всегда отбивали всё вложенное с лихвой. К тому же, имея хорошие связи среди верхушки государства, в которую входили они сами, несложно было устроить так, что именно генуэзцам отдавали проценты в первую очередь. И вот, пришло время посмотреть на восток, вложившись в новое выгодное предприятие. К тому же, стародавние враги, Республика Святого Марка, уже были не столь сильны, как ранее. Долгие и неудачные войны с румелийцами отняли у них много сил и часть ключевых территорий. Булла Климента VII о запрете торговли католиков с анатолийцами и установление контроля Бусрой власти над Каиром тоже урезало их влияние, из-за чего поток специй и прочих товаров через венецианцев в Европу оказался урезан, а значит опять стало меньше денег. Генуэзские торговцы, узнавшие о готовящемся на востоке деле, начали скупать припасы и оружие, переправляя всё это в Галату, чтобы уже оттуда, вовремя предоставив испанцам и ромеям, обменять на звонкую монету, или что ещё лучше – на участие в разделе взятой добычи и всяческих преференциях. Молодые братья Амброзио и Федерико Спинола даже решили поучаствовать в составе армии, считая, что так они смогут принести больше пользы. Наняв небольшую эскадру галер и восемьсот наёмников, они устроили базу в Палермо, где стали ждать начала войны, справедливо полагая, что если торговые суда под французским флагом узкий Геллеспонт ещё пройдут, то вот уже они – вряд ли. А рисковать не хотелось. Сюда же прибыли ещё три сотни кондотьеров, присланных им их дедушкой, князем Салерно.
Венецианцы тоже понимали, что сидеть просто так, сложа руки, крайне невыгодно. Их агрессивная политика давно настроила всех окружающих против них. Анконцы, марсельцы, разузанцы, исмаилиты, генуэзцы, тосканцы, австрийцы, англичане, португальцы (а, следовательно, и испанцы) пытались их потеснить в торговых делах, не брезгуя никакими методами. Впрочем, как и сами венецианцы действовали против них. Португальцы открыли для себя путь в Индию и Красное море вокруг Чёрного континента, вывозя оттуда богатства в виде специй, чёрного дерева, сахара, драгоценных каменей и металлов, красителей, аптекарских снадобий, лавзонии и многого другого, что отлично уходило на растущих рынках Европы. Венецианцы тоже пытались доставлять пряности на рынки Запада, не продавая всё у себя, а доставляя по морскому пути в Амстердам, который был их главным северным торговым и, можно сказать, идеологическим, в плане противостоянии расползающегося влияния Испании, союзником. Это оказалось не сильно выгодным, так как приходилось снаряжать целые караваны, одиночек топили многочисленные французские, английские и другие пираты, рыскающие у берегов Испании в надежде откусить кусочек от «золотых караванов» и «серебряных караванов». Англичане, считающиеся долгое время союзниками Венеции, так как тоже считались старыми противниками Испании, зарабатывавшие сначала с помощью Венецианской компании, в дальнейшем открыли для себя напрямую рынки Румелии и Анатолии, основав в 1581 году Левантийскую компанию, в которую и влилась Венецианская компания. Трёхсотпроцентная прибыль в делах позволила акционерам довести свой торговый парусный флот более чем в пятьдесят кораблей. И вот здесь уже начала проявляться конкуренция. Причём испанцы, периодически воевавшие с англичанами, не могли установить такой контроль над Гибралтаром, чтобы никто не проходил без их разрешения, и раз за разом английские караваны проходили, неся прибыль. А последнее время не раз бывало, что высокобортные многопушечные фрегаты пускали на дно венецианских торговцев, продавая добычу в ближайших портах. Марсельцы, ставшие главным торговым городом юга Франции, тоже нанесли им серьёзный удар, поспособствовав заключению между в 1536 году системы капитуляций между французами и исмаилитами. Главное, что следовало из этой системы, так это то, что они получили право торговать на территории всех государств по таким же пошлинам, как и подданные султанов. Исмаилитские купцы – такие же права на территории Франции. Что до сей поры было неслыханно – французы могли игнорировать предписания кади, исмаилитских судей. Франция стала считаться защитницей всех католиков, находившихся на территории султанатов. И потому каждый латинский корабль обязан был нести, а, следовательно, и покупать право на французский флаг. Но это только торговые стороны. А были и другие. Французские короли, боровшиеся и с Испанией, и с Священной Римской империей, предоставили румелийскому и анатолийскому флоту доступ в Тулон, с правом становиться на ремонт и покупать превосходную французскую артиллерию, порох и прочие припасы. И хоть нынешний дож, престарелый Марино Гримани, активно помогал Генриху IV стать королём, и между ними были довольно неплохие отношения, но смотреть наперёд и защищать свои интересы дож был обязан.
Поэтому венецианцы, имея на руках договор о торговле с Румелией, не желали его нарушать. Они вообще не любили воевать, если только это не приносило многократно отыгранной прибыли. Война дело слишком дорогое и не всегда расчёты оправдываются. Но и упускать случай было нельзя – вернуть себе главенство на море, потеснить своих врагов… Будущая война открывала множество перспектив. Поэтому они запретили всем гражданам участвовать в военных делах против султанатов, но подеста Кандии начал рекрутировать на Кефалонии и других островах, принадлежащих им, людей на помощь формируемой армии ромеев. Особенно он старался убрать с острова беспокойных сфакийцев, вечно бунтовавших и подбивавшие других устраивать беспорядки. Кефалонцы и другие греки, служащие в венецианской армии за еду, из-за тяжёлого положения и перенаселения островов, с удовольствием принимали предложение.
Великое герцогство Тосканское, во главе с династией Медичи, тоже не могли пройти мимо таких дел. Уж кого-кого, а торговцев у них хватало. После захвата Сиены, контролируя Пизу, и владея Ливорно, через который они повелели торговать всем, они превратились в одних из главных игроков в своём регионе. Гибкая политика Медичи, закрывавших глаза на некоторые моменты, превратила Ливорно в крупнейший контрабандный порт Европы, если не всего мира. Покровительствуя пиратам, они сами снаряжали целые эскадры, устраивавшие налёты на магрибский берег – Бизерту, Алжир, Тунис и другие земли, и захватывали и топили исмаилитские корабли. Но порой, когда им не везло, герцоги всячески открещивались от своих рыцарей ордена Святого Стефана, магистрами которого они являлись. И хоть они считались союзниками Франции, это не мешало им держать на востоке свою эскадру под командованием адмирала Кальфатти наготове, готовые поддержать инициативу испанцев и понтифика.
Мальтцийцы, госпитальеры, иоанниты или правильнее - Суверенный военный орден рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна, Родоса и Мальты, являющиеся вассалами Испанской короны, так же были неравнодушны к затевающемуся делу. Полунезависимые, ставящие перед собой только задачу борьбы с исмаилитами на море, они помнили о том, как когда-то потеряли свои земли в Палестине, захваченные сарацинами. Потерявшие в 1522 году остров Родос, после беспримерной и героической обороны, они теперь действовали с острова