Читать интересную книгу Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - Витольд Шабловский

Мужчины из Касымпаши резкие, смертельно гордые, ничего не стоит довести их до кипения. Именно там Эрдоган научился бить кулаком по столу, если что-то ему не нравится.

Али Риза Сивритепе, друг детства, в турецкой прессе так вспоминает премьера: “Он хотел быть лучшим во всем, даже в игре в мяч. Его воздушный змей должен был летать выше всех. Стоило ему проиграть, как у него сразу же портилось настроение”.

Сивритепе добавляет, что Эрдоган никогда не был членом банды.

— Но в морду бить умел, — смеется Хасан Озлам, приятель Эрдогана по двору. Я встречаю его, когда он пьет чай неподалеку от старой мечети в Касымпаше. — Он не раздумывал, просто бил в морду наотмашь. Вот так! — Хасан показывает на себе, как будущий премьер когда-то ему приложил. Два хлестких удара, и Хасан, хоть и был старше, лежал на земле. — Он всегда бил первым, — подчеркивает Хасан, — не задумывался ни на долю секунды. И ничего не изменилось!

Касымпаша тоже мало изменилась с тех пор, как маленький Тайип запускал там воздушных змеев. Мужчины сидят в чайных, куда женщинам входа нет, пьют чай и играют в tavla — нарды, любимую настольную игру турок. Женщины в платках и широких шароварах заняты стиркой.

— Эрдоган! Мы его любим! Это наш ангел, — говорят люди.

— Он никогда не зазнавался. Даже когда стал мэром Стамбула, стричься ходил только ко мне, — хвастается парикмахер Али.

— У меня пахлаву покупал, — говорит хозяин маленькой кондитерской.

— Помогал жене носить сумки с покупками, — вставляет его жена.

— Он премьер, я никто, — добавляет Хасан Озлам. — Он мог бы повернуться к нам спиной. Но он показывает пальцем на таких, как я, и говорит: “Я один из них! Я старый друг Хасана!”

— Это и есть тайна его успеха, — говорит мусульманин Мустафа Акьол, журналист Hürriyet Daily News, специалист по вопросам ислама и его влияния на политику. — Обычный турок может посмотреть на Эрдогана и сказать: “Он живет так, как я! Для него на первом месте семья. Он любит свою страну. Уважает традиции. Я буду голосовать за него!”

Как Эрдоган удивил святого мужа

Усатых было четверо.

Самого религиозного звали Бюлент Аринч. Он пользовался наиболее сильной поддержкой партийных низов. Сначала он стал главой парламента, затем вице-премьером. Прославился тем, что притащил на пресс-конференцию большой рекламный плакат чулок с изображенными на нем сексуальными ногами, дабы показать, “какие картинки в Турции нужно запретить”. Запретить не вышло, а чулки получили бесплатную рекламу.

Абдулла Гюль был самый образованный. Он учился на Западе и любил употреблять в речи слова, непонятные для других. Сначала он стал премьером, затем главой МИДа. После победы на очередных парламентских выборах Эрдоган наконец смог сделать его президентом.

Джем Тенекеджилер был самый загадочный. Он быстро оставил партийную жизнь, и сегодня никто не знает, где он и чем занимается.

Реджеп Тайип Эрдоган не был ни самым умным, ни самым религиозным. Зато он обладал фантастическими организационными способностями и харизмой, которой остальные были лишены.

В 2001 году эта четверка основала AKP — Партию справедливости и развития, символом которой стала ярко горящая лампочка. Новая партия противопоставляла себя беспомощным, коррумпированным и скомпрометировавшим себя партиям истеблишмента.

Но не бывать бы у власти ни усачам, ни правительству исламистов, если бы не святой муж с побережья Черного моря — Неджметтин Эрбакан. Усатые познакомились друг с другом в его партии Refah (Партия благоденствия). Эрбакан был прекрасным инженером и изобретателем. “Меня ждала успешная карьера в этой области. Но Аллах велел мне заняться политикой”, — объяснял он в одном интервью.

Соратники называли его ходжа — святой муж, учитель. Они мечтали, что благодаря ему Турция вернется к исламским корням. Что восемьдесят лет притеснения религии закончатся, как дурной сон.

Партия благоденствия в 1990-е годы приобрела популярность — главным образом благодаря беднякам, которым она бесплатно раздавала продукты и уголь и помогала найти работу.

В те годы Эрдоган тоже смотрел на ходжу как на святого. Он работал в Стамбульском транспортном управлении и вел себя как ортодоксальный мусульманин: не подавал руки женщинам, поносил магазины, торгующие алкоголем, а Евросоюз с презрением называл “клубом христиан”. Он повторял вслед за своим учителем, что “из трамвая под названием “демократия” мы выйдем на ближайшей остановке”. Но о громкой политической карьере не задумывался.

До того самого дня, когда шеф вызвал его на ковер и велел сбрить мусульманские пятимиллиметровые усы.

— В светском государстве чиновнику не пристало иметь нечто подобное на лице, — сказал он.

— Я скорее умру, — ответил Эрдоган и уволился.

Это унижение стало настоящим переломным моментом в его жизни. С тех пор его политическая карьера быстро пошла в гору. Ходжа считал его самым способным учеником. Эрдоган отдал ему должное, выиграв выборы мэра Стамбула — самого богатого города Турции. Ради победы он проводил рекламную кампанию на дискотеках и в публичных домах. Ради нужд политики он научился подавать руку женщинам, хотя ислам это запрещает, и будущий премьер позднее молился о прощении.

Когда Эрдоган выиграл, ходжа плакал от радости.

Но новому мэру и другим усачам программа ходжи нравилась все меньше и меньше. Они считали, что необходимо менять курс. Группку подхалимов, сбившихся вокруг Эрбакана, они называли Политбюро. Себя же звали реформаторами. Эрдоган, единственный из членов партии, демонстративно перестал целовать руку ходже при приветствии (целование руки и приложение ее ко лбу в Турции считается знаком уважения к старшему).

В 1996 году ходжа стал премьером. За несколько месяцев он полностью заморозил отношения с Западом и нанес торжественный визит в арабские страны. Он пообещал создать исламский союз от Марокко до Казахстана. Поклялся вызволить Иерусалим. Покорно выслушал Каддафи, который публично отругал его за то, что Турция — недостаточно мусульманская страна. Но в Египте Эрбакан переборщил — он пообещал ввести на берегах Босфора шариат. С этого момента турки начали считать дни до падения правительства.

В 1997 году, в четвертый раз в послевоенной Турции, армия взяла бразды правления в свои руки. Четвертый государственный переворот оказался самым стремительным из всех. По улицам Анкары проехали танки, а один из генералов позвонил премьеру Эрбакану и предложил ему сложить полномочия. Большинство турок даже не знали, что что-то происходит. Эрбакан безропотно отказался от власти.

Этот военный переворот — ключевой момент в жизни Эрдогана. Его знакомый так рассказывает о событиях тех дней:

— Он ненавидит проигрывать. И понял, что борьба за шариат и исламское государство обрекает его на поражение. Он понял, что ему придется идти на уступки. Это было началом его больших перемен.

После захвата власти военными ходжа был лишен права принимать участие в политике в течение пяти лет, а Партия благоденствия оказалась под запретом.

Люди из Политбюро незамедлительно основали Партию добродетели[8]. Суд запретил и ее. Когда спустя несколько месяцев ходжа возглавил Партию счастья, Эрдогана с ним уже не было. Он отделился, чтобы вместе с усачами основать Партию справедливости и развития — AKP.

— Предатели, — говорит Эрбакан. — Они пустое место. Мы раздавим их на выборах.

Через год АКР выиграла парламентские выборы и самостоятельно сформировала правительство. Ходжа не преодолел десятипроцентный порог.

Как Эрдоган отправился в тюрьму

Лязг закрывающихся тюремных дверей. Этот звук еще долго будет слышаться Эрдогану “Это было в 1999 году Переломный момент в моей жизни, — скажет он позже журналистке New York Times. — В тюрьме человек очень быстро взрослеет”.

Как он туда попал? На митинге в Сиирте, родном городе своей жены, Эрдоган перефразировал стихотворение османского поэта: “Мечети — наши казармы, купола — наши шлемы, минареты — наши кинжалы, правоверные — наши солдаты”. За эти слова он предстал перед судом, который отправил его в тюрьму на десять месяцев за подстрекательство к религиозной войне. Он отсидел четыре.

Урал Акюзюм, турецкий политический аналитик из неправительственной организации ARI Hareketi, говорит:

— Раз солдаты, значит, война. Если война, то с кем? С турецким правительством! Эрдоган сказал своим людям, что они воюют с Турцией. Так он тогда думал, и нечего отпираться.

Сам Эрдоган так оправдывает в прессе свое неудачное цитирование: “Это стихотворение было в учебниках, одобренных министром образования. Я изменил всего несколько слов. Я хотел привлечь внимание, воодушевить людей”.