Читать интересную книгу Карманная школа - Феликс Кривин

О дураке скажут: «Человек, по-своему мыслящий».

Вот как режут Правду!

Измерение силы

Это случилось в ночь под Новый год.

Взрослые елки разошлись по гостям, а в лесу остались только маленькие елочки, которые еще не доросли до того, чтобы их приглашали в гости. Маленькие елочки должны были спать — так наказали им взрослые.

Ну кому под Новый год хочется спать?

— Давайте встречать Новый год! — предложила старшая елочка.

— Давайте, давайте! — поддержали ее остальные.

Когда люди собираются в новогоднюю ночь, они ставят в центре комнаты елку и веселятся вокруг нее. Но как быть, когда собираются елки?

— Нам надо выбрать королеву, — решила старшая елочка.

Каждой елочке хотелось, чтобы ее выбрали королевой. Но предлагать себя было неудобно, поэтому все вдруг замолчали и потупились.

— А у меня сегодня день рождения, — сказала самая маленькая елочка и сразу почувствовала, что солгала неудачно: какое может быть зимой у елочки рождение?

— То есть, не совсем день рождения, — поправилась она, — а именины. Меня в этот день назвали Елочкой.

На нее просто жалко было смотреть — так маленькой елочке хотелось, чтобы ее выбрали королевой. Поэтому ее подружки, хоть и не верили ни в день рождения, ни в именины, в один голос выбрали елочку королевой.

Они взялись за ветки и, приплясывая вокруг маленькой елочки, пели:

В лесу родилась елочка,В лесу она росла…

Сразу собралось много гостей. Снежинки так и повалили на праздник. Они кружились вокруг Елочки, садились на ее ветки — осторожно садились, чтобы не уколоться об острые иглы, — и изображали фонарики. В лунном свете это получалось у снежинок очень удачно.

Все было хорошо и весело, но вдруг…

— У-У-У-У, здесь веселятся! Здесь смеются!

Это была Буря — злая, вредная старуха, которая терпеть не могла веселья и радости.

— Так вы пляшете! — ревела Буря, размахивая подолом и пригибая елочки к земле. — Ну-ка и я с вами спляшу. Кто со мной — выходи!

Снежинки бросились врассыпную, елочки жались друг к дружке, и Буре никто не ответил.

Тогда она подскочила к старшей елочке:

— Эй, ты, долговязая, пошли плясать! — и так рванула елочку, что та упала замертво. А Буря уже тормошила ее соседку:

— Пошли плясать!

Она вырывала из земли одну елочку за другой и так разошлась, что неизвестно, чем бы это кончилось, если бы на помощь не подоспел дед Мороз, который в это время совершал новогодний обход по земле.

— Что-то больно расплясалась, старуха! — крикнул Буре Мороз. — Может, со мной пойдешь? Ну-ка, давай — наш, сибирский!

Такого танца елочкам еще не приходилось видеть. Мороз был крепок, и он так сжал Бурю, что она похолодела. Только под утро, когда Мороз немного ослабел, Буре удалось вырваться из его объятий.

И тогда взошло Солнце. Увидев, как Буря уползает из леса, Солнце широко улыбнулось, и от этого стало еще ярче…

Состояние покоя

Корень с головой ушел в работу и никогда не показывался на поверхности земли — все как-то не было времени. Иногда, в редкие минуты отдыха, прислушивался он к звукам, долетавшим из другого, светлого мира. и всегда, среди всех звуков, Корень безошибочно отличал шепот листьев родного ему дерева. Эти звуки Корень особенно любил, потому что из всего, что происходило на земле, только они были ему понятны.

«Какое оно — солнце? — думал Корень — Наверно, такое, как земля, или даже теплее. А тучи какие?»

Корень напрягал все свое воображение, но не мог представить, какие тучи.

«Ничего, как-нибудь соберусь, вырву минуту и погляжу, какое оно там все», — успокаивал он себя.

Но время шло, приходило и уходило лето, уходила и опять возвращалась зима, а Корень все никак не мог вырваться. Работа, работа, когда ее всю переделаешь?

И только много лет спустя Корень оказался на поверхности. Нет, он не вырвался — просто его вырвали из земли. Вероятно, хотели облегчить его жизнь, вероятно, поняли, что должен же и Корень отдохнуть когда-нибудь.

Какая красота! Разве мог Корень представить себе под землей, что такие чудеса существуют на свете? Он наслаждался солнцем, теплом и всем, что его теперь окружало. Но…

Дни чем дальше, тем становились длиннее, и Корню все труднее было их коротать. Под землей ему никогда не хватало времени, он вечно торопился, не успевал. А здесь — день тянется, как год, и радостей с каждым днем все меньше…

И Корень теперь вовсе не корень, а так — гнилушка какая-то. Никому он не нужен, никто не нуждается в его помощи…

Свет и тень

Что и говорить, этот Фонарь был первым парнем на перекрестке. К нему тянулись провода, тоненькие акации весело купались в его свете, прохожие почтительно сторонились, проходя мимо него. А Фонарь ничего этого не замечал. Он смотрел вверх, перемигиваясь со звездами, которые по вечерам заглядывали к нему на огонек.

Но однажды Фонарь случайно глянул вниз, и это решило его судьбу. Внизу он увидел странную незнакомку. Одетая во все черное, она покорно лежала у ног Фонаря и, казалось, ждала, когда он обратит на нее внимание.

— Кто вы? — спросил Фонарь. — Я вас раньше никогда не видел.

— Я Тень, — ответила незнакомка.

— Тень… — в раздумье повторил Фонарь. — Не приходилось слышать. Вы, видно, не здешняя?

— Я твоя, — прошептала Тень, этим неожиданно смелым ответом кладя предел всем дальнейшим расспросам.

Фонарь смутился. Он хоть и был первым парнем на перекрестке, но не привык к таким легким победам.

И все же признание Тени было приятно ему. Приятность тут же перешла в симпатию, симпатия — в увлечение, а увлечение — в любовь. Можете не удивляться — так в жизни часто бывает.

И опять-таки, как это бывает в жизни, вслед за любовью пришли заботы.

— Почему ты лежишь? — тревожно спросил Фонарь. — Тебе нездоровится?

— Нет, нет, не волнуйся, — успокоила его Тень. — Я совершенно здорова. Но я всегда буду лежать у твоих ног.

— Милая! — умилился Фонарь. — Я не стою такой любви.

— Ты яркий, — сказала Тень. — Я всегда буду с тобой. Только с тобой.

Дальнейший разговор принял характер представляющий интерес, только для собеседников.

Они встречались каждую ночь — Фонарь и его Тень — и, по всем внешним признакам, были довольны друг другом. Фонарь давно забыл о звездах и видел только свою Тень — больше его в мире ничего не интересовало. Даже во сне, когда он закрывал глаза (а это бывало днем, потому что все фонари спят днем), он любовался своей Тенью.

Но однажды в полдень, когда Фонарю не очень спалось, он вдруг услышал голос Тени. Фонарь прислушался и вскоре сообразил, что Тень говорит с Солнцем, большим и ярким светилом, о котором Фонарь знал только понаслышке.

— Я твоя, — говорила Тень Солнцу. — Ты видишь — я у твоих ног… Я твоя…

Фонарю захотелось немедленно вмешаться, но он сдержал себя: было как-то неловко заводить разговор при постороннем Солнце. Зато вечером он выложил ей все. Ему ли, Фонарю, бояться собственной Тени!

— При чем здесь Солнце? Я не знаю никакого Солнца, — оправдывалась Тень, но Фонарь был неумолим.

— Уходи сейчас, же! — заявил он. — Я не хочу тебя знать!

— О, знай меня, знай! — захныкала Тень. — Я не могу от тебя уйти.

И она говорила правду: разве может Тень уйти от такого яркого Фонаря?

— Не сердись на меня! — ныла Тень. Давай помиримся…

Фонарь покачал головой.

О, напрасно он это сделал! Он покачал головой слишком категорически и — разбился. Многие потом судачили о том, что Фонарь покончил с собой от любви. А между тем это произошло только от его принципиальности.

Вот теперь Тень не пришлось упрашивать. Что ей оставалось делать возле разбитого Фонаря? Она прицепилась к пробегавшему мимо Автобусу и — была такова.

Так и бродит Тень по свету, липнет ко всем, каждому предлагает свою дружбу. Возможно, она и за вами увяжется, покорно ляжет у ваших ног и будет уверять, что она — ваша.

Что ж, ваша — так ваша. Не прогоняйте ее, пусть лежит, если ей так нравится.

Но не слишком увлекайтесь собственной тенью.

Неатмосферное давление

Снежинку потянуло к Земле — очевидно, она слышала о Земле немало хорошего.

И вот Снежинка отправилась в путь.

Она двигалась не так быстро, как ей хотелось, потому что ее останавливали другие снежинки, и каждой нужно было рассказать о Земле — самой лучшей в мире планете.

Снежинки медленно опускались на Землю, словно боясь ее раздавить, ведь Земля одна, а снежинок собралось слишком много.

Снежинки доверчиво припали к Земле, поверяя ей свои мечты, свои планы на будущее…