ничего, он готов пережить все что угодно, только бы поскорее увидеть Лейлу.
С делами, рассчитанными на неделю, он управился в течение двух дней. Вот почему ему удалось вырваться домой на четыре дня раньше, хотя он не был уверен в этом еще сегодня утром.
Данте закинул кейс в ящик над головой и упал в кресло за секунду до взлета. Перелет, потом пересадка в Торонто, еще перелет — и в четверть первого ночи он в Ванкувере. Поздновато для звонка Лейле. Но тем сильнее она удивится и обрадуется, когда утром увидит его в офисе… Данте закрыл глаза, с удовольствием перебирая в голове самые приятные минуты их романа.
Наконец-то полный беспокойства и суеты день подошел к концу. Лейла, совершенно разбитая, чувствуя боль под ложечкой, тяжело переступила порог дома. Как только она все это выдержала?..
— Ты не заболела? — спросила мать, появившаяся в дверях. — О господи! Дорогая! Ты ужасно выглядишь.
Лейлу мутило уже пару дней. Она старалась не показывать виду, списывая плохое самочувствие на стресс. Только небеса знают, чего ей это стоило!
— Я просто очень устала, мама.
Лейла повесила пальто, прошла в комнату и забралась с ногами в кресло около камина.
— Это из-за Тони? — спросила мать. — Что, ему хуже, чем ты думала?
— Мама, мне так страшно, — тихо сказала Лейла.
— Выпей немного шерри, дорогая, — предложила Клео.
Мне нужно чего-нибудь покрепче шерри, подумала Лейла.
Перед глазами у нее стояла страшная картина. Энтони сидит в инвалидной коляске, лицо его почти полностью скрыто бинтами, в глазах не читается ни единой мысли. Только когда он увидел Лейлу, взгляд стал более или менее осмысленным.
— Я знал, что ты приедешь, любовь моя, — прошептал он, взяв ее руку и слабо пожав. — Я знал.
Лейла почувствовала, как слезы хлынули у нее из глаз. Тони всегда был таким сильным! В университете его считали звездой атлетики. Как тяжело видеть, что с ним произошло!
Флетчеры входили в десятку самых известных семей города. Каждый их выход из дому обычно вызывал шквал интереса у папарацци. Лейла могла бы догадаться, что и она попадет под вспышки камер.
Зато мистер Флетчер не сомневался, что так и произойдет. Когда журналисты окружили его и забросали вопросами, он, контролируя эмоции, вынул из кармана небольшой листок и, заглядывая в шпаргалку, сделал заявление.
— Наш сын обязательно выздоровеет. Мы гордимся его стойкостью и мужеством. К тому же, как видите, у него есть важная причина для скорейшей реабилитации. Ну, какой мужчина позволит себе болеть, если за него переживает столь прекрасная женщина? — И отец Энтони кивнул в сторону Лейлы, сжимающей руку его сына. Репортеры защелкали фотоаппаратами.
— Теперь, мама, — закончила свой рассказ о случившемся Лейла, — я попаду во все сводки новостей.
— Но ведь ты порвала с Флетчером еще до его отъезда в Европу! — воскликнула мать, а Клео с кислой миной налила себе стаканчик шерри.
— Он этого не помнит! — отчаянно вскрикнула Лейла. — У него такая черепная травма. У него частичная амнезия. Ему кажется, что мы по-прежнему вместе.
— Но ты же обручена с Данте! Вы же назначили день свадьбы!
— Конечно! — Лейла сделала хороший глоток шерри и почувствовала, как обожгло желудок. — Но попробуй объяснить это семье, чей сын одной ногой в могиле! То есть это они так думают. Конечно, он выглядит ужасно. Похудел, голова обрита, не может ходить без посторонней помощи.
— Думаю, он выглядит гораздо лучше тебя, — заметила мать. — Когда ты в последний раз ела?
— Не помню. Флетчеры посылали горничную в буфет, но мне кусок в горло не лез. Мы выпили почти галлон кофе, но я не заметила, чтобы кто-нибудь притронулся к еде.
Лейла хотела выпить еще, но запах приятного аперитива неожиданно ударил в ноздри, вызвав головокружение.
Наверное, от голода, решила она, отодвигая стакан.
— Утром ты отказалась есть, вчера тоже.
— Я скучаю по Данте, мама. Когда он вернется, вернется и мой аппетит.
— Ты уверена? — вкрадчиво произнесла Клео, раскладывая на столе карты.
— Не вижу других причин. — Лейла пожала плечами. — Пойду спать. Надеюсь, утром все пройдет.
Но утром она с трудом встала с постели, приступ тошноты подкатил к горлу, и Лейла едва добежала до ванной.
— Наверное, у меня грипп, — жалобно пролепетала она, беря у матери салфетку.
— Ты так думаешь? Сколько времени ты знакома с Данте, святая невинность? — осведомилась Клео, выглядывая из-за двери.
— Не больше восьми недель.
— Позволь спросить, вы что, все это время романтично прогуливались при луне? Или занимались любовью?
— Но последние недели он был в отъезде…
— А раньше? Вы были близки?
Лейла покраснела, как школьница, несмотря на свои двадцать девять лет.
— Да, я спала с ним, если хочешь знать!
— Ну тогда понятно, почему у тебя нет аппетита.
— При чем тут это?
— Ты рекламу смотришь? Вы пользовались презервативами?
— Клео! — вмешалась Сандра возмущенно. Но, осознав правоту Клео, она растерянно поглядела на дочь. — Лейла, как же это?.. Ты ведь предохранялась?
— С тех пор как мы вернулись с Пойнсианы, конечно.
— А раньше?
Лейле не нравился этот допрос.
— Раз или два — нет, — ответила она. — На острове не было аптеки… я понимаю, к чему вы клоните. Вы считаете, что я могла забеременеть?
Неожиданно подкатил новый приступ тошноты.
— Я не беременна, — сказала она, когда спазм прошел.
— Это все, что ты можешь сказать, — с сомнением протянула Клео.
— Клео, похоже, права. — Сандра мягко посмотрела на дочь. — Я пару месяцев не могла поверить в свою беременность, все думала, что просто болею, а ты все равно родилась следующим летом.
— Может, тебе лучше не идти сегодня на работу? Сходи-ка лучше к врачу, — посоветовала Клео. — Потому что, если ты беременна…
— Тогда тебе нельзя ждать еще четыре месяца до свадьбы, — закончила за нее мать.
— Возьми мою машину, — предложила Клео, имея в виду свой антикварный «шевроле», на котором она выезжала раза два в год. — Если доктор подтвердит то, что я и так знаю, возможно, ты меньше будешь насмехаться надо мной.
Данте приехал в офис рано. Еще не было семи. Даже работники товарного склада пока не спешили на работу. Он положил на ее стол орхидеи. Пусть она сразу увидит их и поймет, что он вернулся.
Данте хотел сделать сюрприз, но удивляться пришлось ему. Едва переступив порог собственного кабинета, он заметил на столе газету, на первой полосе которой была помещена фотография его невесты, держащей за руку несчастного Энтони Флетчера.
— Я же пытался тебя предупредить, что она не та, за кого себя выдает, — ловко скрывая торжество, посочувствовал ему Карл Ньюбери. — Но