Читать интересную книгу Эльфийский корабль - Джеймс Блэйлок

Это зрелище просто ошеломило Профессора Вурцла – он лишь нечленораздельно забормотал что-то, глядя на мышей, которые вызывали не меньшее удивление, чем все остальное. Когда же мыши на секунду оторвались от своего занятия, а затем опять принялись за дело, удивление Профессора сменилось любопытством. И он, влекомый жаждой исследования, зашагал к сараю. Когда он подошел достаточно близко, жаба прыгнула в кусты, и мыши последовали за ней – причем не беспорядочной толпой, а чуть ли не строем.

– Будь я проклят! – вырвалось у Профессора, и Джонатан повторил то же самое о себе. Оба пришли к единодушному мнению, что странности продолжаются и вся эта сцена тоже выглядит непонятно. В самом же городе все было более или менее обычно. Но если одни, казалось, были очень рады видеть путешественников, то другие – явно нет: они, едва завидев их, тут же сворачивали в переулок. Но лавки были открыты, и торговля шла вовсю.

Вскоре им на пути попался деревянный щит с вывеской трактира, который скрипел и трещал на своих подпорках, и Профессор предложил заглянуть туда, чтобы, как он выразился, познакомиться со “светской жизнью” города. Джонатан согласился и добавил, что, кроме “светской жизни”, он был бы также рад познакомиться с кружкой эля. Профессору ничего не оставалось, как найти это вполне логичным.

Но внутри трактир выглядел отнюдь не столь привлекательно, как, например, трактиры городка Твомбли, которыми местные жители по праву могли похвастаться. Повсюду валялись объедки и различный мусор; пол был также посыпан опилками в десяток слоев, как будто они могли заменить метлы, швабры и совки и сами чистили помещение. Вместо этого опилки, сами далеко не такие уж чистые, смешивались с мусором и источали весьма неприятный запах. В трактире было полутемно, и в придачу не чувствовалось тепла и радушия, как у Джонатана дома. Здесь было уныло и мрачно – словно запасы свечей и масла подходили к концу и приходилось их экономить. Да и сам трактир как будто был настолько в упадке, что никому и в голову не приходило позаботиться о пополнении запасов. Да, он явно не относился к числу тех заведений, где было бы приятно посидеть за обедом. Занято было не больше половины столов, хотя грязные стаканы и тарелки грудами лежали почти везде. Хозяин спал, сидя на табурете за прилавком, с открытым ртом, словно желая сообщить всем, что у него только два зуба, расположенные точно посередине рта. И на обоих – золотые коронки, которые держались на этих зубах лишь благодаря сложному устройству из тонкой проволоки.

– Этому человеку нужна вставная челюсть, – произнес Профессор, когда они с Джонатаном остановились посередине зала, пытаясь разглядеть что-либо в полумраке.

– И десяток новых свечей, – добавил Сыровар.

– Он носит их только ради того, чтобы всем показывать, – раздался сзади запинающийся голос. Путешественники обернулись и увидели перед собой полного бородатого человека в огромном пиджаке, в одиночестве сидящего за неубранным столом.

– Прошу прощения, – сказал Профессор, обращаясь к джентльмену.

– Я говорю, они нужны ему лишь для того, чтобы всем демонстрировать.

– О да. Для видимости. Они весьма элегантны, эти зубы, – тактично ответил Профессор. – В Беддлингтоне я как-то встретил одного гнома, у которого были такие же. Он был дрессировщиком. Удивительный тип, ходил со своими гиббонами и орангутангами.

Профессор уселся рядом с бородачом и стал рассказывать историю о Беддлингтонской обезьяне, а Джонатан тем временем пытался привлечь внимание спящего хозяина. Трактирщик повалился на бок, когда Джонатан похлопал его по плечу, затем любезно кивнул, почмокал губами и со звоном обрушился на пол вместе со своей табуреткой.

– Что? Что? Что?! – завопил он недоуменно. Сыровар почувствовал себя виноватым и с извинениями поднял хозяина на ноги. Никто во всем трактире, кроме Профессора и его собеседника, не обратил внимания на этот шум. Наконец табуретка была поднята, и казалось, ничего не произошло. Хозяин уставился на Джонатана мутными глазками и с глупой улыбкой на губах водрузился обратно на табуретку, а затем закрыл глаза и опять задремал.

– Обслужите себя сами, – сказал бородач в пиджаке, которого, как выяснилось, звали Лонни Госсет. – Положите пять пенни вон в ту жестяную банку и возьмите себе все, что вам нужно.

Джонатан так и сделал, но как только он попробовал эль, то тут же пожалел, что решил сюда зайти, – это была выдохшаяся, безвкусная жидкость, более напоминающая болотную жижу, чем что-либо более или менее пригодное для питья.

– Это господин Лонни Госсет, – сказал Профессор Джонатану, когда тот сел рядом. – Он шляпных дел мастер, но говорит, что на свои доход не может купить даже персик.

– Ни одного, – подтвердил Лонни Госсет, в легком опьянении покачивая головой. – С тех пор как этот проклятый Шелзнак появился тут со своими жабами и прочими тварями. Эти мерзкие дьявольские твари бродят по всем дорогам. Люди бегут в сторону моря.

– А кто это – Шелзнак? – спросил Джонатан, глядя в свою кружку и удивляясь, с какой это дьявольской тварью довелось столкнуться Госсету. Он предложил эль Профессору, но тот только посмотрел в кружку и покачал головой.

– Полагаю, его нельзя назвать славным малым.

– Славный малый! – чуть ли не крича, воскликнул Госсет. – Дьявол – вот он кто. Этот гном пришел сюда полгода назад, и путь его проходил через Ивовый Лес. Вы слышали об Ивовом Лесе?

– Да, – ответил Профессор.

– А про Стутон-На-Реке?

– Нет.

– Все разнесено в щепки. Запустение! И везде бродят эти твари, – мрачно сказал Госсет.

– Я бы не хотел, чтобы они заполонили всю страну, – деловито заметил Джонатан. – И даже полстраны.

– Боюсь, – сказал Профессор, – что их это совершенно не волнует. Ты знаешь меня как человека науки. И знаешь, что я нисколько не отрицаю этого. Наблюдения и умозаключения – очень полезные инструменты, мистер Сыровар, но должен заметить, если уж говорить начистоту, что иногда их место занимают предчувствия.

– Я бы не стал дожидаться того момента, когда они сбудутся. Давай-ка лучше позаботимся о провианте и вернемся на плот, чтобы посмотреть, чем занимаются этот озорник Дули и старина Ахав. Как считаешь?

– Давай, и поскорее, – согласился Профессор.

Путешественники распрощались с Госсетом и ушли, оставив его одного. А он словно и не заметил этого и шепотом продолжал бормотать о шелковых шляпах, тварях и гнусных мелких бестиях.

Они зашли в лавку “Товары повседневного спроса Хоббса”, где встретились с самим хозяином, который внимательно принялся изучать вошедших. У старика Хоббса были густые бакенбарды и строгий взгляд, его обтягивающая одежда была застегнула на все пуговицы, а шею закрывал высокий накрахмаленный воротничок. Джонатан шепотом сказал Профессору, что у этого портного Хоббса такое же чувство юмора, как у того дантиста, который делал коронки хозяину харчевни. Профессор согласился, но добавил, что ему отрадно видеть столь верного и твердого члена общества.

– Хоть кто-то еще держится среди всей этой смуты, – заметил Профессор.

К своему удовольствию, путешественники быстро нагрузились припасами, и отправились обратно. По пути они опять увидели брошенный сарай, в стене которого толпа мышей под надзором пучеглазой жабы все еще продолжала выгрызать дыры. Джонатан замахал на них руками и подпрыгнул, словно готовясь растоптать их, но Профессор заметил, что это, может быть, плохая идея – трогать обитателей здешнего леса. Вспомнив о том, что говорил Лонни Госсет, Сыровар согласился с Профессором. Вскоре оба они вышли на дорогу, ведущую к гавани. Но отсюда в вечернем мраке плота видно не было.

В первый момент в голове у Джонатана промелькнула мысль, что они умудрились войти не в ту гавань. Затем он подумал, что, может быть, в гавани никогда и не было плота, и на миг почувствовал странное облегчение, словно он проснулся и убедился, что страхи жуткого кошмара были не больше чем сном. Внезапно Профессор воскликнул:

– Нас предали! – и принялся осматривать оборванные концы веревок, которыми плот был привязан к причалу.

– Дули не предал бы нас, – возразил Джонатан. – Он, конечно, довольно странный паренек, это точно, но заслуживает не меньшего доверия, чем ты или я.

– Дули здесь ни при чем, – ответил Профессор, поднимая концы веревок. – Веревки перегрызены. И наш плот унесло течением.

– Силы небесные! – воскликнул Джонатан, вспомнив об Ахаве, который, вероятно, остался на плоту. – Изверги. Это все те проклятые мыши и жаба. Они сделали это из ненависти к нам, чтобы отомстить за то, что мы их тогда разогнали.

Профессор бросил на Джонатана глубокомысленный взгляд.

– Мыши и жабы не делают подобных вещей из ненависти. Они не додумались бы до такого. Боюсь, что наш друг Госсет прав. Что-то нехорошее творится у нас в стране!