-м. Партия была государством. Такое положение, казалось, закрепилось надолго. Только война могла свалить этот режим. Все державы заключали договоры с Гитлером. Все хотели мира. Немец, который не желал оказаться совсем в стороне, потерять свою профессию, повредить своему делу, должен был подчиниться, тем более человек молодой. Принадлежность к партии или к профессиональному союзу была уже не политическим актом, а скорее актом милости государства, допускающего данное лицо. «Значок» нужен был как внешний знак, без внутреннего согласия. Тому, от кого тогда требовали куда-то вступить, трудно было отказаться. Для смысла примыкания имеет решающее значение, при каких обстоятельствах и по каким мотивам человек стал членом партии. У каждого года и каждой ситуации есть свои оправдания и свои отягчающие обстоятельства, различить которые можно только в каждом индивидуальном случае.
◆
ЧТОБЫ УСТРОИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ, НЕ ПОТЕРЯТЬ СВОЕГО ПОЛОЖЕНИЯ, НЕ ЗАГУБИТЬ СВОИ ШАНСЫ, ЧЕЛОВЕК СТАНОВИЛСЯ ЧЛЕНОМ ПАРТИИ И СОБЛЮДАЛ ВСЕ ДРУГИЕ ФОРМАЛЬНОСТИ. НИКТО НЕ ПОЛУЧИТ ЗА ЭТО ПОЛНОГО ОПРАВДАНИЯ, ТЕМ БОЛЕЕ ЧТО БЫЛО МНОГО НЕМЦЕВ, КОТОРЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ СОВЕРШИЛИ ТАКОГО АКТА ПРИСПОСОБЛЕНИЯ И ВЗЯЛИ НА СЕБЯ ВСЕ НЕВЫГОДНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭТОГО.
◆
4. Метафизическая виновность
Мораль тоже всегда определяется мирскими целями. Морально я могу быть обязан рисковать своей жизнью, если надо что-то осуществить. Но морально несостоятельно требование, чтобы кто-то жертвовал жизнью, зная наверняка, что этим ничего не достигнешь. Морально требование риска, но не требование, чтобы кто-то выбрал верную смерть. Скорее морально в обоих случаях требование противоположного: не делать бессмысленных вещей для мирских целей, а сохранить себя для их осуществления.
Но есть в нас сознание своей виновности, у которого источник другой. Метафизическая виновность – это отсутствие абсолютной солидарности с человеком как с человеком. Она не снимает