Читать интересную книгу Ксеноцид - Орсон Кард

Это произвело на нее впечатление. Да и на Джакта тоже, судя по тому, как расширились его глаза, — компьютер, немедленно отреагировавший на заданный Валентиной вопрос. Значит, это не подготовленная заранее лекция. Программа и так, наверное, достаточно сложна, чтобы настолько четко передавать лицо и голос Миро; но теперь компьютер отвечает, будто в точности повторяет личность Миро…

Или, может, Миро каким-то образом управляет программой? Про себя проговорил ответ? Валентина не знала — она в тот момент смотрела только на экран. Теперь она изменит тактику — будет наблюдать за самим Миро.

— Мы не уверены, что луч бесконечен, — сказала она. — Мы только знаем, что не смогли найти, где же он все-таки заканчивается.

— Лучи сплетаются вместе, образуя планету, а каждая планетно-филотическая связь восходит к звезде, от звезды — к центру галактики…

— А куда же направлена галактическая связь? — спросил Джакт.

Старый вопрос — школьники каждый раз задавали его, когда начинали в старших классах изучать филотику. Что-то типа старинных рассуждений. А может быть, галактики на самом деле не что иное, как нейтроны или мезоны внутри во много раз превосходящей их размерами Вселенной, или что-нибудь подобное. Ведь если Вселенная не бесконечна, что же находится там, где она заканчивается?

— Да, да, — нетерпеливо проговорил Миро. На этот раз, однако, говорил он сам. — Но я не туда клоню. Я хочу поговорить о жизни.

Компьютерный голос — голос талантливого юноши — снова зазвучал в рубке:

— Филотические связи, исходящие из таких субстанций, как, скажем, камень или песчинка, через молекулу соединяются с центром планеты. Но когда молекула находится в живом организме, ее луч следует другим путем. Вместо того чтобы восходить к филотическому сгустку планеты, он завязывается на индивидуальной клетке, а клеточные лучи, в свою очередь, сплетаются друг с другом так, что каждый организм вливает личную систему филотических связей в общий филотический покров планеты.

— И это говорит о том, что на физическом уровне жизнь любого индивидуума что-то да значит, — усмехнулась Валентина. Когда-то она написала статью, в которой попыталась несколько развеять мистицизм, окутывающий филотику, и одновременно предложить новый вид общественной формации, построенной на принципах науки о филотах. — Но, Миро, в практическом отношении все эти доводы бессмысленны. Ты просто не сможешь использовать филоты. Филотические связи, объединяющие живые организмы, просто есть. Каждый филот связан с чем-то, через это «что-то» с чем-то еще и так далее; живые клетки и организмы — не что иное, как два уровня подобных отношений.

— Ну да, — согласился Миро. — Все живое сплетено в единую систему.

Валентина пожала плечами, кивнула. Скорее всего этого никогда не доказать, но если Миро хочет использовать вышесказанное в качестве предпосылки для дальнейших размышлений, что ж, прекрасно.

Опять в разговор вступил Миро-компьютер:

— Но меня больше волнует продолжительность существования филотических связей. Когда система таких связей разрушается, например при распаде молекулы, старые филотические связи некоторое время еще продолжают существовать. Части, более не контактирующие друг с другом физически, какое-то время еще остаются связанными на филотическом уровне. И чем меньше частица, тем дольше после распада изначальной системы сохраняется эта связь и тем медленнее филотические лучи частиц начинают присоединяться к новому переплетению.

Джакт нахмурился:

— Мне казалось, чем меньше предмет, тем быстрее идет процесс.

— Это и в самом деле несколько противоречит общепринятой логике, — согласилась Валентина.

— После расщепления на атомарном уровне только по прошествии многих часов филотические лучи начинают примыкать к новым системам, — невозмутимо продолжал компьютерный Миро. — Расщепите частицу меньшую, чем атом, — и филотическая связь между ее отдельными частями будет сохраняться куда дольше.

— По этому принципу устроены анзибли, — добавил Миро.

— Анзибль действует следующим образом, — объяснил компьютер. — Вы помещаете мезон в мощное магнитное поле, расщепляете его и тогда можете разносить его половинки на какое угодно расстояние, ведь филотическая связь между ними остается. Если одна часть мезона вращается или вибрирует, луч, все еще соединяющий его в единую филотическую систему, также вращается и вибрирует, и эти колебания в ту же самую секунду отражаются на противоположном конце общей системы. Таким образом, связь не занимает и мгновения — колебание моментально достигает всех частей мезона, пусть даже они разнесены на световые годы. Никто не понимает, как это все происходит, но все рады, что такое есть. Без анзибля было бы невозможно поддерживать разумное сообщение между населенными человеком мирами.

— Дьявол, разумного сообщения и так не существует, — выругался Джакт. — И если бы не эти твои анзибли, не было бы и флота на Лузитанию.

Но Валентина даже не слышала Джакта. Она наблюдала за Миро. На этот раз Валентина заметила, как тихо, едва заметно задвигались губы и челюсть Миро. Наверняка сейчас он про себя что-то проговорил, и вскоре компьютерное изображение снова оживет. Он и в самом деле отдавал приказы. С ее стороны чистым абсурдом было предполагать что-то другое — кто ж тогда управляет компьютером?

— Здесь своя иерархия, — произнесло изображение. — Чем сложнее строение системы, тем быстрее она реагирует на изменения. Дело обстоит так, словно чем меньше частица, тем она глупее и у нее больше времени уходит на осознание факта, что она теперь является частью совсем иной системы.

— Теперь ты ударился в антропоморфизм, — покачала головой Валентина.

— Может быть, — ответил Миро. — А может, и нет.

— Человеческие создания суть организмы, — вмешалось изображение. — Но человеческие филотические связи функционируют несколько иначе, чем те же связи, принадлежащие другим жизненным формам..

— Ты имеешь в виду теории, что две тысячи лет назад выдвинул Ганг? — уточнила Валентина. — Никому так и не удалось добиться вразумительного результата экспериментов. — Исследователи, все без исключения индусы и к тому же весьма набожные, в свое время заявили, что открыли, будто филоты человека, в отличие от филотов других организмов, не всегда напрямую соединяются с ядром планеты, сливаясь воедино с остальными жизненными формами и материей. Скорее, по их словам, филотические лучи, исходящие от людей, объединяются с такими же лучами, испускаемыми другими людьми. Подобный эффект проявляется в основном в семьях, но иногда возникает и между учителем и учениками, близкими по работе коллегами. К примеру, нечто подобное существует между самими исследователями. Гангийцы заключили, что такое различие между человеком и прочей животной и растительной жизнью только доказывает, что души некоторых отдельных индивидуумов в буквальном смысле слова достигли высшего плана, близкого к совершенству. Они искренне считали, что Совершенные стали единым целым, подобно тому, как вся жизнь неразделимо связана с миром. — Это весьма заманчивое суеверие, но никто, кроме гангийцев, всерьез его не воспринял.

— Я воспринял, — отозвался Миро.

— Каждому свое, — философски заметил Джакт.

— Но не как религию, — добавил Миро. — Как научную теорию.

— Если я не ошибаюсь, мы рассуждаем о метафизике? — спросила Валентина.

Ответил ей Миро-компьютер:

— Филотические связи между людьми более всего подвержены изменениям, и, что важно, гангийцы доказали, что они подвластны человеческой воле. Если вы испытываете сильные чувства, влекущие вас к семье, то ваши филотические лучи свяжутся и вы станете единым целым, в точности как различные атомы в молекуле представляют из себя единство.

Довольно-таки привлекательная теория. Она подумала то же самое, еще впервые услышав о ней — примерно две тысячи лет назад, когда Эндер говорил за убитого революционера на Минданао. Она и Эндер тогда долго гадали, покажут ли гангийские тесты связь между ними как брата и сестры. Они вспомнили о детстве, была ли между ними какая-нибудь связь уже в то время? И сохранилась ли она, когда Эндера забрали в Боевую Школу и они оказались разлученными на шесть долгих лет? Эндеру очень понравилась теория, как, впрочем, и Валентине, но после того разговора они больше никогда не возвращались к этому вопросу. В ее памяти идея о филотических связях между людьми запечатлелась как забавная шутка, не более.

— Приятно думать, что метафора о единстве человечества может найти подобное подтверждение в физическом плане, — улыбнулась Валентина.

— Слушайте дальше! — почти выкрикнул Миро.

Очевидно, ему не хотелось, чтобы Валентина относила весь замысел в категорию «приятных».