Читать интересную книгу Обман - Анна Бялко

За следующий час я заглянула под кровати, в морозилку, на антресоли, обшарила все кухонные шкафы и даже заглянула в тазик с грязным бельем. Сказать, что поиски были совсем уж бесполезными, было нельзя – я много чего узнала про Маринину жизнь, но никаких денег так и не нашла. Что это? Я такая дура, что не могу найти банальной заначки, или я просто-напросто ищу то, чего нет? Не может же человек жить с тремя долларами в кармане и пустым холодильником! Я свой-то предыдущий холодильник всегда считала пустым, но по сравнению с этим там был просто супермаркет.

Ну что ж, по крайней мере ясно, чего просить у матери. Денег! А кстати, что это она не звонит? Время к двенадцати, пора бы разобраться с больницей. Черт, кажется, опять захотелось есть. Нервное, не иначе. Я за год столько не ела, сколько здесь срубила со вчерашнего вечера, и, главное, все такая дрянь. Этак я растолстею тут на этих харчах!

Идея растолстения меня слегка позабавила. В самом деле, мой нездоровый образ жизни последнего времени привел к тому, что я скорее напоминала скелет, обтянутый сероватой пергаментной кожей, хотя знакомые дамы, как одна, завидовали моей стройной фигуре. Ну что ж, может, это тоже к лучшему – не зря сменила образ жизни. Но где же, в конце концов, моя мать?

Она позвонила примерно еще через полчаса, сказала, что едет ко мне прямо из больницы, и повесила трубку. Я так и не успела сказать ей про деньги. Ну и ладно, какие-то у нее наверняка есть, мне хватит. Много ли мне нужно? А кстати, и правда – много ли?

Я попыталась прикинуть, и тут выяснилось, что я совершенно не в курсе никаких современных цен. В самом деле, приходишь в супермаркет, нагружаешь тележку, даешь карточку, расписываешься – и привет. А что сколько стоит... Ну не забивать же, в самом деле, голову такой ерундой.

С другой стороны, мой новый образ жизни, что очевидно, такого гусарства позволять не будет. Придется учиться считать. Ладно, если я не знаю цен, пойду от противного. В магазин я хожу раза два в неделю, покупка моя стоит примерно долларов сто... Ладно, пусть без спиртного, оно дорогое, пусть без икры и рыбы, пусть без Валькиных прибамбасов, свежевыжатых соков и питьевой воды... Но долларов тридцать всяко должно получаться! За два раза – шестьдесят. Интересно, какая у Марины, то есть у меня, зарплата? Что-то там было такое по телевизору про забастовки учителей... Мамочка дорогая, так это же в месяц шестьдесят не выходит! А как же они живут?

Ну ладно, пусть без соков и парного мяса, но йогурты и фрукты все равно нужны. И яйца, хлеб, молоко. Мыло, шампунь, нормальная зубная паста. Не понимаю. А еще одежда, обувь, не дай Бог – шуба? Что-то тут не так, наверное, я просто не в курсе. Спрошу у матери, когда придет, у нее полно подруг молодости, она про них знает. А вот звонок, ну, кажется, и она.

Я бегом кинулась открывать дверь и уже через секунду действительно встретилась наконец с собственной матерью. И как же я рада была ее видеть! Как здорово, что она у меня есть!

Она тоже явно была рада видеть меня, что не помешало ей, едва сняв пальто, немедленно начать меня ругать.

– Ну и что ты такое устроила? Что за бредовая идея, зачем тебе это надо? Я была с утра в больнице, все видела, бедная девочка, как тебе не стыдно!

– Мам, подожди, расскажи толком. Как она?

– Я рассказываю. Она нормально, но никакой амнезии у нее нет, она все отлично помнит, ничего не понимает и страшно напугана.

– Как нет амнезии? И что, она правда все помнит? Мам, этого не может быть, я же с ней говорила, она собственного имени не помнила.

– Я не знаю про имя, но она понимает, что она – не ты. Чего она не помнит, так это как она туда попала, вот тут ты права. А остальное, по-моему, отлично помнит. Я сидела с ней, как дура, и жалко ее, и сказать ничего не могу. Ты должна сама разбираться. И потом, что это за история с наркотиками? Мне Валя сказал, я чуть с ума не сошла, только потом сообразила, что это все-таки не ты. Что ты ей колола?

– Мам, ты точно сошла с ума! Какие наркотики? Я дала ей таблетку снотворного, своего собственного.

– Врачи говорили, у нее в крови были какие-то наркотические вещества, правда немного. Она, говорили, из-за этого и врезалась.

– Я без понятия. А Валька что?

– Валька ничего. Вчера, конечно, был в ужасе – и авария, и эти наркотики, и ты его не узнала, и с домработницей он успел поговорить...

– Так. А что с домработницей?

– Она у тебя в шкафу прибралась.

Мать замолчала и посмотрела на меня с выражением. Я потупила голову. Было, конечно, стыдно. Лучше бы я сама ей рассказала, но с другой стороны, ведь огорчать не хотелось. У меня хорошая мама, она меня любит, сама уже не молоденькая, ну и что я буду валить на нее мои проблемы? Тем более такое? Это правда, она могла и сама догадаться, но я потому и старалась заходить к ним в последнее время пореже, а звонить по утрам, пораньше...

– Ну мам, теперь ты понимаешь, почему я должна была оттуда уйти?

– Дурочка ты. – Странно, она перестала меня ругать, а ведь тут-то как раз было за что. – Конечно, я понимаю. Не почему уйти, а что вообще с тобой происходит.

– Ну да? И что же? Я и сама-то не все понимаю.

– Я и говорю – дурочка. Не понимаешь, спросила бы у мамы. Все очень просто.

Это было как-то даже обидно. У меня мировые проблемы вселенской сложности, себе самой-то не все объяснишь, а ей – просто. Наверное, что-то она недопоняла...

– И что ж тут такого простого?

– У тебя дети выросли. И уехали. И тебе стало казаться, что ты никому не нужна. Вот и все. Так со всеми бывает, и со мной было. Просто ты еще очень молоденькая, тебе понять было трудно, сил еще много, а заняться нечем.

– Не такая уж и молоденькая, вся жизнь успела кончиться. А когда это с тобой такое было?

– Ну как же – ты замуж выскочила, Лиза учиться уехала... А мы с папой остались. А папа – сама знаешь, все время на работе, у них с Валей как раз тогда фирма начала образовываться...

– И что? И тебе тоже так тошно было? А почему ты мне не сказала?

– А у тебя своя жизнь была, Митя маленький, Валя. А Лиза далеко. А потом – тут бесполезно разговаривать, тут надо просто понять и построить жизнь заново, свою, без детей.

– Ну, мам... Все-таки это не то... У тебя папа. Вы с ним всегда так отлично жили, совсем не так... Валька же меня просто от стенок не отличает.

– Валька тебя очень любит. Просто по-своему. У них, у мужиков, в этом месте все по-другому устроено. Он к тебе привык, так что ему на тебя смотреть?

– Папа же на тебя смотрел?!

– Уверяю тебя, со стороны кажется, что и твой муж с тебя глаз не сводит. Да ты что, вон он как вокруг больницы бегает.

– Бегает! Он же меня даже не узнал! То есть узнал не меня. А ты говоришь...

– Ну... Но ты же сама понимаешь – это вообще уникальный случай, ваше сходство. Кстати, случай – а как ты собираешься из этого выбираться?

– А я пока не собираюсь...

– То есть как? Арина, прекрати, это несерьезно. Ты же не можешь остаться тут навсегда?

– Почему это не могу? Отлично останусь. Буду жить и работать в школе. Мне, кстати, нравится.

– Ты пока не работала. Ты хоть школу-то эту нашла?

– Нашла. Там сейчас каникулы.

– Ладно, со школой потом. Арина, не ерунди. Я понимаю, такое совпадение, очень заманчиво, тебе было скучно, захотелось поиграть, но это же не может так продолжаться. И потом, а о Марине ты подумала?

– Она-то как раз только выиграет. Смотри, мам, из такой жизни попадет в мою. У нее сразу все будет, как у золушки, а мужа у ней все равно нет, так что даже здесь она не потеряет.

– Психопатка. А как ты уговоришь ее вернуться, если ей там понравится?

– Я не собираюсь ее уговаривать. По крайней мере пока. А там... Не знаю... Придумаю что-нибудь... А что я вообще забыла в той жизни? Ничего хорошего.

– А Митя?

Тут я надолго заткнулась. В самом деле, от Мити я отказаться не могу, а он, безусловно, принадлежал той, Арининой, жизни, и с этим нельзя было ничего поделать. Но я не хотела сдаваться.

– Мам, но я же могу ему и отсюда звонить. Мы с Валькой все равно делаем это врозь. А до летних каникул далеко, что-нибудь образуется...

– А если Марина ему тоже будет звонить?

– С чего это она будет? Она про него не знает.

– Ты глупости говоришь. В любом случае, мне кажется, ты должна с ней встретиться и как-то все обсудить. Она живой человек, это ее жизнь, а ты ее украла.

– Я не украла, я поменялась! Правда, без спроса...

Но я понимала, что мама права. Так действительно нельзя. Слишком много остается несвязанных концов, слишком много неясных вопросов. С Мариной и вправду надо поговорить. Тем более, если она в сознании и память к ней вернулась. Но может, мы сумеем договориться? Мне же есть, что ей предложить. А мы сможем помогать друг другу, тогда игра будет еще интереснее... Непонятно только, кто выиграет и как? Хотя почему всегда надо играть на выигрыш? Вон я, казалось бы, выиграла в своей жизни все, что только можно, и что? Сильно счастлива была?